На следующий день, после первого урока, ребята показали учительнице отлично сделанные кормушки. Большинству мастеров наверняка помогали отцы или же старшие братья. А Шаукату пришлось положиться только на собственные руки, смекалку и старание. И получилась у него кормушка, пожалуй, самая лучшая. Он прибил к дощечке пятую планочку, выступающую свободным концом вперед. Это для того, чтобы птица" поклевав, могла отдохнуть на планочке, почистить перья, почирикать. Да, признали ребята, это здорово придумано.
Осталось в большую перемену прикрепить кормушки к карнизу или к внешнему переплету оконных рам. Но эту работу, с общего согласия, поручили сторожу.
Сперва кормушки не привлекали внимания птиц. Ребята разочарованно посматривали в окна. Но вот в конце последнего урока на одну из кормушек вдруг опустилась откуда-то выпорхнувшая синичка. И надо же было случиться - она выбрала кормушку именно Шауката.
Что тут поднялось в классе! Одни кричали: "Это вчерашняя!" Другие не соглашались: "А по каким приметам это видно?" Даже девочки приняли участие в споре. Одна из них пропищала: "Шаукат, спроси у нее! "Ты вчерашняя?"
Гаухар еле уняла ребят: - Замолчите же! Опять вспугнете. Тишину удалось установить, хотя конец урока был скомкан: какая уж тут арифметика, коль за окном творится такое! Впрочем, трудно сказать, скомкан ли. Скорее всего, арифметика была дополнена живым, наглядным примером из биологии.
Поклевав, синичка улетела. А через некоторое время заявились сразу две. И опять невозможно было установить, обе гостьи новенькие или одна из них прилетела вторично, чтобы указать дорогу подружке. Глаза у ребятишек так и горели. Вот задребезжал звонок, никто словно и не услышал его. Все столпились у окна. Только и слов было: "Не толкайтесь!", "Тихо, не пугайте!" Но синицы оказались не из пугливых, они клевали неторопливо, с остановками. А поклевав, уселись на пятую планку, стали охорашиваться, словно решили Ирина рядиться для солнечного дня.
Гаухар тоже стояла у окна. Но не только синицы интересовали ее. Больше всего она смотрела на Дамира и Шауката. Мальчики стояли рядом, плечом к плечу. Порой они обменивались какими-то уловами. А однажды Дамир со вздохом сказал громко: - Да, пятая планочка - это вещь! Гаухар все еще продолжала время от времени навещать обоих ребят. Теперь ей не нужно было заходить в два дома: чаще всего мальчики сами наведывались друг к другу, вместе готовили уроки, читали книжки. Удивительнее всего было наблюдать третьего участника этих встреч - мать Шауката. Не спуская глаз со своего сына, она жадно слушала, как он читает. Казалось, женщина впервые приобщилась к этому чуду, имя которому - книга. И, возможно, благодаря этому чуду, она так же впервые по-настоящему почувствовала себя родной матерью Шауката.
В один из таких дней Гаухар, выйдя из дома Шауката, направилась к скверу - захотелось подышать воздухом. Неожиданно встретился ей человек в очках с золотой оправой, тот самый, что был однажды в гостях на даче у Гаухар. Он шел под руку с таким же, как сам, солидным мужчиной средних лет, в шляпе, с портфелем. Гаухар приветливо улыбнулась, но человек в очках вдруг посмотрел в противоположную сторону. Мужчины молча прошли мимо. "Должно быть, не узнал меня", - подумала Гаухар. Ей стало как-то обидно, хотя она отлично понимала, что было бы глупо обижаться. Дома она рассказала мужу об этой встрече.
- Нашла чем огорчаться! Рассуждая здраво - кто ты ему?
- Как кто? - удивилась Гаухар. - Он же был у нас в гостях!
- Ну и что из этого? А если он каждую неделю у кого-нибудь бывает? Разве можно упомнить всех, кто приглашал?
- Да как же не помнить, Джагфар! - Если я хоть однажды побываю у кого-то в гостях, поверь, не забуду хозяев.
На этот раз Джагфар откровенно расхохотался.
- Иногда, Гаухар, ты рассуждаешь как ребенок. Даже в школе, с детьми, вряд ли можно разговаривать так по-детски. Скажи, ты сколько раз в год ходишь в гости и к кому ходишь?
- Хоть и не часто, все же ходим - то к твоим друзьям, то к моим.
- То-то и оно - к друзьям, да и то по большим праздникам или по случаю какого-нибудь семейного торжества. А этот человек каждую неделю бывает в гостях, небось и фамилий хозяев не может упомнить.
- Я этого не понимаю, Джагфар.
- И не поймешь, потому что мы люди иного круга, а он… - Джагфар многозначительно помолчал. - А ты еще говорила тогда, что этот человек глубокий ценитель искусства. Ценитель… как бы не так.
- Погоди, Джагфар. Если он такой… ну, неподходящий, что ли, зачем же ты пригласил его к нам? Да еще при нем….
- И опять - ты сущий ребенок, Гаухар! Пойми - ты в хорошей квартире живешь? В хорошей. Есть у тебя, пусть скромная, дача на берегу Волги? Есть. Это что, с неба свалилось? И за все это даже не угостить полезного человека чашкой чая! Да тут не одну чашку - десять подашь, и не только чай, а чего-нибудь и покрепче нальешь. Пусть хоть лопнет, я от этого не обеднею.
- Постой! Ведь ты и дачу, и ту же машину купил на-собственные деньги?!
- Вот наивная душа! Деньги - это всего лишь одна сторона дела. Можешь быть при деньгах и ничего не сумеешь купить. Пока что в магазинах не всегда найдется товар, который хотелось бы купить. Вот тут и нужен "человек в очках".
- А я-то не могла понять… - задумчиво говорила Гаухар. - Теперь все ясно. Месяца два-три назад я встретила в театре жену этого человека. Совсем близко от меня разговаривает с какой-то расфуфыренной особой. А на меня и не взглянет. Потом гордо прошла мимо. Тогда я очень удивилась, но теперь.
- Если она не замечает, ты тоже не замечай. Вот вы и квиты.
Гаухар покачала головой:
- Нет, этого мало. Таких типов надо…
- Что "надо"?! - вдруг рассердился Джагфар. - Не слишком ли круто берешь? Без "человека в очках" не обходятся люди и покрупнее нас с тобой, однако и они придерживают язык.
Гаухар в течение нескольких дней была под впечатлением этого разговора. Джагфар словно распахнул пеня ее глазами завесу, но открыл столь неприятную сторону жизни, что не хотелось смотреть. Иной раз увидишь человека и подумаешь: нет в ним ни сучка ни задоринки. А на поверку вон что получается. Нет, надо быть более проницательной, строгой. Строгой?.. Не с Джагфара ли начинать эту проверку людей? Ведь он мирится с тем, что "человек в очках" вроде бы необходим в нашей жизни. С Джагфара?! Гаухар даже вздрогнула, то ли от страха, то ли просто от неприятного ощущения. Ведь Джагфар самый близкий, самый родной человек. Он может заблуждаться в чем-то, но он вполне исправим… До чего сложна жизнь! Почему именно с Джагфара следует начинать? Чем он особенно провинился?.. И снова буря поднялась в душе Гаухар. Она уже знала: однажды начатый тяжелый разговор с Джагфаром не сегодня, так завтра продолжится. Право, только в школе и отдохнешь душой от постоянных толчков и ушибов, которые подстерегают тебя чуть ли не на каждом шагу. Воспитание ребят тоже далеко не легкая задача. Тут встречаются свои трудности. И все же дети есть дети. Они доставляют немало огорчений, но какой радостью наполняется сердце, когда убедишься, что в трудную минуту, помогла ребенку избежать опасных срывов и провалов…
Нынче утром Шаукат, как только явился в школу, сейчас же спросил:
- Гаухар-апа, теперь синички прилетают кормиться только два раза в день, почему так редко?
- Потому что весна на дворе, на дорогах и на улицах много всякого корма. Видишь, как почернели дороги?
- Вижу, Гаухар-апа. А все-таки пусть прилетали бы почаще. Так интересно смотреть на них.
Наступающая весна принесла резвому Дамиру новые впечатления, а мечтательный Шаукат остается верен своим синицам. Он установил, что птицы прилетают теперь только два раза в день. А когда появится зелень, Шаукат убедится, что синицы совсем перестанут навещать кормушки. В сравнении с другими явлениями жизни все это сущие мелочи. Но они говорят о том, что теперь Шаукат смотрит на мир не рассеянными, пустыми глазами, а сосредоточенными и пытливыми.
А сама учительница Гаухар, не уподобляется ли она своему ученику Шаукату, неуверенно, ощупью, открывающему все новые и новые явления жизни? Одни открытия радуют, окрыляют, другие наводят грусть, тоску или же порождают недовольство, разочарование.
Сегодня Джагфар явился с работы опять сумрачный, нелюдимый.
- Ты что как в воду опущенный? - попробовала пошутить Гаухар. - Весной нельзя хандрить.
- Сейчас еще только март, настоящая весна начнется в апреле. - В голосе Джагфара послышалось не то вызывающее, словно он искал повода к ссоре.
- Нет, апрель - это уже середина весны, - возразила Гаухар. - А иногда весенняя погода вообще очень рано наступает.
- По-моему, все в природе наступает в положенное время. Только глупцам кажется, что они могут управлять временами года.
- О, да ты мудрецом становишься, Джагфар! - нервно рассмеялась Гаухар. - Коли так, ответь мне на один вопрос, который уже давненько висит у меня на кончике языка… Прошлый раз довольно подробно ты обрисовал мне этого типа в очках. А теперь скажи… - Гаухар помолчала, словно колеблясь, продолжать ли дальше. - Скажи, Исрафил Дидаров из той же породы?
Джагфар долгим, испытующим взглядом посмотрел на жену. Вопрос не случайный и задан неспроста. Что она, подозревает, в чем-то Исрафила? Но лицо Гаухар было непроницаемым. И Джагфар хмуро отозвался:
- Я не ясновидец. Если ты слышала об Исрафиле что-либо предосудительное, держи при себе, - когда-нибудь может пригодиться.
- Я не ожидала, что вопрос будет неприятен тебе. Не хочешь отвечать - не отвечай. У меня просто к слову пришлось. Вообще-то Исрафил-абы интересует меня только потому, что ты дружишь с ним.