- Кто - она? - переспросил Шарутин, потянув Мишу за рукав. - Идем, это не твой участок.
Миша узнал в группе работающих женщину, что повстречалась у Вечного огня. Но сейчас она выглядела по-иному. У памятника павшим гвардейцам она шла строгая, со скорбным лицом, в темно-сером платье. Теперь она тянула носилки с молодой напарницей, обе были в цветастых платьях, в косынках, обе смеялись, она мало напоминала ту, что сохранилась в памяти, но это была все же она. Миша решительно сказал:
- Никуда дальше не пойдем, будем работать здесь.
- Можно и здесь, - согласился покладистый штурман. - Отдавай мой инструмент, Миша.
Миша отдал Шарутину лопату и кирку, сам взял лежавшую на земле свободную лопату и подошел к женщинам.
- Добрый день, подружки! Не возражаете взять в напарники? Мы с товарищем спецы по земляным работам.
- Спецы? Значит, начальство? - насмешливо сказала молодая. - Удивительный народ мужчины, все бы им командовать, пять мужчин в нашей бригаде - один работает, четверо распоряжаются.
- Мы будем работать, распоряжайтесь вы! - Миша вонзил лопату в грунт.
Слежавший мусор плохо поддавался, Миша схватил кирку. Шарутин накладывал разрытую щебенку и битый кирпич на носилки, женщины выбирали целые кирпичи. Молодая сказала с удивлением:
- Впервые вижу парней, которые работают, а не горланят. Таких можно брать в напарники. Правда, Анна Игнатьевна?
Вторая засмеялась. Она хорошо смеялась, добро, с лукавинкой. И лицо ее при смехе очень молодело.
Пока женщины относили наполненные носилки, Миша с Шарутиным разрыхляли горку завалов. Шарутин сказал, что обе женщины - неплохие, а та, что постарше, даже красивая, с такими работать одно удовольствие. С ней, что ли, Миша знаком? Может, после работы пригласить обеих на прогулку? Миша не успел ответить, обе напарницы приблизились с пустыми носилками.
Еще две женщины бросили лопаты и подошли, теперь Миша со штурманом нагружали двое носилок. Миша работал с такой быстротой, словно не мусор расчищал, а раскапывал заваленного человека. Шарутин попросил, когда обе пары женщин понесли нагруженные носилки:
- Угомонись! Так же вымотаемся. Миша подмигнул.
- Вымотаемся - чепуха. Главное - поразить. Распоряжавшийся расчисткой мужчина объявил получасовой перекур. Женщины отдыхали, где было удобнее. Шарутин прохаживался по улице, молча шевеля губами - видимо, читал про себя стихи. Анна Игнатьевна села на расчищенные ступеньки лестницы. К ней подошел Миша.
- Гора с горой не сходится, Анна Игнатьевна, а человек с человеком - да. Не припоминаете старого знакомого?
- Случайного знакомого, - поправила она.
- Должок за вами, Анна Игнатьевна.
- Не понимаю, Михаил Прокофьевич.
- Имя все-таки запомнили, - сказал он с удовольствием. - Только, пожалуйста, Миша, на Михаила Прокофьевича пока не откликаюсь. Я насчет квартирки - обещали подыскать.
- Искала - не нашла.
- А в вашей нет лишней комнаты?
- Мы сами живем в одной. И в доме на девять десятых разрушенном.
- Печальная история…
- Обычная, Миша. Многие здесь живут, как я.
- А можно поглядеть на ваш дом? Ужасно интересно знать, какие жилищные условия в Светломорске. Мы с другом проводим вас после воскресника.
- Слушайте, Миша, - сказала она дружелюбно. - Не надо так со мной разговаривать. Я уже объяснила вам - для ухаживаний не гожусь. Найдите кого-нибудь помоложе и посвободней. Вот Катя, моя напарница, - очень мила, незамужняя, характер хороший. Я с ней работаю в одном цеху и ручаюсь - будет отличной подругой.
Миша сказал с насмешкой:
- Жалко вас, невольница, оказывается. И очень муж ревнивый?
- Жутко! - подхватила она весело. - Такой вспыльчивый, что убить может, если заметит, что ко мне пристают. Вам надо остерегаться, Миша.
- Я ревнивцев не пугаюсь, - пробормотал он. Сообщение о муже все же обескуражило его. В глазах Анны Игнатьевны вспыхивали лукавые огоньки. Он с досадой сказал - Вы не думайте, я не из тех, кто нахальничает.
- И мне так кажется, - сказала она серьезно. - Брат Алексея Прокофьевича не может быть легкомысленным.
- Я не в Алешку, я в себя. Перекур кончился, давайте трудиться. Как вас обеспечивать - с прохладцей или на рысях?
- Лучше на рысях. - Она показала на основательно уменьшившийся завал в лестничном пролете. - До конца дня нам надо все это расчистить, такое у нас задание.
Миша орудовал киркой с тем же старанием, Шарутин накладывал мусор на носилки. Он с силой вонзал лопату в землю и так полно набирал ею, что и четыре женщины не успевали относить. Шарутин похвастался, передыхая:
- Загоним наших девчат. Пусть заводские работницы знают, что настоящий моряк не чета их цеховым хлюпикам.
Он знал, что Миша в море еще не ходил, а промышляет в заливе на прибрежном лове, но великодушно причислил его к заправским морякам.
На улице показался Крылов с Алексеем.
Крылов погрозил Мише пальцем.
- Где местечко нашел! Среди женщин с вагоностроительного! А кто задание выполнит на рыбацком участке? Там тоже девчат хватает, тоскующих по мужской помощи. Ну-ка, марш со мной!
Алексей обратился к Анне Игнатьевне, как к старой знакомой:
- Познакомились с моим братом, Анна Игнатьевна? Как он - не ленился?
Она ответила улыбаясь:
- Отличный работник! Таких бы напарников нам всегда.
- Ты со мной, Павел? - спросил Миша Шарутина. Тот отвел Мишу в сторону и понизил голос:
- Понимаешь, мне все равно, где работать. И с тобой хорошо, ты умеешь слушать стихи. Я такое умение ценю, ты не думай. Но и девчата эти, Катя и Аня, невредные. Надо бы узнать, что они за люди.
- Ты же у Тимофея объявил себя принципиальным холостяком, - напомнил Миша, как штурман после выпитого стакана разоткровенничался в первый день их знакомства.
- Правильно, вечный холостяк, - подтвердил Шарутин. - Здорово разок обжегся на молоке, теперь век буду на воду дуть. Да ведь я не в том смысле, чтобы интрижки заводить. А поговорить с умной женщиной люблю, женщины меткое слово ценят. В перерыве я на них попробую, берет ли за сердце мой Новый морской цикл.
- Чеши зубы, - без удовольствия сказал Миша и попрощался с женщинами.
По дороге на рыбацкий участок - Алексей тоже шел туда - Миша спросил брата:
- Алеша, правда, что у ней муж жутко ревнивый?
- Ты об Анне Игнатьевне Анпилоговой? Она незамужняя. Одинокая, живет с дочкой Варей. Чудесная девчушка, одноклассница моего Юры. Она часто приходит к нам, ты, наверно, не раз ее видел.
Какие-то девочки и мальчики почти каждый день приходили к Юре, то вместе готовили уроки, то разрисовывали школьную газету. Миша никогда не обращал на них внимания. Он с удивлением сказал:
- С чего же она врала о муже? Да еще о злом и ревнивом? - Вероятно, ей показалось, что ты собираешься за ней приударить. Этого делать не надо.
- Такая она плохая?
- Наоборот, очень хорошая. Серьезная, не из тех, кто ищет кратковременного развлечения. Ты это, на всякий случай, учти.
Миша нахмурился и промолчал всю остальную дорогу до участка, отведенного рыбакам "Рассвета". Он с обидой думал о том, что могла бы Анна Игнатьевна и не подшучивать так с ним.
14
Рыбацкие суда возвращались в порт после летней экспедиции в Атлантику. В доме появился младший Куржак. Весь дом сразу переменился, - так заполнил его своим быстрым громким голосом Кузьма, так он всюду как бы внезапно возникал, так отовсюду неслись его восклицания. Мише казалось, что Кузьма в трех разных местах одновременно: его приветы и зов слышались и с улицы, и в саду, и в комнатах нижнего этажа. За Мишей, увидев из окна, что тот уходит из дому, Кузьма выбежал и остановил его у калитки.
- Здорово, кореш! - закричал он, радостно встряхивая руку Миши. - Слыхал, пока мы в океане вкалывали, ты к моему папаше определился. И долго намерен полоскаться в его мутной луже?
- Залив - вода как вода. И рыба в ней не хуже океанской, даже лучше, - ответил Миша, уязвленный.
- Залив не про тебя. Ты из наших, ты океанский, понял! - быстро говорил Кузьма. - Теперь слушай. У нас выдача деньжат, пойдешь со мной. - Он нетерпеливо замахал рукой, пресекая возражения. - Знаю, знаю, собираешься с батей в залив. Ничего не выйдет, метеосводка такая - к вечеру шторм, выходы и в море и в залив отменяются. А мы с тобой устроим свой маленький шторм на берегу.
К вечеру ветер с моря, и вправду, развел волну в заливе, даже в канале мотало стоявшие на якоре суда. Куржак объявил, что дня два теперь не промышлять. Днем Кузьма зашел за Мишей, вместе они направились в "Океанрыбу".
Выдача денег рыбакам, прибывающим из рейса, совершалась после обеда, но уже с утра возле кассы слонялись те, кому причиталось, а еще больше тех, кто сопровождал товарищей. По дороге к Кузьме и Мише присоединился Степан.
- Суши весла! - приказал Кузьма, когда он и Степан с деньгами в руках отошли от кассы. - Надо рассовать выдачу по карманам, потом потопаем дальше.
К ним подлетел один из толкавшихся у кассы - высокий, страшно худой, с испитым лицом, в новенькой "мичманке", фуражке с "крабом".
- Братва, здорово! - прохрипел он. - Вот же повезло, что повстречались. На той неделе ухожу в рейс, надо додержаться до аванса. Ты, Степан, обещал…
- Проваливай, Сенька! - хладнокровно сказал Кузьма. - Ничего тебе Степан не обещал, а если сдуру пообещал, так я не дам у нас разживиться.
- Не разживиться, а разговеться! - обиженно пробормотал хриплый. - Кореша, вместе же плавали. А коли за гроши опасаешься, так за Семеном Ходором еще ни копейки не пропадало!