- Покажите ногу, - приказал доктор. - Туфли и чулки надо снять: я не ясновидец.
Оля вдруг покраснела, как бурак, схватилась за голову и закричала, что она поставила в духовку тесто, наверное, уже все превратилось в золу.
- Нет, - взяла ее за плечи Клава Ивановна, - ты не уйдешь, пока доктор не осмотрит тебя: здоровье человека дороже.
- Клава Ивановна, - взмолилась Чеперуха, - я вас прошу: лучше в другой раз, я сделаю все, как доктор захочет.
- Оля, - погрозил пальцем Ланда, - в другой раз доктор не захочет.
Когда Чеперуха ушла, Клава Ивановна объяснила доктору: на чулке, где большой палец, у нее десятая штопка, в следующий раз она придет в новых чулках. Так начинаются барские штуки.
Да, согласился доктор Ланда, но, с другой стороны, молодая женщина - ее тоже можно понять. Он говорит это не в защиту ей, а так…
- Нет, - перебила его мадам Малая, - когда говорят, что можно понять, один шаг до оправдания. Стыдиться надо грязи, хламидничества, а чистой, аккуратной латки стыдиться не надо.
Доктор Ланда на секунду призадумался и поднял обе руки вверх:
- Сдаюсь.
Ефим Граник пришел, когда из двух часов, положенных доктору Ланде на консультацию, осталось минут пять, не больше. Вообще говоря, это не имело никакого значения, поскольку он пришел с одной-единственной целью: сообщить, что с новой шестидневки нанимается на работу. Но поскольку он уже здесь и доктор Ланда тоже здесь, пусть посмотрит его руки: в последнее время кожа пересыхает, как трава, а когда проводишь пальцем, она просто слазит.
Доктор Ланда сказал, что в течение месяца у каждого человека полностью меняется наружный эпителий, и это вполне нормально, а у Граника, который, наверняка, злоупотребляет бензином, чтобы смывать краску, процесс немножечко гипертрофирован.
- Какой же выход? - спросил Ефим. - Значит, нет выхода?
- Подожди, - остановила его Клава Ивановна, - доктор еще не закончил, а ты уже задаешь ему вопросы и сам отвечаешь.
- Короче, - доктор Ланда взглянул на часы, нахмурился, - надо два раза в сутки смазывать руки глицерином: вечером, перед сном, и утром, перед работой. Хорошо бы еще делать молочные ванночки.
- Молочные? Из чистого молока? - поразился Ефим. - А где вы можете каждый день достать в магазине молоко!
Доктор Ланда захлопнул свой портфель, сказал общее до свидания и хотел уже выйти, но тут Граник вспомнил, что рецепта на глицерин ему так и не выписали.
- На глицерин, - сказал доктор, - не надо рецепта. Если потребуют, в следующий понедельник у меня опять консультация. А вам, Клава Ивановна, персональное спасибо: дай бог каждому врачу иметь такую сестричку.
- Ланда, - крикнула вдогонку мадам Малая, - не забудь принести для агитпункта какие-нибудь плакаты и книжечки по здравоохранению.
На другой день, согласно расписанию, была консультация по строительству и экономическим вопросам. Консультант, инженер Лапидис, явился с опозданием на целый час, и мадам Малая уже не могла найти себе места.
- Наконец! - схватилась она, когда Лапидис переступил через порог. - Твое счастье, что Дегтярь задержался у себя на работе.
Между прочим, сказал Лапидис, он тоже задержался у себя на работе: подводили окончательные итоги по третьему кварталу.
- Сегодня по третьему кварталу? - удивилась Клава Ивановна. - А где же вы были раньше?
- Там же, где сегодня, - засмеялся Лапидис.
- Ой, Лапидис, - покачала головой мадам Малая, - со своими дурацкими шутками ты плохо кончишь.
- Малая, - перевел разговор Лапидис, - ты лучше скажи: у Ани Котляр будут ко мне вопросы по экономике и строительству?
- Смотря какая экономика, - Клава Ивановна за жмурила правый глаз, - и смотря какое строительство.
- Соцэкономика и соцстроительство, - уточнил Лапидис, - меня другое не интересует.
Клава Ивановна заменила в первых двух словах начальные буквы на "п", отчего получился немножко неприличный смысл, и велела Лапидису не вилять хвостом, потому что она все равно видит его насквозь через пиджак, брюки и сподники. Кроме того, пусть он придержит свой язык: у Иосифа еще крепкая рука.
- Но наш бронепоезд стоит на запасном пути! - вдруг запел Лапидис.
Дети, проходя в большой форпост, оглядывались на дядю Лапидиса и крутили пальцем возле виска. Дядя Лапидис весело подмигивал им и, в ответ, тоже крутил пальцем возле виска.
Раньше всех пришла на консультацию Аня Котляр. Под мышкой у нее была книга. Клава Ивановна поинтересовалась, это что-то серьезное или просто какой-нибудь роман. А, махнула рукой Аня, один пустяк, "Отец Горио", Оноре де Бальзака, она уже четвертый или пятый раз читает. Клава Ивановна удивилась: зачем же читать пятый раз подряд одну книгу, если за это время можно прочитать еще четыре?
Слова мадам Малой застигли Аню врасплох, потому что в глубине души она рассчитывала на другое отношение: когда человек пятый раз подряд читает Бальзака, люди удивляются, откуда у него берется терпение.
- Товарищ Малая, - сказал Лапидис, - здесь ты ошибаешься.
- По-твоему! - отпарировала Клава Ивановна.
- Не только по-моему, - хитро подмигнул Лапидис, - по мнению Маркса - тоже.
- Какого Маркса? - вскинулась Клава Ивановна.
- Маркс у нас один, - ответил Лапидис, - и он лично писал в своем письме Энгельсу, что по книгам Бальзака узнал жизнь больше и глубже, чем по книгам ученых-экономистов.
- И у тебя есть это письмо?
В данный момент, ответил Лапидис, письма у него под рукой нет, но найти можно в любой библиотеке. А впрочем, одна секунда, пусть Аня передаст ему книжку.
Лапидис быстро провел пальцем по первой странице, перевернул и громко прочитал вслух: "Маркс хотел написать о Бальзаке отдельную книгу, но не успел".
Хорошо, уступила мадам Малая, допустим, Лапидис говорит правду и такое письмо действительно есть, но теперь у нее вопрос к Ане Котляр: почему она сразу не ответила, как относится Карл Маркс к этому писателю?
Аня пожала плечами: про Карла Маркса написано в предисловии, а она считала, что предисловие не обязательно читать.
- А кто же будет читать предисловие? - поразилась Клава Ивановна. - Дюк?
Аня молчала: она хорошо понимала, что мадам Малая права здесь на все сто процентов, но сразу признать свою вину - для этого тоже надо иметь мужество. От долгого молчания, когда рядом сидят три человека, делается тяжело на душе, и Лапидис весело, как будто в цирке, обратился к публике:
- Уважаемые дамы и господа, а теперь от экономики перейдем к строительству! Какие вопросы будут по строительству?
По строительству, сказала Аня, у нее есть один вопрос: она хочет провести к себе в квартиру самостоятельный кран, чтобы иметь свою воду и ни от кого не зависеть, но она не знает, закон дает на это право или не дает.
- Ты притворяешься или ты в самом деле! - опять поразилась Клава Ивановна. - Здесь агитпункт, человек дает консультацию по выборам в Верховный Совет СССР, а тебя волнует, как завести себе отдельный кран в своей квартире.
- Подожди, Малая, - перебил консультант Лапидис, - вопросы можно задавать всякие - главное, как отвечать. Что же касается конкретно водопровода и отдельного крана, надо объяснить избирательнице Котляр, что в данном случае мы имеем дело с капитальным строительством и на это требуется разрешение райисполкома, а практика показывает, что таких разрешений райисполком не дает.
- Что же делать? - спросила Аня.
- Что делать? - развела руками Клава Ивановна. - Можно подумать, что ты и твоя мама всю жизнь купались в собственной ванне. Если у тебя нет хорошей эмалированной миски, надо зайти в хозмагазин, Преображенская, угол Привозной, спросить у продавцов, когда, приблизительно, может поступить товар, но не лежать после этого на печке и ждать, пока тебе привезут домой, а наведываться каждый день.
- У меня есть двухведерная эмалированная миска, - сказала Аня.
- Есть? - переспросила Клава Ивановна. - Тогда я вообще не понимаю: тебе еще мало? Чего же ты хочешь?
- Я хочу иметь свой кран, - Аня опустила голову, - но если нельзя, значит, нельзя.
- Аня, - тихо произнесла Клава Ивановна, - ты не глупая женщина, а Лапидис может подумать, что имеет дело с круглой дурой. Тебе это надо?
Аня еще ниже опустила голову, сделалось трудно дышать, пришлось расстегнуть кофточку, хотя Лапидис целиком взял ее сторону и прямо заявил: женщина, которая так заботится о своем доме, достойна большого уважения.
- Лысый черт, оставь свои галантерейные штуки и не крути женщине голову! - Клава Ивановна обняла Аню за талию, чтобы загородить постороннему все дороги.
Аня немножечко сопротивлялась, но на самом деле хорошо было видно, что ей приятна защита мадам Малой, и она сама еще крепче прижалась.
- О, - сказал Иона Овсеич прямо с порога, - теперь ясно видно, где кончается экономика и где начинается строительство. А я, старый дурак, сижу на фабкоме, и все мои мысли здесь. Мы, кажется, забыли поздороваться: здравствуйте вам, товарищи.
Иона Овсеич каждому, по старшинству, пожал руку, сел рядом с Лапидисом, попросил не обращать внимание на Дегтяря и продолжать консультацию.
- Ты нам не помешал, - сказала Клава Ивановна. - Наоборот.
- Спасибо, - поблагодарил Иона Овсеич, - тогда позвольте присоединиться. Котляр, у меня есть к вам один вопрос.
Аня вздрогнула, сбросила руку Клавы Ивановны со своей талии, Дегтярь придвинул стул поближе к консультанту и повторил:
- Котляр, у меня есть к вам один вопрос. Я знаю, что вы живете на два дома, сыновья в Николаеве, у бабушки, но Иосиф совсем неплохо зарабатывает на заводе Ленина, возле своего штампа. Так?