- Два года плавал, третий бичуешь. Проваливай, пока по шее не накостылял. Ты меня знаешь.
Ходор, выругавшись, отстал. Степан с укором сказал:
- Зачем ты его так? Хороший же был матрос Сенька.
- А теперь паразит и алкаш! - отрезал Кузьма. - Такого я и присесть рядом не допущу, не то, чтобы веселую житуху ему обеспечивать. Теперь прокладываем курс на "Балтику". Поговорим о рейсе, на людей поглядим, потанцуем немного.
В "Балтике" в предвечерний час посетителей было не густо. Кузьма облюбовал место у окна. Неподалеку, за пустым столиком, сидел Карнович, он кивнул Степану и Кузьме, внимательно посмотрел на Мишу. Перед Карповичем стояла тарелка с огурцами, другая с кружочками колбасы и графинчик с золотистой жидкостью.
Молодой капитан не ел и не пил, а что-то задумчиво чертил пальцем на скатерти.
К новым посетителям подошла стройная черноволосая официантка, вынула блокнот и карандаш и осведомилась, что будут заказывать.
- На первое - метрдотеля, - сказал Кузьма. - Якова Григорьевича на повышение не пустили? На пенсию не проводили? Вот его!
- Я прихвачу и жалобную книгу, - презрительно бросила официантка, пряча блокнот в кармашек. - Вам понадобится. - Она быстро отошла.
- Обязательно понадобится, люблю писать благодарности за хорошее обслуживание! - крикнул вслед Кузьма.
Метрдотель, полный мужчина, явился минуты через две.
- Яков Григорьевич, мы с рейса! - важно сказал Кузьма. - Вам объяснять не буду - три месяца шторма, бездна под ногами… И хочется настоящего удовольствия, выпить можно и на квартире без культурного обслуживания. Так что давайте, Яков Григорьевич, по карточке не рыскать, а что постановите - тому и быть.
- Останетесь довольны! - пообещал метрдотель и, подозвав официантку, ушел с ней.
В зал вошел Шарутин, осмотрелся и направился к Карновичу.
- Знал, что найду тебя около Дины, - сказал он и налил себе из графинчика в рюмку. - Очень нужно тебя видеть, Леонтий, важные новости. - Он залпом опрокинул рюмку и болезненно поморщился. - Сроду такой гадости не пил!
- Обыкновеннейший морс, герцог! - со смехом сказал Карнович. - Дина объявила, что водка тоже женского рода, а соперницу она не потерпит. Приходится доказывать, что могу весь вечер просидеть в ресторане без градусов.
Шарутин опасливо покосился на безалкогольный графин.
- Так весь вечер и просидишь?
- Условились, что провожу ее домой после работы.
- Ты бы мог подойти к закрытию ресторана.
- Я-то бы мог. Дина не может. Если вечер у меня свободный, я должен торчать перед ее глазами, иначе обида. Так что у тебя за новости? И верные ли?
- Наиточнейшие! От Нюрочки, секретарши Кантеладзе. Она ко мне благоволит, думает, что мне когда-нибудь надоест холостячество, а я это выгодное мне заблуждение не опровергаю. Куча изменений, целый водопад перемен. Первое. Комплектуется группа судов на осенне-зимний промысел. И тот уже не на три месяца, а на полгода, одни суда будут приходить, другие возвращаться, а промысел не прекращается ни на день. И старшим флагманом назначают Березова, а на берегу его заменит Соломатин. Каково?
Карнович, усмехаясь, пожал плечами.
- Интересно, но не ново. Все это я знаю. Есть еще новости?
- Конечно. Капитана "Тунца" переводят на новую плавбазу "Печора", а на "Тунец" пойдет Трофимовский. Дорвался-таки до повышения, хотя и не, такого, как надеялся, он ведь мечтал о "Печоре", все это знают. Доброхотов выпросил к себе Сережку Шмыгова, жутко обрабатывал Шалву, ну, и Березов, естественно, поддержал, Сережка к тому же больше не буйствует. Мне он сказал: "Я на суше теперь работаю, а не веселюсь, так что с гулянками кончено!" И самая главная новость - ты.
- О себе я все знаю. Летняя путина на Балтике закончена, "Бирюзе" выписывают направление в океан. Хотят включить в общую группу, только я этот план поломаю и пойду самостоятельно. Имею теперь право на это, ценз капитана дальнего плавания на прошлой неделе выплаван полностью. А для обоснования задержки потребовал ревизии машины, хотя стармех Потемкин клянется, что она в идеальном состоянии. Между прочим, лишняя проверка не помешает, осенью в Атлантике бури.
- И это все, что знаешь о себе? Тогда слушай дальше. На "Печоре" не хватает двух штурманов. Одного собираются взять у тебя. Нюра слышала, как Шалва с Березовым об этом разговаривал. Ты свое обещание не забыл?
- Нет, конечно. Если Кантеладзе не запретит, считай, что освободившееся место за тобой.
- Он не запретит. Я недавно ходил к нему, он сказал: "Мест свободных пока нет, но если кто из хороших капитанов будет драться за тебя, дорогой, выпущу в рейс". Ну, я дал все нужные обещания насчет поведения, сам понимаешь. Теперь жду от тебя настойчивости.
- Уже сказал - никого, кроме тебя, не возьму на вакантное место. Можешь не волноваться.
Шарутин, успокоенный, машинально потянулся к графину, но спохватился и отдернул руку. К ним подошла черноволосая официантка и сердито сказала:
- Гражданин, прошу за другой стол. Я предупреждала вас, что поэтов не обслуживаю.
- Не надо, Дина! - низким басом прогудел штурман. - Я хороший!
- А я плохая! - отрезала официантка. - И кого невзлюблю, то надолго.
- Леонтий, защити! - взмолился Шарутин. - Скажи, что без меня не можешь.
- Диночка, нам и вправду надо поговорить, - мягко сказал Карнович. - Павел специально для этого разговора пришел сюда.
Она недовольно взмахнула волосами.
- Только ради Леонтия Леонидовича… Но на большее, чем пиво, не рассчитывайте.
- Тащи пиво, Дина, чудная девушка! - обрадовался штурман. - Пиво - это отлично. И душу веселит, и карману легче.
- Вы поссорились? - С удивлением опросил Карнович, когда Дина отошла. - У вас всегда были отличные отношения, я даже завидовал.
Штурман, понизив голос, чтобы до Дины не донеслось и словечка, стал рассказывать, как они поссорились:
- Правильно, отличные. А почему? Я за Диной не приударял, она это ценит. Антон Колонтаев из "Светломорской правды", ты его знаешь, разбегался было, но ему не посветило. Весной - ты в рейсе был - перед домом Дины зацвела магнолия, та, единственная в городе. Хороша была, - поэтическое дерево. Я каждый день ходил смотреть. Короче, мы с Антоном как-то заявились сюда. Антон - руку на сердце, голос трогательный, ты его знаешь: "Диночка, если бы вы сами не были лучше всех магнолий, я бы изломал то дерево и целиком бы поднес вам крону в качестве букета". Она задрала нос выше люстры и ответила, ты Дину знаешь, она может: "Цветы от поклонников - штамп. А вы, если писатели, так поднесите мне взамен цветов произведение о цветах, и чтоб оно было лучше моей магнолии". В этот же вечер мы сочинили по штуковинке каждый - я в стихах, он в прозе.
- Воображаю, что накатали! - сказал Карнович, посмеиваясь.
- Невообразимо, точно! Антон разразился очерком под названием "К наболевшему магнолическому вопросу". Первый абзац звучал так: "Магнолия в общем, целом и основном - цветок. Магнолии растут на наружных территориях, именуемых садами. Наружные территории обслуживаются дворниками. Главное орудие производства дворников - метла. Итак, поговорим о безобразном отношении дворника к метле".
- Хлестко. А ты?
- Я накропал отличные стишата. Первый класс, кто понимает. - Шарутин оглянулся, не идет ли Дина, и продекламировал: - Хороша магнолия у Дины, хороша! Коньячку теперь бы на рябине да леща. На ботдек забраться спозаранку в тишине, врезать, спиритуса вини банку на волне! Эх, рыбацкое мое раздолье - вкруг вода! А насчет той Динкиной магнолии - ерунда!
- И она не стерпела?
- Вмиг возненавидела обоих. Если бы не ты, черта с два я присел бы за ее столик. Слышал - "гражданин клиент", а раньше только - Павел да Павел!
Дина принесла Кузьме с товарищами поднос закусок и напитков, отобранных метрдотелем, - он сам издали наблюдал, чтобы рыбаков обслуживали хорошо. На помосте появились музыканты и заиграли модные песенки. Между столиками закружились пары. В зале появился рыбак с хриплым голосом, которого так сурово отчитал Кузьма, его сопровождали две нарядные женщины, они заняли последний свободный столик. Степан кивнул в их сторону.
- Раздобыл-таки деньжат Ходор. И хороших женщин пригласил.
- Шлюхи! - резко кинул Кузьма. - Кто с Сенькой в ресторан пойдет?
- Да нет, одну я знаю, жена тралмастера с "Коршуна". Ходор с тралмастером - кореши, водой не разольешь. Вполне приличная женщина. Другая, правда, незнакомая.
Кузьма нетерпеливо мотнул головой.
- Шут с ними со всеми. Ты вот что скажи. Сколько нашему "Кунгуру" стоять в порту?
- Сегодня была ревизия двигателя, потом обследовали, что за течь во втором трюме, помнишь, на обратном переходе стало сыреть. Мнение такое - нужно вести "Кунгур" на заводской ремонт.
- Вот тебе раз! - Кузьма с огорчением покачал головой. - А мы куда?
- Распишут команду на разные суда. Мне предложили на "Бирюзу", у них боцман собирается жениться, нужно ему рейс-другой пропустить.
- И я с тобой! - решил Кузьма. - А что? Леонтий Карнович капитан хороший, не жмот, барина из себя не корчит. - Он обратился к Мише. - Вот бы и тебе с нами. Пора, пора бросать твою лужу. Моему бате некуда податься, а тебе зачем? Хоть Степу спроси, он не даст соврать - тебе дорога только в океан.
- В океане тебе уместней, Миша, - подтвердил Степан.
В это время Шарутин, терпеливо ожидавший, когда появится заказанное пиво, заметил Мишу. Он подошел к его столику и отозвал Мишу в сторону.