- А вы? - спросил Степан, глядя ему в переносицу, но видя всего, с ног до головы - от тускло поблескивающих шпор до резко изогнутых густых бровей; длинный, с чуть приметной горбинкой нос и две глубокие косые складки от раскрыльев носа к подбородку, как два сабельных шрама, несколько утяжеляли, но не портили лица - человек этот был, пожалуй, красив и, как видно, не из робкого десятка. И в лошадях, судя по всему, толк знал: жеребец под ним нетерпеливо переступал, пританцовывал, круто изогнув шею и мелко подрагивая атласной кожей… Степан невольно залюбовался, но тут же спохватился, выпрямился в седле, спокойно и твердо переспросив: - А вы кто такие?
- Боевое охранение Каракорумского округа, - ответил тот по-военному четко, и в голосе его, в осанке и в холодно-прямом, как бы сверлящем взгляде проглядывало плохо скрытое, а скорее вызывающе-открытое офицерское высокомерие. - Подъесаул Кайгородов. А я с кем имею честь разговаривать?
- Командир красногвардейского отряда Огородников перед вами.
- Командир отряда? - усмехнулся Кайгородов. - А где же твой отряд, товарищ Огородников? - Слово "товарищ" произнес он подчеркнуто, слегка растянув, и, не скрывая насмешки, оглядел четверых всадников, стоявших за спиной Степана. - Это и есть твой отряд?
- Нет, господин подъесаул, - в тон ему ответил Степан, выделяя слово "господин", - отряд находится там, где ему полагается быть… Без дела мы не мотаемся по лесам.
- Мы тоже без дела не мотаемся. А леса эти, вся территория, - Кайгородов повел рукой, описав в воздухе полукруг, - все это принадлежит Каракоруму.
- А Каракорум кому принадлежит? - спросил Степан. И заметил, как дрогнули в усмешке губы Кайгородова. Вопроса он как бы и не расслышал, пропустил мимо ушей и, выдержав паузу, проговорил с той же высокомерной интонацией в голосе и с некоторой даже ультимативностью:
- Советую вам подчиниться Каракоруму. Это в ваших же интересах. Чтобы потом не жалеть…
- Спасибо за совет. Но мы подчиняемся Советской власти и никакой другой не признаем. Что касается интересов, они, как я думаю, разные у нас с вами. Разные курсы у нас, подъесаул.
Они разъехались мирно. Однако Степан Огородников понимал и чувствовал, что в другой раз может не быть и не будет такого - все шло к тому.
Когда отряд каракорумцев во главе с подъесаулом Кайгородовым скрылся за поворотом, в низине, и пыль улеглась на дороге, Степан, похлопав мерина по лоснящейся потной шее, негромко скомандовал:
- Отря-яд, наметом вперед… арш!
И пятеро всадников, пригнувшись в седлах, поскакали в противоположную сторону.
11
Время шло, но ничто, казалось, не могло изменить привычных устоев города. Все так же, как и год и два года назад, на старой Базарной площади, в "железном" ряду, лавочник Махалов продавал крашеные сундуки, обитые узкими жестяными полосками, а в лавке Еремеева, на Пермской улице, можно было приобрести шевровые ботинки с галошами и швейные ножные машинки… Контора Линда предлагала зимние крытые повозки, а доктор Ваксман, как и прежде, вел прием по внутренним, кожным и венерическим болезням, применяя свой фирменный и загадочный препарат "сальварсан-914". Одинокие интеллигентные люди искали небольшую квартиру за умеренную плату, и газета "Думы Алтая" иронизировала по этому поводу: "Разве в Бийске сохранились еще интеллигенты?"
И слухи, слухи… Они, как снежный ком, пущенный с горы, мгновенно увеличивались, обрастая все новыми и новыми подробностями. Газеты с готовностью подхватывали и раздували еще больше, делая из мухи слона.
Эсеро-кадетский листок сообщал: "Петроград обречен на вымирание. Люди надают на улицах. Обуховский завод и некоторые другие предприятия выступили против Советов…"
А на другой день очередная новость: "Настроение в Москве антибольшевистское, за исключением замоскворецких заводов… Большевики обратились к немцам за помощью. Немцы согласились при условии оккупации Москвы, которая им нужна как операционный базис. Вся работа комиссии Дзержинского проводится теперь под контролем и руководством немецкого шпиона Мирбаха…"
Вот как!..
На улицах Бийска появились воззвания: "Граждане и солдаты! Вас обманули большевики - вместо хлеба дали вам в руки фиговый листок, вместо обещанного мира усилили против вас войну. Власть над вами и над Россией взяли бывшие каторжники, воры. Вот кому вы доверили свою судьбу и судьбу несчастной Родины! Большевики продались Германии, получив от немецкого штаба взятки: Ленин ежемесячно получает миллион рублей, Троцкий - 900 тысяч, Свердлов - 800, Каменев - 700… Дальше шли члены ВЦИКа, получавшие от 500 до ста тысяч рублей. Среди названных "председателей Сибири" фигурировал и Захар Двойных. Правда, сумма, которую он получал "от немецкого штаба", не указывалась.
Воззвание было подписано комитетом Учредительного собрания и открыто призывало к свержению Советской власти.
Призывы эти, "экстренные" газетные сообщения, зачастую опережавшие события и выдававшие желаемое за действительность, для врагов революции - как бальзам на старые, незажившие еще раны. Однако положение с каждым днем становилось сложнее. Вести одна хуже другой шли из Иркутска, Тюмени, из-за Урала: белочешские войска двигались по Сибири… Враги революции выползали из своих укрытий, поднимали головы. Все более враждебными становились действия Каракорум-Алтайской управы.
Двойных связался с Барнаульским ревкомом: что делать?
Предревкома Матвей Цаплин посоветовал: "Постарайтесь договориться мирным путем".
Однако последний случай перечеркнул все надежды на примирение. Три дня назад в Шубинку был направлен отряд из двадцати красногвардейцев для учета и реквизиции излишков хлеба. И вот каракорумцы при поддержке местных кулаков напали на красногвардейцев, один из которых был убит, один ранен и двое взято в плен. Поспешивший на выручку отряд Огородникова каракорумцев не застал.
Вечером того же дня состоялись переговоры по прямому проводу председателя Бийского совдепа с Улалой:
- Улала? Говорит Бийск. Кто у аппарата?
- Председатель Каракорум-Алтайской советской управы Гуркин, - ответила Улала.
- Советской? - усмехнулся Двойных, - Как же тогда понимать ваши действия?
- Наши действия вызваны необходимостью защиты своего народа от грабежей и насилия.
- Прежде всего, вы кулаков и баев защищаете, а беднота в подавляющем большинстве не понимает и не признает ваших действий.
- Это ложь! А если вы хотите избежать кровопролития, давайте проведем переговоры на равных условиях.
- Кровь уже пролилась. Разве вам это не известно? Что касается переговоров, мы готовы их вести.
- Будет ли приостановлено передвижение ваших отрядов по территории округа?
- Отряды будут высылаться до тех пор, пока вы не прекратите противодействие Советской власти.
- Кровопролитие спровоцировано вашим отрядом.
- А как оказался вооруженный отряд Каракорума в Шубинке?
- Наши отряды имеют задание не допускать произвола над населением в границах своего округа.
- Мы не знаем ваших границ, мы знаем границы Советской республики. И никакого двоевластия на ее территории не допустим.
- Оставьте угрозы. Каракорум тоже находится под покровительством Советской власти.
- Каракорум только прикрывается этими фразами, а на деле уже давно выступает против Советской власти. Повторяю: наши отряды не имеют права чинить насилия над кем бы то ни было, за это мы привлекаем виновных к строгой революционной ответственности. Но долг каждого рабочего и крестьянина - отвечать насилием на насилие, давать отпор тем, кто посягает на рабоче-крестьянскую власть, ибо в России (возможно, вы об этом забыли?) объявлена диктатура пролетариата. У меня все.
- Наш разговор будет передан Краесовету и губсовету?
- Наш разговор будет опубликован в советской газете "Бийская правда". Что вы еще имеете добавить?
Огородников встретил вышедший из Бийска в Шубинку красногвардейский отряд где-то на полпути, прискакав в сопровождении четырех всадников. Михайлов, увидев его, обрадовался и возмутился одновременно:
- Что это за выездка? Скачешь, как на параде. Да вас, как куропаток, перестреляют - и глазом не успеешь моргнуть.
- Такого мы не допустим, товарищ председатель реввоенсовета. Основные наши силы неподалеку, - махнул рукой вправо. - Оттуда все видно, как на ладони… Муха незаметно не пролетит.
- Ладно, ладно… Пролетела уже. Что же ты, командир носишься как рядовой разведчик, оставив отряд?
- Соскучился, Семен Илларионович. Дай, думаю, встречу самолично. Вон и начальника милиции давно не видел, - кивнул Нечаеву. - Тоже редкий гость в наших краях… Что слабо? - увидев, как несколько красногвардейцев с уханьем и смехом толкали в гору автомобиль, поинтересовался. - Не тянет?
- Да вот, - ответил Михайлов, - по ровной дороге идет неплохо, а в гору не хватает духу. Ну, что там, в Шубинке?
- Шубинка есть Шубинка, - загадочно проговорил Огородников. - Как говорится, на две руки: на левую и на правую… Так что смотреть надо в оба. Нам с вами идти?
- Нет, оставайтесь пока здесь. Подойдете позже.
- Понятно, - кивнул Огородников. - Эй, ребята, может, моего пегана впряжете? - крикнул красногвардейцам, все еще толкавшим автомобиль на крутяк. - Он враз выдернет вашу телегу…
- Твоего пегана впору самого тянуть.