Начать с того, что Игорь предложил собрать гостей дома – вместо того чтобы как обычно отправиться в один из лучших ресторанов города.
Ужас! Но я малодушно согласилась – в который раз.
Более того. Под его руководством я приготовила свой первый в жизни "оливье". Как ни странно, получилось вкусно, и какое-то время я даже гордилась собой.
Но апофеозом торжества стала потрясающая курица, запеченная Игорем под хрустящей корочкой. Бруно слюной исходил, наблюдая, как она румянится в духовке.
Гости с удовольствием ели, пили, смеялись, а я отстраненно наблюдала за происходящим.
Главным за столом был, разумеется, мой отец. Я никак не могла решить, нравятся мне или нет его мушкетерская бородка и маленькие усики.
Маме они определенно не понравились. "Ты похож на Мазарини", – сказала она ему неодобрительно при встрече, и папа довольно разулыбался. Он решил, что это комплимент.
Они прекрасно смотрелись вместе: он – высокий, крупный, все еще спортивный, хоть и начинающий полнеть, и она – маленькая, худенькая, как подросток, с короткой мальчишеской стрижкой.
Примерно через пять минут после знакомства с моим мужчиной родители объединили усилия и устроили ему перекрестный допрос с пристрастием.
Должна признаться, я узнала об Игоре много нового. Так, я и понятия не имела, что он, оказывается, пять раз был в Саламанке, выучил испанский, чтобы читать Сервантеса в подлиннике, а в детстве за один матч сломал ключицу, палец и зуб, после чего понял, что вторым Третьяком ему не бывать.
Сперва я думала, что он не выстоит против двух докторов наук с их огромным опытом усмирения непокорной молодежи, но я ошибалась. На все каверзные вопросы моих родителей Игорь отвечал спокойно, чуть улыбаясь своей насмешливой улыбкой. Похоже, они его забавляли.
В конце концов, мне пришлось напомнить им, что вообще-то сегодня мой день.
Они унялись, но не надолго. Папа провозгласил тост за здоровье именинницы и принялся развлекать общество историями из жизни парижского студенчества. Но через какое-то время все же не выдержал и вернулся к прежней теме.
– А чем вы занимаетесь, молодой человек, если не секрет? – поинтересовался мой родитель, отправляя в рот приличный кусок курицы.
Бруно, сидевший рядом с ним, проводил курицу печальным взглядом и сглотнул слюну.
– Я делаю мебель, – сказал Игорь.
– То есть… вы плотник? – на всякий случай уточнила мама и сделала глоток красного вина.
– Ну… В общем, да.
Родители переглянулись, Антонина с Лосевым тоже. А потом все посмотрели на меня.
А что я могла сказать? По большому счету я и представления не имела, чем он занимается. Правда, как-то он обмолвился, что любит работать с деревом. Но тогда я не уточнила, что это значит, потому что была очень занята собственными переживаниями.
– А это… прибыльно? – осторожно спросила мама.
– Вполне, – ответил Игорь, и она облегченно вздохнула.
Я поняла, что она на самом деле хотела спросить. Она хотела знать, в состоянии ли этот красивый молодой человек содержать ее красивую прожорливую дочь. Можно подумать, я голодала без него все эти годы!
– И вам действительно нравится ваше занятие? – заинтересовался профессиональный психолог.
– Конечно, – удивился Игорь. – Я бы никогда не стал заниматься тем, что мне не нравится.
Родители, одобрительно улыбаясь, снова переглянулись. "Наконец-то наша единственная дочь в надежных руках", – читалось на их лицах.
А я почувствовала, как в моей душе с новой силой поднимается волна протеста. Даже не волна, а прямо-таки девятый вал.
– А вы раньше не были женаты? – спросила мама тоном, с каким задают вопросы типа "Вы не были на Таити?".
Я сделала ей страшные глаза, но она проигнорировала этот знак.
– Не был, – ответил Игорь.
– А почему? – с готовностью подхватил тему отец.
О, Господи! Сговорились они, что ли?
Игорь задумчиво пожал плечами.
– Сначала… не получилось, а потом… не хотелось, – наконец ответил он.
Но его – и моим – мучителям этого было мало.
– А сейчас? – спросила мама.
Все затаили дыхание, я похолодела, а он посмотрел мне прямо в глаза.
– Сейчас все иначе, – сказал Игорь. – Пойду принесу десерт.
Он встал из-за стола и направился в кухню.
– Вау! – выдохнула ему вслед Антонина. – Если бы он еще и не курил, он был бы идеален!
Она повернулась ко мне с горящими глазами:
– Слушай, а там, где ты его взяла, больше таких не осталось?
Лосев пихнул локтем в бок свою нежную подругу, и та моментально пришла в себя.
А мне захотелось плакать.
* * *
– Рад был познакомиться, – подвел итог Лосев.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Супер! – с чувством шепнула мне на ухо Антонина, целуя меня на прощание.
Я вымученно улыбнулась и закрыла за ними дверь.
Родители ушли еще полчаса назад.
– Устала? – спросил Игорь и обнял меня.
Не то слово!
Я закрыла глаза и прижалась к нему.
Пожалуйста, не говори больше ничего!
Мы стояли в коридоре в тишине и покое. Какое счастье, что все, наконец, закончилось!
– Ты уж прости моих родственников, – пробормотала я. – Иногда их просто невозможно остановить.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Это не самое страшное испытание в моей жизни. Хотя… Когда твой отец спросил о моих намерениях…
Я слегка напряглась и открыла глаза.
– …Вообще-то, я не собирался говорить ничего подобного…
Какое облегчение!
– Я знаю, что ты не имел в виду ничего такого, – ласково сказала я и погладила его по щеке.
– Ну… – смутился он. – На самом деле…
О нет! Только не это!
Я поцеловала его и не дала договорить. Поцелуй получился замечательным, но через какое-то время он все же закончился.
– Послушай… – начал Игорь. – Скорее всего, это несколько преждевременно, но…
Да что же это такое!
Впрочем, я знаю, что это такое – расплата за мою трусость.
Как же я могла дотянуть до последнего?
Ну, что ж… Сама виновата. Заварила кашу – вот теперь и расхлебывай.
– Нет, – сказала я и почувствовала, как холодеет в груди.
– Чего – нет? – не понял он.
– Ничего нет.
Он смотрел на меня. Я видела, как меняется его лицо.
Ему было больно, и я собиралась сделать ему еще больнее.
Да, это жестоко. Но будет гораздо более жестоко позволить ему сказать те самые слова и затем отвергнуть.
– У нас с тобой ничего не получится. Я просто испорчу тебе жизнь. Рано или поздно, но ты все равно поймешь, что был прав. Так что уж лучше я сама тебе во всем признаюсь.
Я помолчала. Потом проглотила комок в горле и продолжила:
– Ты был прав: я испорченное избалованное создание. Я эгоистка до мозга костей, и никто мне не нужен. Даже ты… Прости.
Впервые в жизни произнесла вслух правду о себе и поняла, что я чудовище.
Он ничего не сказал, ни о чем не спросил. Просто открыл дверь и ушел.
* * *
Теоретически я должна была бы уреветься этой ночью, но странное дело – стоило мне только опустить голову на подушку, как я тут же провалилась в черный вязкий сон без всяких сновидений.
Наутро проснулась вся разбитая, с горьким привкусом во рту.
И состояние, и настроение в первый день вновь обретенной свободы были ужасными. Единственное, чего хотелось, – пролежать остаток жизни в постели. Но Бруно вытащил меня из-под подушки и повел гулять.
Весь день я слонялась по квартире и пыталась наслаждаться одиночеством, но у меня ничего не получалось. Я везде натыкалась на вещи Игоря и чувствовала себя последней дрянью на планете. Что еще хуже – иногда мне казалось, что я просто дура.
Вечером из аэропорта позвонил папа.
– Привет, дор-рогая! Как дела?
Ну что тут ответишь?
– Спасибо, все в порядке, – ответила я так бодро, как могла.
– Передай своему молодому человеку, что он нам с мамой очень понравился.
Разумеется.
– Обязательно передам, – жизнерадостно пообещала я.
Не расстраивать же его перед самым вылетом.
– Ну, тогда все, целую. Объявили посадку. Что тебе привезти в следующий раз?
"Привези мне, батюшка, чудище заморское для утех сексуальных" – некстати вспомнился анекдот, рассказанный на днях счастливым психологом. "Да что ты, доченька, такое говоришь?" – "Хорошо, начнем сначала: привези мне, батюшка, цветочек аленький…"
Я вздохнула:
– Ничего мне не надо. Сам приезжай. И пообещай, что в следующий раз мы с тобой куда-нибудь сходим вместе.
– Ладно, обещаю. А ты обещай быть умницей и не обижать своего молодого человека.
Я сглотнула.
– Хорошо… Я люблю тебя.
– Я тебя тоже. Оревуар!
Папа отключился.
За окном стояла летняя жара, а меня знобило. Поэтому сначала я полила мамин подарок – камелию, цветущую фантастическим розовым цветом, – затем надела кашемировый джемпер – презент от Антонины и Лосева – и замотала шею шарфом, привезенным папой из славного города Парижа.
А потом забралась с ногами в кресло-качалку, которое подарил мне Игорь (неужели он сделал его своими руками?), и включила канал MTV.
Лучшие друзья девушек не бриллианты, а телевизоры.