- В общем, странник учится молиться, как велят эти очень мистические люди, - то есть, все молится и молится, пока до совершенства не доходит и все такое. А потом идет дальше по всей России, встречается со всякими абсолютно великолепными людьми и рассказывает им, как молиться этим невообразимым способом. То есть, вот это и есть вся книжка.
- Не хотелось бы упоминать, но от меня будет вонять чесноком, - сказал Лейн.
- Он в каком-то странствии встречает одну семейную пару, и вот их я люблю больше всех, про кого в жизни читала, - сказала Фрэнни. - Он идет по дороге где-то в глуши, с котомкой за спиной, а эти двое малюток бегут за ним и кричат: "Нищенькой! Нищенькой! Постой!.. Пойдем к маменьке, она нищих любит". И вот он идет с малютками к ним домой, и из дома выходит такая по - честному прекрасная женщина, их мать, вся такая хлопотливая, и наперекор ему помогает снять с него старые грязные сапоги, и наливает ему чаю. Потом домой возвращается отец - он, очевидно, тоже любит нищих и странников, и все они садятся ужинать. И пока они ужинают, странник спрашивает, кто все эти женщины, которые тоже сидят за столом, и муж отвечает, что это служанки, но едят они всегда с ним и его женой, потому что все они - сестры во Христе. - Фрэнни вдруг чуточку выпрямилась на стуле - как-то застенчиво. - То есть мне очень понравилось, что страннику захотелось знать, кто все эти женщины. - Она посмотрела, как Лейн намазывает маслом кусок хлеба. - В общем, странник остается ночевать, и они с мужем сидят допоздна и разговаривают об этом способе непрестанно молиться. Странник ему рассказывает, как. А утром уходит, и у него начинаются новые приключения. Он встречает всяких людей - то есть, на самом деле, про это вся книжка - и всем рассказывает, как надо по-особому молиться.
Лейн кивнул. Воткнул вилку в салат.
- Ей-богу, надеюсь, мы на выходных выкроим время, чтобы ты быстренько взглянула на эту мою зверскую работу - ну, я говорил, - сказал он. - Не знаю. Может, я вообще ни шиша с ней делать не буду - в смысле, публиковать ее или как-то, - но я бы хотел, чтобы ты ее как бы проглядела, пока ты здесь.
- Хорошо бы, - сказала Фрэнни. Она посмотрела, как он намазывает маслом еще один кусок хлеба. - А тебе книжка, наверно, понравилась бы, - вдруг сказала она. - Она такая простая, то есть.
- Рассказываешь интересно. Ты не будешь масло?
- Нет, забирай. Я тебе не могу дать, потому что она и так просрочена, но ты, наверно, можешь тут сам взять в библиотеке. Наверняка.
- Ты этот чертов сэндвич даже не попробовала, - вдруг сказал Лейн. - А?
Фрэнни опустила взгляд к своей тарелке, словно та перед ней только что возникла.
- Сейчас попробую, - сказала она. Посидела с минуту тихо, держа сигарету в левой руке, но не затягиваясь, а правой напряженно обхватив стакан молока. - Хочешь, расскажу, как молиться по-особому, как старец говорил? - спросила она. - Это как бы интересно, с какой-то стороны.
Лейн вспорол ножом последнюю пару лягушачьих лапок. Кивнул.
- Само собой, - сказал он. - Само собой.
- Ну вот, странник этот, простой крестьянин, все странствие начал, чтобы только понять, как это, по Библии, непрестанно молиться. И потом он встречается со старцем, с этим самым, сильно набожным человеком, я говорила, который много-много-много лет читал "Добротолюбие". - Фрэнни вдруг умолкла - поразмыслить, упорядочить. - Ну, и старец перво-наперво говорит ему про Иисусову молитву "Господи, помилуй". То есть она вот такая. И объясняет ему, что это для молитвы - лучшие слова. Особенно слово "помилуй", потому что оно такое огромное, может много чего означать. То есть не обязательно помилование. - Фрэнни снова помолчала, размышляя. В тарелку Лейну она больше не смотрела - смотрела ему за плечо. - В общем, - продолжала она, - старец говорит страннику, что если будешь повторять эту молитву снова и снова - а сначала делать это нужно одними губами, - в конце концов молитва как бы сама заводится. Через некоторое время что-то происходит. Не знаю, что, но происходит, и слова совпадают с биеньем сердца, и после этого уже ты молишься непрестанно. И на все твое мировоззрение начинает воздействовать просто неимоверно, мистически. То есть в этом и весь смысл - ну, примерно. То есть ты это делаешь, чтобы все твое мировоззрение очистилось и появилось абсолютно новое представление о том, что вообще к чему.
Лейн доел. Теперь, когда Фрэнни опять умолкла, он откинулся на спинку, закурил и стал наблюдать за ее лицом. Она по - прежнему рассеянно смотрела вперед, над его плечом - казалось, едва осознавая, что он сидит напротив.
- Но дело в том - самое великолепное в том, что когда только начинаешь так поступать, даже вера не нужна в то, что делаешь. То есть даже если тебе ужасно неловко, все в порядке. Ты никого не оскорбляешь, ничего такого. Короче, когда только начинаешь, никто не просит тебя ни во что верить. Не нужно даже думать о том, что произносишь, сказал старец. В начале нужно одно количество. А потом, уже позже, оно само становится качеством. Самостоятельно или как-то. Он говорит, такой чудной, самостоятельной силой обладает любое имя Бога - вообще любое имя, и это начинает действовать, когда его как бы заводишь.
Лейн несколько обмяк на стуле - курил, глаза внимательно сощурены, смотрел на Фрэнни. А ее лицо по-прежнему оставалось бледным, хотя временами, пока эти двое сидели в "Сиклерз", бывало и бледнее.
- Вообще-то смысл в этом абсолютный, - сказала Фрэнни, - потому что в буддистских сектах Нэмбуцу люди твердят "Наму Амида Буцу" - что значит "Хвала Будде" или что-то вроде, - и у них происходит то же самое. В точности то же…
- Полегче. Ты полегче давай, - перебил ее Лейн. - Во-первых, ты вот-вот пальцы обожжешь.
Фрэнни удостоила левую руку минимальнейшим взглядом и выронила остаток еще тлевшей сигареты в пепельницу.
- То же происходит и в "Облаке Незнания". Просто со словом "Бог". То есть просто повторяешь слово "Бог". - Она глянула на Лейна прямее, чем в прошедшие минуты. - То есть смысл в чем - ты когда-нибудь в жизни слышал такое чудо, с какой-то стороны? То есть трудно просто взять и сказать, что это абсолютное совпадение, и все, забыли, - вот в чем, по-моему, все чудо. По крайней мере, вот что так ужасно… - Она осеклась. Лейн нетерпеливо ерзал на стуле, а гримасу его - воздетые брови главным образом - Фрэнни отлично знала. - Что? - спросила она.
- Ты, что ли, и впрямь в такое веришь?
Фрэнни потянулась к пачке и вытащила сигарету.
- Я не сказала, что верю или не верю, - ответила она и обшарила взглядом стол в поисках спичек. - Я сказала, что это чудо. - Она приняла огонек от Лейна. - Я просто думаю, что это ужасно чудное совпадение, - сказала она, выпуская дым, - когда то и дело сталкиваешься с такими советами - то есть все эти по-настоящему умные и абсолютно нелиповые набожные люди все время говорят, что если твердить имя Бога, что-то случится. Даже в Индии. В Индии советуют медитировать на "Ом", что вообще-то означает то же самое, и результат ровно тот же. Поэтому я что хочу сказать - тут нельзя просто рассудком отмахнуться, даже не…
- А каков результат? - резко спросил Лейн.
- Что?
- В смысле - какой результат должен быть? Все эти совпадения с ритмами сердца и прочая белиберда. Мотор станет шалить? Не знаю, приходило тебе в голову или нет, но ты себе можешь… да кто угодно может себе всерьез…
- Ты видишь Бога. Что-то происходит в абсолютно нефизической части сердца: индусы говорят, там живет Атман, если ты какое-нибудь религиоведение проходил, - и видишь Бога, вот и все. - Она застенчиво смахнула пепел с сигареты, слегка промахнувшись мимо пепельницы. Пальцами подобрала и положила внутрь. - И не спрашивай меня, кто или что такое Бог. То есть, я даже не знаю, есть Он или нет. Я в детстве, бывало, думала… - Она замолчала. Подошел официант - убрал тарелки и вновь раздал меню.
- Хочешь десерта или кофе? - спросил Лейн.
- Я, наверно, просто молоко допью. А ты возьми, - сказала Фрэнни. Официант только что унес ее тарелку с нетронутой едой. Фрэнни не осмелилась на него взглянуть.
Лейн посмотрел на часы.