Теперь он окончательно убедился, что знает этого парня: не так давно на гудекане старики говорили: Хасан влюбился в дочь Бусрав-Саида, но тот, как опытный работник сберкассы, мигом в уме подсчитал свадебные расходы и назвал такую сумму "на подарки" - теперь многие за "подарками" прячут слово "калым", - что даже сваты ахнули. Чтобы заработать такую четырехзначную цифру, Хасану пришлось бы прожить холостяком чуть не до пенсии, работая без отпусков и выходных.
Кичи-Калайчи не без умысла крикнул в спину уходящему:
- Одно запомни, парень: не видать тебе Меседу!
3
Спина дрогнула и развернулась на сто восемьдесят градусов. Хасан вернулся, присел на краешек скамьи.
- Откуда вы знаете Меседу?
- А что, по-твоему, делать бездельнику-пенсионеру осенью, как не расспрашивать о свадьбах? Ты, Хасан, выбрал хорошую девушку. И родители у нее честные, трудолюбивые, но не зря великий мудрец нашего времени сказал: не тот достойный, у кого недостатков нет, а тот, кто умеет правильно своими достоинствами пользоваться. Ум растет медленно - рога быстрее. Наверное, отец Меседу и сам не заметил, как из понятия чести стали прорастать рога честолюбия. Вот он и заломил за дочь такие деньжищи, чтоб не только родня, а вся округа позавидовала.
- К чему вы все это говорите? Вы родственник Меседу? - высказал догадку парень, уже доверчиво глядя на старика.
- Ее семья из Хасавюрта, а я из Кана-Сираги. Для родства, как видишь, далековато. Теперь время совсем другое, людей крепче кровных уз роднит общее дело, общие мысли… А, к чему я толкую тебе политграмоту! Вы, молодые, сами ученые, больше нас знаете. Пойду я. Прощай!
Теперь парень несмело задержал садовника:
- Вы не торопитесь, отец? Не могу разобраться.
Старик взглядом дал знать, что готов слушать.
- Откуда это пошло? Ведь живем в нормальном обществе, слово "новое" звучит на каждом шагу. Все обновляется: города и аулы, все есть, а если кто и смотрит с завистью, так на диплом, а не в котел!
- Ты прав, сынок! Люди стали жить в достатке.
- Но почему же с любовью не считаются? Преграду ставят высотой в пять метров! Попробуй, перепрыгни…
- С шестом надо, парень. С шестом… - улыбается Кичи-Калайчи, довольный, что сумел разговорить парня. - Не ты первый, не ты последний…
- Мои старшие сестры замуж выходили - никто даже и слова не произнес "калым"! А теперь вроде сознательнее стали, обеспеченнее, а…
- Когда твои сестры свадьбы справляли? Сразу после войны? Тогда родители, любя своих детей, готовы были не только выдать без калыма, а прямо-таки вытолкать своих красавиц. За стариков выдавали. За инвалидов.
- Да, но теперь, отец, совсем иное время! Женихов достаточно выросло. Выбирай, который по душе. Так нет, родители не велят! Ведь это же варварство! А какой калым заламывают? Куда же власти смотрят?!
- Стоп, сынок! Куда же ты с шестом на свою же власть? По нашим законам калым - преступление, за него срок положен, и тому, кто дает, и тому, кто берет. Ты разве не читал в газетах?
- Закон читал! А вот чтобы применили его к… таким…
- Ты молод, Хасан, сын Абдуллы, горячишься… Еще неизвестно, как поступишь, когда свою дочь будешь выдавать замуж…
- Да чтоб я!.. - парень возмущенно хлопнул себя по коленям.
- А ведь отец Меседу и другие отцы были в свое время и молодыми, и влюбленными, как ты, и многие, видимо, не меньше твоего страдали от воли родителей невесты.
- Да будь у меня полон дом дочерей, разве я заставлю их…
- Знаешь, сынок, есть такая болезнь: рецидив, К нам на курорт приезжают люди, которые уже лечились, выписались окрепшими и опять возвратились на костылях: рецидив!.. На днях один сапожник-модельер, с доски Почета не слазит- но, вот что значит рецидив, - выдал свою дочь за сына товароведа. Люди говорили: за нее дали калым чуть ли не пятнадцать буйволов. А в старину за дочь князя давали всего пять буйволов.
- Смешно! Князья, буйволы… Неужели тащить эту ветошь в ваш век.
- А теперь уже и девчонки есть, которые настаивают, чтоб их родители "не продешевили". Вот как иные понимают честь!.. А у твоей Меседу каковы суждения?
4
Парень хотел было ответить, но тут над ними опустилась какая-то тень и послышался дискант с хрипотцой:
- Ассалам алейкум, дорогой Кичи-Калайчи!
Тавтух Марагинский хватает и трясет руку садовника так усердно, что дрожат Тавтуховы обвисшие щеки, будто тридцать лет в зурну дули на свадьбах.
- Дорогой Кичи! Золотой ты человек! Изюм-кишмиш и три порции бешбармака ты! Дай пять рублей!
"Даже если имел - не дал бы", - удовлетворенно подумал Кичи-Калайчи, со спокойной совестью похлопывая по карманам черкески, откуда выгреб две конфетки "барбарис" и с полтинник мелочи:
- Прости, Тавтух, видишь сам…
- А ты не видишь, как человек страдает? С утра заседали, веришь, даже стакан воды не предложили! Я же взаймы, на время прошу… - голос Тавтуха срывается на шепот.
Если б можно было рассказать, какой разгон учинили ему на собрании жилищной конторы. Все вспомнили! И то что муллу пригласил внуку обрезание сделать. И всего-то два письма-анонимки написал Тавтух на мясника из гастронома. Откуда же ему знать, что мотоцикл "Планета" мяснику в премию дали. И за что! За лучшую песню, шайтан их забери, со всеми конкурсами!..
- Неужели и завалящую пятерку пожалеешь? Эх ты! Жадина!
- Я Кичи-Калайчи…
- Это всему Дагестану известно! Я вот что тебе скажу: в ауле ты был совсем другим человеком,
- И у тебя когда-то душа была, а теперь один пар остался!
- Известно тебе, что стряслось на площади у вокзала?
- Не слышал.
- Сегодня утром поливальщик с машиной подъехал к ресторану, а у входа голова лежит!
- Что? Не может быть! - восклицает пораженный Кичи-Калайчи.
Хасан заинтересованно рассматривает бороду Тавтуха.
- Хи-хи! Это у тебя несчастной пятерки "не может быть"! Что я, врать буду? Своими глазами видел!
- И чья же… голова?
- Селедочная! - выпаливает Тавтух, отдуваясь смесью чеснока и "южного" разливного. - Дай хоть полтора рубля! Тоже нет? Жаль, закуска пропадает! Что за жизнь? Ишак есть - сена ни клочка, сена навалом - ишака нет!
Махнув рукой, Тавтух Марагинский рысит к чайхане.
5
- Странный какой, - замечает Хасан, глядя ему вслед.
- Ничего. И хуже Тавтуха бывают. Так о чем мы говорили?
- Вот представьте, почтенный Кичи-Калайчи, что это вы - молодой человек, только отслужили, вернулись домой, где мать-вдова и за душой у вас - пока ничего, кроме пары рук и звания рабочего-каменщика. Как бы вы поступили?
- Постарался бы забыть слово "любовь".
- Это вы по-стариковски так думаете. Ну, что ж, они по традиции - и я по традиции… друзья помогут похитить.
- Но, но! Не дури, парень! Если даже с согласия девушки - и тогда прокурор не меньше трех лет потребует!..
- Зато я буду знать, что она - моя жена. Верные слова говорил мне один дружок: "Я, Хасан, дисциплинарных взысканий не боюсь. Делом за свой проступок прощенье заслужу. А вот если у меня любовь отнимут - тут не поправить, не вернуть ничего нельзя". А что, не прав он?
- Пожалуй, прав… Вот и я припоминаю случай. В ауле, рядом с нашим курортом парень так же подговорил дружков… потом его судили. Похищенная год ждала, второй, а родители все-таки одолели ее, выдали за соседа-вдовца, и уж тут все по закону, зарегистрировали брак, в паспортах указано и когда, и за кого. Оказывается, и так, сынок, бывает. А знаешь, как аллах развеселил Насреддина? Сначала спрятал его ишака, а потом помог найти скотину…
Хасан с яростью срывает кепку и снова нахлобучивает по самые брови.
- Какой-то заколдованный круг! Комсоргу стройки говорил - тот советует в райком комсомола идти… А может, и райисполком отзовется?
- На своем посту каждый борется с пережитками… А придет на свадьбу и, как все гости, кладет деньги в свадебную копилку. И не потому, что обычай - старше закона, а чтобы не осудили такие… ну, вот как этот самый Тавтух…
- Он что, больной?
- Здоровее нас. Вино испортило - и душу, и разум. Бывает в жизни день, даже час, когда человеку надо крепко взять себя в руки, а этот… Середка его погубила! Не буду уверять, что сам не пью, но всегда помню; первый и последний стакан в застолье - будут и на здоровье, и в знак уважения. Все остальные, что в середке между ними, - продажный разум!..
Кичи-Калайчи достал свою видавшую виды трубку, высыпал в нее из газыря табак. Раньше в газырях бывал порох, а теперь, как видите, старик приспособил их для другой цели. Так что, почтенные, ничего нет постоянного на свете - все течет, все меняется. Меняется не только форма, но и содержание.
- Над головой мужчины должен быть дым: пороховой или табачный. Лучше табачный… - как бы про себя говорит старик и вглядывается попристальнее в парня. - Куришь?
- Спасибо. Не курю.
- Иногда, в печали, и табак - советчик… Ты прав: чем мучиться, отвыкая от дурных привычек, - лучше к ним и не привыкать… А ты посылал сватов к Бусрав-Саиду?
- Сам ходил, словно чувствовал, что откажет.
- Как сказал отец Меседу?
- "Как положено у людей. Соблюдая все горские обычаи". Я по-честному признался: без Меседу мне жизни нет, а накопления… откуда же у вчерашнего солдата! А он как захохочет! Говорит: "От любви еще никто не умирал! Проживешь и ты без Меседу лет сто, как минимум!.. Верите, отец, его смех, как ножом по сердцу! Мать узнала - плачет… У нас даже своего дома нет, снимаем комнату в поселке "Добрая надежда", и улица, как на смех, знаете как называется? Счастливая!..