- Да я и без проверки правильно говорю. У нас тоже только что закончилось собрание. Я во время перерыва выпил в буфете стакан чаю.
- Э-з, в буфете! - отмахнулась Забира. - Разве это чай? Сквозь него Казань отсюда видать.
- Тетушка Забира скажет! - рассмеялась Гаухар. - О чем же говорили на вашем собрании?
Агзам слегка пожал плечами:
- Ничего нового. О борьбе учителей за успеваемость.
- О каких школах шла речь?
- О пятой и седьмой. Но ваша Бибинур-апа тоже была.
- Выходит скоро и к нам пожалуете с обследованием? Бибинур-апа не зря приглядывалась к тому, что было на собрании.
- Соскучились, что ли, по начальству? - Знаете, как-то веселее бывает, когда начальству покажешься на глаза.
- Поешь мяса, Агзам, - хлопотала Забира. - С супом, конечно, было бы лучше, да кончился за обедом суп.
- Э, вот уж в самом деле не голоден. Я плотно перекусил в том же буфете. Чай у вас и правда гораздо вкуснее, не сравнишь с буфетным. Налейте-ка еще чашечку…
В последние годы на Средней Волге и в районе Камы почему-то редко выпадают зимой ясные дни. Утром солнце появляется неохотно, в окружении облаков. Мороз чувствительно пощипывает лицо, люди торопятся в теплые помещения. В школе хорошо натоплено, все же близко к окнам не подходи, - холодный воздух струится сквозь щели не совсем плотно пригнанных рам. К большой перемене на улице вроде бы теплеет, ребятам так и хочется выбежать легко одетыми, поиграть, а то и побросаться снежками. Но сторожиха не уходит от дверей: "Не хочешь одеться как следует - сиди в классе, Простудишься - отвечай за тебя".
К концу дня мороз набрал крепости даже больше, чем утром. Гаухар сама стояла у вешалки, следила, чтобы ребята одевались аккуратнее - и шарфы плотнее повязывали, и пуговицы на пальтишках все до одной застегивали. Четвертый классе - это всего лишь десять лет, в таком возрасте еще хватает детской беспечности, Гаухар выходит вместе с ребятами на улицу. Суетливой, шумной стайкой они окружили учительницу.
- Побыстрее шагайте, ребята" побыстрее! - торопит она. - На ходу все же не так холодно.
- Нас мороз не проберет, мы сами его проберем! - отвечает бойкий мальчуган.
- Наш Нияз собирается космонавтом быть, - поддерживает другой. - В космосе-то холодно, вот Нияз в закаляется.
- Это правда, Нияз? - спрашивает учительница.
- Конечно! Я нисколечко не боюсь мороза. Вот, смотрите, Гаухар-апа! - Черноглазый Нияз сеял рукавичку и вытянул перед собой ладошку.
Со всех сторон послышались голоса:
- А я буду химиком на комбинате в городе Юности.
- А я - водить "Ракету" на Каме!
- Нет, автомобиль лучше? Папа говорит, что у нас Зеленом Береге тоже построят большой автомобильный завод. Это правда, Гаухар-апа?
- Вполне возможно, что построят. Но сначала, ребята, надо как следует учиться, незнайка ничего не может достигнуть. Ну, хватит разговоров! - спохватывается учительница. - А то наглотаетесь холодного воздуха. А теперь быстро по домам!
Да, морозец все крепчает. И снега в этом году больше, чем достаточно. В переулке, где живет Гаухар, между сугробами протоптаны только узкие тропы. Белая кипень снега всюду, куда ни глянь. Холод бодрит, заставляет двигаться быстрее…
- Ой, Гаухар, - огорченно воскликнула Забира. - Я думала, сейчас не больше двенадцати, а ты уже с уроков вернулась. Часы-то, оказывается, остановились.
- Не торопись, тетушка Забира, успеем пообедать, - успокаивала хозяйку Гаухар. - Я пока тетради просмотрю. К шести мне надо на учительское собрание. Так что будем приноравливаться к этому времени.
- На-ка вот, обуй ноги в мои валенки, - предложила тетушка Забира. - Конечно, такая обувка не очень подходит для нынешних модниц, но дома чужих нет, так что не увидит.
Гаухар расположилась за письменным столом, накинув на плечи пуховый платок.
- Спасибо за заботу, тетушка Забира!
- Не за что благодарить, - ворчит Забира. - Лучше бы о себе подумала. Не успеешь обогреться - опять на улицу. Вчера у Агзама было собрание, нынче у тебя. Когда они кончатся?
- Никогда не кончатся, тетушка Забира. Дело-то у нас общее, вот и надо всем собраться, обсудить…
Проверить дома тетради учеников и выставить отметки, казалось бы, привычное дело для учителя. Между тем в этой работе много своеобразия и, если угодно, особой поэзии. Ведь тетрадь - это зеркало, в котором отражается не только успеваемость ученика, но и черта его развивающейся души. Вот этот курносый парнишка, Который говорил о строительстве автомобильного завода в Зеленом Береге и собирается стать водителем машины, - он неплохо написал изложение. Но он слишком торопится, это уже не раз замечалось у него. Вот и сегодня пропустил в двух словах буквы. Надо растолковать ему, что водителю машины недопустимо быть невнимательным, можно задавить человека.
Гаухар раскрыла лежавшую под рукой записную книжку, пометила для памяти: "Побеседовать с ребятами не только о выборе профессии, но и о том, что требует каждая профессия от человека".
* * *
Собрание учителей не затянулось. Вопрос всего один - о подготовке школы к обследованию. Явятся работники районо, побудут на уроках, полистают классные журналы, потолкуют с преподавателями - вот и вся проверка успеваемости учеников. Но разговоры об этом идут в школе уже не первый день. Учителя успели подготовиться к знаменательному событию, оставалось накоротке обменяться мнениями. На это ушло не больше часа.
После собрания Миляуша принялась уговаривать Гаухар зайти ненадолго.
- Я уже и Вильдана, и свекровь предупредила, что ты будешь. Они так обрадовались.
Пришлось уступить. Гаухар и раньше навещала своих друзей-молодоженов, присматривалась к их жизни. Дружно, в любви живут, весело и непринужденно проводят свободное время. Миляуша, помогая свекрови в каком-либо домашнем деле, напевает вполголоса или звонко смеется в ответ на шутки Вильдана, - надо признать, мастер шутить парень. На работе Миляуша умеет быть серьезной, а вне школы посторонний человек не сразу поверит, что эта говорунья и хохотушка преподает математику в старших классах.
Миляуша открыла ключом дверь, громко позвала:
- Мамочка, встречай, Гаухар-джаный пришла! - ее возбужденный голос, казалось, отдавался в каждом уголке квартиры.
Мать Вильдана, Нурдида-апа, обращается к подруге своей невестки на особый лад: "Гаухар-джаный". А Миляуша почтительно называет свекровь мамой. Сейчас, чтобы доставить свекрови приятное, она тоже сказала: "Гаухар-джаный".
Нурдида-апа женщина в своем роде весьма незаурядная. У нее твердый закон в жизни: если взялся за какое-либо дело, не бросай; всякая работа требует любви к ней, постоянства. Еще смолоду она поступила в райком и райисполком (оба учреждения находились в родном доме) в качестве истопницы и уборщицы, а порой выполняла еще и обязанности курьера. Ей не раз представлялась возможность перейти на другую, более легкую и более интересную должность. Но она твердила свое: "А на кого я оставлю прежнюю работу?" Нрав исполкомовских и райкомовских печей Нурдида изучила до тонкостей, качество дров тоже. Все учреждения в Зеленом Береге она знала наизусть и многих сотрудников называла по имени.
Теперь Нурдида-апа уже на пенсии, все свое время и старание отдает домашнему хозяйству. Что бы ни сделала она дома, все у нее отлично получается. Рано овдовев, вырастила двух дочерей и сына. И с этой нелегкой задачей справилась хорошо: ребята росли послушными, трудолюбивыми, все получили образование. Конечно, ей во многом помогли руководители райкома и райисполкома, Надо прямо сказать - честным многолетним трудом Нурдида-апа заслужила такую помощь.
Много лет они вчетвером жили в комнатушке во дворе райкома. В день ухода Нурдиды на пенсию ей торжественно вручили ключи от двухкомнатной квартиры в новом доме. Как только переехали эту квартиру, Нурдида села на стул посреди комнаты и долго плакала. Растерявшиеся дети пытались успокоить ее: "Мама, мама, радоваться надо, а ты плачешь!" Но у нее текли и текли по щекам слезы.
Глупые ребята - они не сразу понял", что мать по-своему радовалась, больше за них, глупых, радовалась, чем за себя. Вот они и поселились теперь на четвертом этаже. В квартире светло и сухо, есть и газ, и вода, я ванна. Не отрываясь можно смотреть в окно и любоваться: Кама блестит, как серебряная; пароходы, баржи, плоты плывут по Каме.
Разве дети могут так, как Нурдида, понять и оценить все это? Они и новоселье-то не справили как следует. На скорую руку расставили вещи - и сейчас же на улицу. Им не терпелось осмотреть окрестности. Правда, смотреть есть что. Дом построен в верхней части города - это лучший район. Сразу же за новыми домами открывается широкое зеленое поле. Есть где погулять, подышать воздухом. А Нурдиде теперь некуда спешить: моет полы и топит печи в исполкоме и райкоме кто-то другой. Ну пусть, она свое дело сделала, ее не в чем упрекнуть.
Теперь Нурдиде можно перевести дух. Обеих дочек выдала замуж, у них свои квартиры. С матерью остался только Вильдан. Вот он невестку привел в дом - веселую, певунью, уважительную. Опять радость Нурдиде.
- Э-э, до какой благодати дожила на старости лет, - любит она говорить сама с собой, - даже не верится. Дочери хоть и замужем, а вроде при мне остались. Как сойдутся на праздник все вместе, как сядут за стол - попробуй тут не заплачь…
…Услышав звонкий голос невестки, Нурдида-апа вышла из кухни, вытирая о передник влажные руки, сияя всем своим морщинистым лицом.
У-у-у, Гаухар-джаный, здравствуй, здравствуй, добро пожаловать! Ну, заходи, раздевайся! - Она протянула гостье обе руки. Невестку расцеловала в обе щеки. - На дворе, видать, похолодало, лица-то у вас зарумянились, доченьки!