В четыре часа утра Вадим встал, быстро затопил печку, вскипятил чайник. Затем разбудил Вику и объяснил ей план действий. Пока они с Василием пили чай, Вадим освободил джип от веток и стал прогревать двигатель. Автомобиль хоть и имел потрепанный и неказистый вид, но заводился всегда как часы. Не подвёл он и в этот раз. Бензина также было достаточно. Весь вопрос состоял в том, как выбраться из леса незамеченными людьми Эванса. Главное было добраться до города. Вадим не верил, что влияние этого сельского затворника так велико, что он сможет организовать за ними грамотную слежку и в городе. Здесь – другое дело. Добрых молодцев у него хоть отбавляй, транспорт, наверняка, также имеется.
Тем временем Вика накормила Василия, затушила печку и, по возможности, убрала следы их пребывания в землянке. Она по подробной карте показала Вадиму наиболее безопасную дорогу, ведущую из леса, и они тронулись в путь.
Расчёт был на то, что Эванс, не сумевший задержать беглецов в первые часы их побега, предполагает, что они покинули его владения ещё вчера, каким-то образом проскочив сквозь выставленные управляющим дозоры. Они пробирались по еле заметной лесной колее, и автомобиль Вадима вынужден был продемонстрировать всё, на что способен. Солнце ещё не взошло, лес окутывали сумерки. Клубился туман, и ноздри улавливали тот неповторимый запах лесной утренней свежести, который можно встретить только в огромном лесном массиве, а не в городском парке или ущербном перелеске между двумя совхозами. Вадим, как не были напряжены его нервы, поневоле залюбовался вековыми соснами с голыми стройными стволами, ковром бурых иголок под ними, густым воздухом между деревьями, в котором были заметны тёплые и холодные слои, перемешивающиеся друг с другом и образующие некое подобие морской ряби. "Морская рябь, скоро ли я её увижу, и что на всё это скажет Каролина?" – Подобные мысли быстро вернули его к действительности, да и лес уже кончился, впереди был небольшой участок поля, а там уже и шоссе. Вадим вдавил педаль акселератора до упора и автомобиль, разбрызгивая экологически чистую деревенскую грязь по сторонам, понёсся к шоссе. Слава Богу, в пределах досягаемости человеческого глаза они никого не заметили. На шоссе практически не было машин, что позволило Вадиму развить неплохую скорость и быстро доехать до города. Он отметил, что крюк, который они сделали по лесу, позволил выехать на шоссе ближе к городу, чем поворот, в который они сворачивали с Интегралом. Это также играло им на руку.
Въехав в город, Вадим немного попетлял по улицам и, убедившись, что за ними никто не следит, отвёз ребят на свою квартиру. Он показал Вике, где лежит чистое постельное белье, продукты и прочие, необходимые в быту вещи, оставил дубликат ключа. Теперь ему пора было ехать по делам. Вика неожиданно сказала:
– Вадим Семёнович, простите меня за хамство и недоверие к вам.
– Да что ты, Вика, я понимаю, в какой ты оказалась ситуации. А доверять первому встречному никогда не надо, в этом ты совершенно права.
– Мы, наверное, порушили ваши планы? – догадалась девушка.
– Вовсе нет. И потом, планы и строятся для того, чтобы их корректировать.
– А вы один живёте?
– Да, разве не заметно?
– А у вас чисто. Отец также приучал нас к чистоте. – По викиной щеке скользнула слеза, а голос дрогнул.
– Ничего, всё образуется! – Он погладил девушку по голове. – А ты, Василий, как мужчина, должен оберегать сестру, так что вверяю её в твои руки, а мне пора.
Петров велел никому не открывать входную дверь и не подходить к телефону.
* * *
Первым делом Вадим заехал на мойку и отдраил свою машину. Потом поехал к Каролине. Девушка очень обрадовалась его возвращению. На её лице не было и тени недовольства отлучкой Петрова. Едва он перешагнул порог, она обвила его шею руками и прижалась к нему. Вадим поднял её на руки и отнёс в комнату, где, усадив на колени, рассказал о своей поездке. Вкратце и в пределах дозволенного он рассказал ей и о приключениях, случившихся с ним в первой поездке. Каролину всё это очень заинтересовало, и Вадиму пришлось обрисовать и причины, побудившие его поехать в усадьбу повторно. Когда он рассказывал о развитии событий, о встрече с хозяином, и, наконец, об открывшейся от детей правде, Каролина слушала очень внимательно, не перебивая. На её лице отражались впечатления от рассказа, по губам иногда пробегала улыбка, но чаще это было выражение пристального внимания и тревоги, а иногда чувство брезгливости, особенно, когда рассказ достиг открывшейся правде об Эвансе. Когда Вадим уже закончил излагать суть событий и хотел перейти к самой щекотливой теме и сказать, что, возможно, их поездка на юг откладывается, Каролина избавила его от необходимости говорить неприятные для них обоих слова. Она сама сделала вывод о том, что в создавшихся условиях целесообразно отложить поездку к морю. Вадим не ожидал от неё такой душевной щедрости и даже растерялся.
– Но, я надеюсь, что это не последняя наша возможность поехать в отпуск? – всё же спросила она.
– Нет, конечно. И потом, я уверен, что решать данную проблему я буду в служебных рамках. А это означает, что меня отзовут из отпуска, а когда всё кончится, то я отгуляю неиспользованную его часть.
– А тебе не "простят" эту часть?
– Не думаю, у нас с этим строго.
– Тогда ладно, а я пока сдам последний экзамен, да ещё успею и отдохнуть от сессии.
– Спасибо тебе, милая! Я, честно говоря, полагал, что ты будешь очень недовольна.
– А я, действительно, очень недовольна, только тщательно это скрываю. И потом, – добавила девушка, немного помедлив – это совсем не означает, что я отказываюсь и сама помочь этим детям по мере сил.
– Но что ты можешь для них сделать?
– Во всяком случае, постараюсь, чтобы им было не так одиноко в чужом городе, пока ты примешь меры по спасению их отца.
– Ты бы меня очень выручила, если бы позвонила или зашла к ним в течение дня.
– Конечно.
– А я пока съезжу на работу, надо доложить ситуацию и переговорить с ребятами.
На этом они расстались, и Вадим поехал на службу.
* * *
Войдя в здание Управления, Вадим почувствовал приятную прохладу по сравнению с полуденной жарой, которая вовсю набирала силу на улице. Посмотрев на часы, он отметил, что до начала обеда ещё целый час, и шеф должен быть на месте. Заходить в свой кабинет он не стал, и направился прямо в приёмную начальника. По дороге поздоровался с несколькими коллегами из своего отдела, которые, все как один, спросили его, что это он, будучи в отпуске, припёрся сюда по такой жаре. Делать, что ли нечего?! Так как вопрос был риторическим, то Вадим на него и не отвечал, в свою очередь, также, не блистая оригинальностью, спрашивал: "Как дела?" и "Что нового?". На эти вопросы, по правилам конторского юмора, следовало отвечать: "Дела в сейфе. " или "Дела подшиваются", а на вопрос: "Что нового?", следовали разнообразные ответы, общая суть которых сводилась к заключению, что ничего принципиально нового здесь нет и быть не может.
Непосредственный начальник Петрова подполковник Сомов был на больничном, поэтому Вадим решил обратиться напрямую к начальнику отдела, которого все за глаза называли просто "шефом". Достигнув его кабинета, Вадим спросил у строгого вида секретарши Верочки, которую звали так все двадцать лет её безупречной службы, на месте ли начальник и один ли он в кабинете. Получив утвердительный ответ, Вадим приоткрыл дверь и спросил разрешения войти. Шеф разрешил. Полковник Валерий Осипович Берендеев, шеф Отдела контрразведывательных операций и прямой начальник Вадима, завершал пятый десяток своей жизни и был в самом расцвете сил и карьеры. Он начал службу ещё в КГБ и прошёл путь от простого оперативника до начальника крупного подразделения. Был он высокого роста и полной комплекции, лицо имел добродушное, русского типа. Его облик немного не вязался с привычкой Берендеева носить синие клубные пиджаки с металлическими блестящими пуговицами и курить трубку. Вот и сейчас Валерий Осипович восседал за массивным столом в отделанном дубовыми панелями просторном кабинете, оставшемся ещё от прежней эпохи. Всё здесь, начиная от стенных шкафов, заканчивая столом для совещаний, было сохранено ещё от времён КГБ и изготовлено прочно и основательно. Новшеством в кабинете являлось только кожаное кресло, подобранное специально под массивную фигуру Берендеева, да настольная лампа в современном стиле, освещавшая огромное количество бумаг, лежащих на начальственном столе. Полковник, читая документы, делал пометки карандашом и выпускал в атмосферу клубы сизого дыма с ароматом вишнёвых листьев. На кончике его мясистого носа покоились современные очки с прямоугольными стеклами без оправы. Когда Вадим вошёл, Берендеев приподнял голову, несколько секунд пристально смотрел на подчинённого, а затем пригласил его присесть за приставной столик.
– Чего тебе в отпуске не сидится, в такую-то жару? – спросил Берендеев, не найдя более оригинального начала разговора. – Случилось чего?
– Со мной произошла интересная история, с одной стороны, имеющая отношение к делу, которое вы постановили закрыть, с другой стороны, сама по себе содержащая признаки составов нескольких преступлений. – Сообщил Вадим.
– Это на отдыхе-то? Ну, рассказывай. – Повелел шеф и, сняв с носа очки, откинулся на спинку кресла, приготовился слушать.
– Две недели назад я посетил один загородный пикничок.
– Завидую, давно я не выбирался за город. – Перебил шеф, но, будучи человеком деликатным, тут же извинился, что прервал, и велел продолжать.
– Так вот, первое, что меня удивило, так это сама обстановка празднества.
– Что же в ней было удивительного, Вадим Семёнович? Дело в том, что у меня мало времени, извини, пожалуйста, так что ближе к теме.