– Лерочка, ну скажи хоть что-нибудь. Ты что, меня боишься?
Мучительница представляла собой большую, тучную женщину средних лет – такую тучную, что ходила она с большим трудом, неловко переваливаясь с боку на бок, словно большая деловитая утка. У нее были короткие светлые, с остатками легкой рыжины, волосы, туго затянутые в пучок на самом затылке.
– Лера, скажи, ты хорошо спала ночью?
У Мучительницы были широкие черты лица, подбородок ее выдавался вперед, а налитые жирком щеки топорщились, но в месте с тем это производило даже какое-то милое впечатление и, при всей Лериной неприязни к ней, она не могла не согласиться, что внешность этой уже пожилой женщины вызывает симпатию.
Это было противнее всего.
Лера стиснула зубы.
– Ты кушала?
Задумавшись на мгновенье, Лера сердито вскарабкалась на подоконник и выглянула на улицу. Убедившись, что Каспера по-прежнему нет, что означало, что она должна по-прежнему хранить молчание при всем желании сказать что-нибудь резкое и грубое и прекратить тем самым этот бессмысленный допрос, она слезла обратно и уселась в ту же позу, глядя на Мучительницу.
– Что там? – поинтересовалась женщина, показывая глазами на окно, куда только что смотрела Лера.
Лера стиснула зубы еще сильнее, еще с большим отвращением разглядывая свою собеседницу.
– Ты что-то там увидела? Что-то интересное?
Как же. Ждите. Лера молчала.
– А можно, я тоже посмотрю? Вдруг это правда интересно?
Лера с интересом понаблюдала, как Мучительница неловко облокотилась на подоконник, сетуя на свою необъемную массу тела, и выглянула в окно, где увидела в общем то же самое, что и Лера – пустой двор, усыпанный листьями. Лера была спокойна. Она ведь знала, что Каспера сейчас там нет.
Неловко передвигаясь, при этом морщась и потирая спину, Мучительница села на свое место.
– Там осень. Листья очень красивые. Правда? Ты любишь осень?
Лера молчала.
– Правда, накрапывает дождь, – казалось, Екатерине Васильевне в общем и не был необходим собеседник при разговоре, – Ты любишь дождь?
Лера усмехнулась. Мучительница улыбнулась тоже.
– Что же забавного?
Лера засмеялась, глядя на Мучительницу, таким абсурдным казался ей весь этот разговор в силу своей бессмысленности, но, к ее удивлению, Мучительница рассмеялась тоже. Леру это озадачило, и она резко замолкла.
– Что такое?
Не сводя подозрительного взгляда с Мучительницы, Лера на всякий случай запрыгнула на подоконник снова, бросив взгляд за окно, но Каспера там по-прежнему не было, и она тут же вернулась обратно.
– Ты кого-то высматриваешь там? Я знаю, во дворе иногда проходят люди.
Во взгляде Леры появилась тревога. Она знает про Каспера? Но откуда? Замешкавшись и не выдержав взгляда водянистых голубых глаз, она резким движением запрыгнула на подоконник снова и тут же вернулась в исходное положение.
"Что бы ни случилось, сохраняй спокойствие".
Она уселась, неестественно прямо вытянув спину, так же скрестив перед собой ноги и опершись ладонями о колени.
Мучительница осторожно опустила взгляд на Лерины руки, обратив внимание на напряженные костяшки пальцев, с силой вцепившихся ей в колени.
Лера стиснула зубы. Мучительница подняла голову и улыбнулась:
– Мне кажется, что ты плохо себя чувствуешь. Давай придумаем, чем тебе помочь?
Лера смотрела на ее рот, на ее пухлые розовые губы, искривленные в насмешливой ухмылке садиста, и ее затошнило от гнева, разрывающего ее нутро.
– Скажи, что тебя беспокоит? Не надо меня бояться, ведь я твой лечащий врач.
Врач!
Лера беззвучно усмехнулась. Лицо ее исказилось в гримасе глубокого омерзения и бессильной ярости.
Мучительница уловила знаки ее мимики.
– Что такое? – спросила она, – У тебя есть сомнения?
Лера отвернулась, уставившись в окно, через мрачную решетку которого было видно серое осеннее небо.
– Лерочка, ты знаешь, где ты находишься?
Нахмурившись, Лера снова вскочила на подоконник.
Где-то в глубине комнаты, за ее спиной, Мучительница повторила свой вопрос. Лере показалось вдруг, что она находится где-то далеко-далеко, и голос ее, звучавший приглушенно, сбитый резкими проявлениями посторонних шумов, отзывался эхом, разносясь по всему помещению и прокрадываясь куда-то в самую глубь ее головы, мерзким склизким щупальцем заползая в ее ухо, вслепую пытаясь прощупать мозг.
– Где мы?
Лера припала лицом к стеклу. Каспер, стоящий за окном, помахал ей рукой.
– Мы в лаборатории, и вам это прекрасно известно. Зачем же вы спрашиваете об этом меня? Неужели вы думаете, что я ничего не пониманию? За кого вы меня здесь считаете?
Лерин голос перешел на крик, тело ее мгновенно покрылось слоем колючих мурашек, ее заколотило, ей стало холодно.
– Лерочка, успокойся. О какой лаборатории ты говоришь?
– Это уж вам виднее, о какой лаборатории! О мерзкой подпольной лаборатории, куда вы затаскиваете своих беззащитных жертв для того, что измучить, довести бедных людей до состояния полного умопомрачения и мучительной смерти!
– Лерочка, девочка, сядь.
Лера снова взглянула на Каспера, и он величественно взмахнул рукой, сдвинув свои густые топорщащиеся брови, смотревшиеся карикатурно на всем его нелепом лице. Он решительно махнул ладонью.
– Это гнусно, гнусно! – крикнула Лера так громко, что ей самой показалось, что бедные легкие ее, только что наполненные было воздухом, лопнут, взорвутся, не выдержав артериального давления, с жаром распирающего ее изнутри, да воздействия мерзкой жидкости красновато-коричневатого цвета, которая поступила в ее кровь вместе со скрытыми препаратами и уже начала действовать, разливаясь по всему ее нутру, поражая все внутренние органы. Она начала задыхаться, – Это гнусно, бесчеловечно!
– Лера, сядь.
Еще чуть-чуть – и из ее легких потечет кровь.
– Уроды! Ненавижу, ненавижу!
– Лера, успокойся.
– Отстаньте от меня, отстаньте все! Оставьте в покое!
Язык онемел. Несчастное небо совсем распухло и прилипло к основанию десен. Кровь, сочившаяся из дыхательных путей, булькала уже где-то у горла, мешая дышать, готовая вот-вот взорваться, разразившись мерзким фонтаном, зальющим все окрестные кровати, стены и линолеум на полу грязно-коричневого цвета. Еще чуть-чуть.
– Лерочка, успокойся. Лера, ты в безопасности!
Она скакала на кровати, держась руками за горло, из которого доносилось бульканье.
– Лера, сядь, пожалуйста, сядь! – упрашивала Мучительница.
– Стой, стой, – крикнул Каспер.
– Лера, успокойся!
В горле бурлило.
– Неудачный эксперимент, – пробормотал доктор Громов.
Лера скакала на кровати. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь.
– Уроды, – кричала она, – Уроды! Ненавижу!
– Носоглотка кувырком! – неодобрительно крикнула Мариночка.
– Уберите ее, уберите! – Лера уже не успела до конца понять, кому принадлежит это голос.
"Убейте ее, убейте.".
Лера упала на кровать и закрыла глаза. Сердце колотилось, готовое в любую минуту лопнуть и затопить своей кровью все внутри. Она умрет от инфаркта. Если к этому моменту, конечно, не задохнется от крови, льющейся из легких.
Лера закрыла глаза. Голова кружилась.
Ужин. Скользкие макароны и жидкий чай.
Аппетита у Леры совершенно не было, но необходимо было как-то держать себя в тонусе, а потому приходилось есть.
Макароны были совершенно невкусными, Лере приходилось прилагать немалое количество усилий, чтобы их проглотить. Она глотала их не жуя, чтобы не обращать внимания на их отвратительный привкус, она просто укладывала их себе в рот и глотала – они проскальзывали в горло неохотно, шевелясь и сползая вниз, словно черви, вызывая рвотный рефлекс и будто бы цепляясь за стенки пищевода внезапно отросшими полипами.
С трудом сглотнув еще одну горсть, Лера задумчиво устремила взгляд в тарелку на остатки макарон.
А может, это и есть черви? Что стоит этим извергам кормить своих заключенных всякой дрянью? Еда – это лишние расходы. К чему они им? А черви – это в конце концов своего рода мясо, белки и протеины. Питаются же ими животные в природе.
Клубок червей неуверенно начал подбираться к выходу из желудка, протестуя против своей участи и, казалось бы, стремясь выбраться обратно, цепляясь своими крохотными пальчиками – полипами за слизистую желудка, чтобы заползти обратно в пищевод.
Леру затошнило.
– Сосиски не будешь?
Лера сидела, не шевелясь. Перед глазами ее в тарелке ползали черви, которых ей предлагалось съесть. Перед глазам закачалось – ее уже нешуточно тошнило.
– Эй!
Девушка в белом халате толкнула ее в плечо, отчего Лера вздрогнула и неуверенно подняла на нее глаза.
– Говорю – сосиски будешь?
– Нет. Нет… Спасибо.
– Ты мяса вообще не ешь, что ли, я не пойму?
Этот вопрос озадачил Леру. Действительно, все мясо имеет красноватый или коричневатый оттенок. Эти продукты запрещены. Выходит, не ест. А курица? У нее ведь белое мясо? Но что будет, если ее зажарить, и она покроется румяной золотистой корочкой – что тогда?
– Я с кем разговариваю?
Лера снова вздрогнула, подняв взгляд на свою собеседницу. Она опять отвлеклась. Действительно, что за глупости. О чем она думает? Кто здесь будет жарить для нее курицу? Нет, эта проблема явно не является насущной.
В голове мутило, тошнота по-прежнему не отступала. Мысли ворочались как эти черви в тарелке – Лера плохо соображала.
– Нет. Не ем.