В зимние, каникулы Гаухар хотя и реже" но не переставала посещать "трудных" ребят. Она добивалась, чтобы Дамир и Шаукат больше времени проводили на свежем воздухе, играли со сверстниками; не забывала проверить, повторяют ли ребята пройденные разделы учебников. Тому и другому составила отдельные расписания на каждый день каникул, с указанием, что именно нужно сделать.
И вот настал день, когда она сказала:
- А теперь я прощаюсь с вами до конца каникул, у меня у самой наступили экзамены в институте. Надо много заниматься. Вы ведь не забудете мое расписание?
- Нет, - ответил Дамир, прямо смотря в глаза учительнице.
- Нет, - повторил Шаукат с некоторой заминкой.
- Я посмотрю за ним, помогу, - добавил Дамир.
* * *
Гаухар так замоталась в школе и с экзаменами в институте, что сильно запустила домашние дела. Случалось теперь, что в доме у них не было горячего обеда, ограничивались сухомяткой. А Гаухар хорошо знала, что муж привык к наваристым супам. Долго ли он будет терпеть такой беспорядок? Правда, скандалов Джагфар не устраивал жене, держался ровно, предупредительно, но Гаухар уже замечала, что он вроде бы начинает охладевать к ней. Что тут было делать? Оставалось надеяться, что Джагфар со свойственным ему еще в недавние времена великодушием поймет, как трудно сейчас жене. За это умение понять близкого человека и ободрить его Джагфар заслуживает признательности. И Гаухар говорила себе: "Я сумею вознаградить его. Вот пройдут горячие дни - опять возьмусь за хозяйство, буду больше уделять мужу внимания. А пока мне тоже нелегко".
- Ох, умираю от усталости! - жаловалась она, вернувшись из института.
Джагфар не придавал большого значения этим жалобам. А Гаухар, зная, что она в долгу перед мужем, не давала себе лишней минуты отдыха, шла на кухню, зажигала газ, чтобы вскипятить чай или выстирать рубашки Джагфара.
Теперь Гаухар ложилась спать позже обычного. Когда приходила в спальню, было уже далеко за полночь. Гаухар осторожно, чтобы не разбудить мужа, гасила свет. Но уснуть быстро не могла. Думала о Джагфаре, которому, кажется, лишнего приписала в своих подозрениях. "Ну ничего, все пройдет, забудется, лишь бы только экзамены сдать благополучно". Вспоминала и о Дамире с Шаукатом. "Давненько их не видела. Непременно завтра забегу". Но бывают минуты - вдруг ни с того ни с сего перед глазами возникает Билал Шангараев. С тех пор, как случайно столкнулись на улице, она не встречала его, "Наверно, уехал. А зачем он приезжал в Казань? Только для того, чтобы влить в мое сердце капельку яда?.." Впрочем, что ей до Билала?
Она просыпается рано, гладит Джагфару сорочки, носовые платки, готовит завтрак. Потом будит мужа:
- Пора, Джагфар, пора. В выходной отоспишься.
Он смотрит на часы, сладко потягивается, еще минуту-другую валяется в постели, наконец идет умываться.
За завтраком Джагфар перебрасывается с женой незначительными фразами, а иногда хмуро молчит. Настроение его зависит от качества приготовленного завтрака. Гаухар помалкивает: что поделаешь, не успела вчера забежать в магазин. Вот сегодня должна вернуться пораньше, приготовит обед посытнее. Ну, а завтрак, надо признаться, бедноват.
Все же ей обидно, что муж бывает так неприветлив: поел, что приготовлено, надел, что подано, и ушел, даже спасибо не сказал, словно у жены только и дела, что стирать ему рубашки, готовить пищу, убирать комнаты.
Случается, Гаухар не успеет и подумать о настроении Джагфара: торопится в институт, все мысли о том, как лучше ответить экзаменаторам. Она уже приучила себя - в такие дни не забивать голову ничем посторонним. Да, да, повседневные домашние заботы и обязанности приходится считать чем-то докучливым. Что поделаешь, не разорваться же на части, ведь надо еще и к урокам в школе одновременно готовиться, - не успеешь оглянуться, как кончатся каникулы. Ее не раз хвалили на педагогическом совете за хорошие уроки. Приятно слышать, как тебя ставят в пример - будто крылья вырастают за плечами, и мелких огорчений как не бывало.
Она далека от того, чтобы переоценивать себя, просто ей радостно сознавать собственную причастность к любимому учительскому делу. Ради него и в институт поступила. После удачного экзамена выйдет на улицу, оглядится кругом: "Ах, до чего хорошо жить! - Потом спохватится: - Уже смеркается! Незаметно как прошел день. А я, кажется, впервые вспомнила сегодня о муже, о доме, - Ее охватывает беспокойство: - Как там Джагфар? Наверно, устал ждать?" Ведь на кухне у нее хоть шаром покати, голодной мышке нечем поживиться. Она покупает в магазине что попадется под руку - и скорее, скорее домой. Если Джагфар на этот раз не хмурится, встречает ее приветливой ворчливой шуткой, она готова прыгать от радости. И шубку еще не снимет, а уже принимается рассказывать, какой у нее нынче удачный день. Джагфару невольно передается ее оживление, и если она расскажет при этом о чем-нибудь забавном, оба смеются. В такие минуты Гаухар, кажется, что мир и согласие вернулись в их дом. Вдруг она спохватывается:
- Ты проголодался, бедняжка! Потерпи еще немного, сейчас все будет готово.
Джагфар хвалит ее за расторопность, за вкусный и сытный обед. Гаухар знает, что обед нельзя назвать ни вкусным, ни сытным, но она радуется похвалам его.
Вечер проходит спокойно, как в лучшие времена. Джагфар словоохотлив, говорит о своей лекции, прочитанной студентам. Рассказывает в обычной своей шутливой манере, порой вышучивая и самого себя. Надо признаться, Гаухар не очень-то понимает, о чем была лекция, но ей нравится остроумце мужа. Как прежде, в пору своей разгоравшейся влюбленности, она слушает Джагфара, удивляясь, даже любуясь находчивостью его, юмором: "Смотри-ка, право, молодец Джагфар, с ним не заскучаешь".
Но даже эти счастливые вечера бывают омрачены. Глуха и вдруг почувствует какую-то внутреннюю напряженность мужа, и ей кажется, он отягощен внутренней борьбой. Это походило на попытки человека выбраться из вязкого болота. Он не первый день ведет эту борьбу, вот еще одно усилие и выберется, встряхнется! Как бы в предчувствии своей победы, Джагфар снова веселеет, ходит с высоко поднятой головой. Потом - словно оборвалось что в душе - он замыкается, мрачнеет, словечка приветливого не скажет и делами жены совсем не интересуется.
Не утерпев, Гаухар спрашивает:
- Что с тобой, Джагфар? Ты словно в воду опущенный.
Он буркнет что-то неразборчивое или огрызнется, а то ляжет на диван, заложит руки под голову и молча смотрит в потолок. У Гаухар начинает щемить сердце. Оживают прежние тяжелые подозрения, невольно она вспоминает о ненавистной Фаягуль, о ее высокомерных взглядах. Выбрав минуту, когда муж добреет, Гаухар опять осторожно принимается за свои расспросы:
- Сказал бы все же - чем ты был расстроен в эти дни?
Джагфар отделается шуткой или сошлется на какие-то неполадки на работе, помянет недобрым словом начальство, которое "дело не дело - любит подсыпать соли в кровь". Нельзя сказать, чтобы объяснения эти удовлетворяли Гаухар, но в поисках душевного спокойствия она принимала на веру отговорки мужа. Если же смятение душевное не утихало, она призывала на помощь более глубокие рассуждения. "Что поделаешь, мы живем в очень сложном и многообразном мире. Дороги наши не всегда прямые и гладкие. Только совсем легкомысленный человек, закрыв глаза, плывет по волнам жизни. Джагфар не из таких. Он не может оставаться равнодушным к житейским неполадкам и противоречиям, а с другой стороны, не привык хныкать, жаловаться, находить разрядку в желчных словах, как это делают другие. Вот и носит молча тяжесть в душе. Надо ли удивляться, что Джагфар такой неровный? Это в порядке вещей. Должно пройти со временем.
После таких мыслей Гаухар смелее смотрит на мир, с большей верой в лучшее ждет завтрашний день. Заметив, что муж опять помрачнел, она уже не всегда следует его примеру. "Нет, - говорит она себе, - пусть дороги наши тернисты, надо вести себя ровнее, что пользы поддаваться дурному, настроению, то и дело терзать себя?.."
Чтобы тверже укрепиться в этом мнении, Гаухар вспоминает прежнюю свою жизнь с Джагфаром. Раньше они легче понимали друг друга, глубже чувствовали взаимную близость; грустные минуты случались и тогда, но проходили очень быстро, не оставляя рубцов на сердце. А теперь есть какая-то печальная закономерность в их настроениях; можно безошибочно сказать - после душевного подъема обязательно наступит упадок. Ясно, что надо преодолевать это непостоянство или… Что кроется за этим "или", она и не хотела, и боялась разгадывать.