Певица объездила едва ли не все страны мира – от Европы до Японии, от Южной Африки до Латинской Америки, – но не увидела при этом ни одной страны: они слились для нее в нескончаемый концертный тур, изматывающий и триумфальный.
Ведь ею неожиданно заинтересовался весь мир!
Заинтересовался – и призвал в свои кумиры, даря ей звездное сияние и мечтая заполучить от нее хоть одну искорку звездного блеска…
Кармелой же, неожиданно для самого Хорхе, заинтересовался весь Веракрус. Отныне перед его рестораном останавливались дорогие машины; из них выходили роскошные женщины в сопровождении солидных сеньоров. Но гораздо больше ресторан привлекал простой публики, и этому Хорхе был рад вдвойне. Тот, кто приехал на "Мерседесе", вряд ли вернется еще раз, а тот, кто пришел пешком, – придет и завтра, и послезавтра…
Глава 13 Мы любим тебя!
Под утро Кармела отправлялась отдыхать в одну из комнаток старой, но достаточно шикарной в свое время виллы, где раньше проживал богатый землевладелец. Неудачно играя на зерновой бирже, он разорился, и дом пошел с молотка. Купил его известный в городе владелец сети гостиниц и превратил в некое подобие доходного дома. Бывшую виллу заселили "простые" люди, и она, как водится, довольно быстро превратилась в "простой" дом… Он находился между жилищем Эрнандесов и рестораном, что было выгодно всем. Хорхе был весьма доволен этим выбором и платил аренду из своего кармана, а девушка была и вовсе счастлива – это жилье казалось ей удобным и уютным. И всё было бы замечательно, если б не одна проблема, которая в скором времени, к ужасу Кармелы и Хорхе, встала перед ними в полный рост. Поклонники и фанаты. Или фанаты и поклонники.
…Они выслеживали Кармелу, когда она возвращалась домой, едва держась на ногах и мечтая лишь о том, как бы скорее добраться до постели. Они пытались завязать знакомство с жильцами, дабы проникнуть в дом под разными предлогами. А наиболее страстные под окнами распевали серенады дурными голосами, вызывая проклятья у соседей и слезы – у измученной Кармелы.
Однако это, как оказалось, было лишь началом.
В скором времени к числу посетителей "Лауры" добавились не только поклонники Кармелы, но и Певицы – ведь большего подарка для них и придумать было нельзя! Загипнотизированные ожиданием, они с раннего вечера занимали лучшие места поближе к сцене и появление Кармелы неизменно сопровождали восторженным свистом. Выручки они приносили немного, а вот различных проблем создавали предостаточно. Присутствие рядом столь знакомого и любимого образа сводило их с ума, лишая ощущения всяческих границ. Разгорячившись спиртным, считали своим долгом подобраться поближе к певице – жадно фотографировали ее, пытались дотронуться до нее, заговорить с ней…
…Ныне в Интернете можно найти тысячи фотографий этой суперзвезды.
Но на всех ли изображена именно она?
Подобная ситуация нервировала Хорхе – он никак не ожидал, что популярность Кармелы станет разрастаться с такой пугающей быстротой и неудержимостью; он чувствовал, что теряет над ней контроль. Не ожидал он и того, что популярность Певицы будет расти теми же темпами, но только в иных масштабах…
Хорхе ревновал… ревновал их обеих. Ревновал ко всему миру – возможное и невозможное смешивались в этой фантасмагории, и Хорхе уже почти не отличал Кармелу от Певицы. Он просто считал их своими: они должны принадлежать только ему! Границы между вымыслом и явью, между допустимым и недопустимым размывал поток происходящих событий, и это грозило стать для него непереносимым испытанием…
Кармела же держалась достойно. Она хорошо чувствовала разницу между собой и Певицей – ей лучше других была понятна их раздельность, независимость их бытия. Но для других это было не столь очевидно.
…Дома ее ждала пачка писем – пылкие, наивные или откровенно грубые, они были адресованы им обеим! А на улице за ней всюду шествовала "группа преследования" из самых активных фанатов. Нигде более девушка не чувствовала себя в безопасности.
А когда во время выступления кто-то проник в ее комнату и разворошил вещи, Хорхе понял, что так дальше продолжаться не может. Ничего существенного или ценного украдено не было, просто за неимением такового. Но к огромному удивлению Кармелы, исчезли юбка, блузка и туфли, в которых она приехала из поселка. Ее недоумению не было предела: кому, ну кому это могло понадобиться?!
Эх, Кармела! Довелось бы тебе пообщаться с любой известной певицей – та в два счета объяснила бы, зачем фанаты воруют их вещи и насколько сейчас счастлив этот человек!
Находясь в какой-то прострации, она не сразу сообразила, что… "Святая Дева, этого не может быть!"
Полдня Кармела перетряхивала содержимое комнаты – нефритовой фигурки ягуара не было! Ей стало дурно и страшно. Очередное выступление пришлось отложить.
…Вечером посетителей ждало необычное "шоу" – вместо Кармелы на сцену вышел… Хорхе и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сообщил причину отсутствия певицы.
С тех пор набеги прекратились, но о дальнейшей жизни в комнате не могло быть и речи.
Хорхе решительно заявил Лауре, что Кармела отныне должна жить только в их доме. И даже немного удивился, когда та не только легко, но даже охотно с ним согласилась – хозяйку тоже смущало, что на какое-то время девушка остается без присмотра. Хотя, по ее мнению, в присмотре нуждалась не столько Кармела, сколько Хорхе – сеньора Эрнандес не поклялась бы, что ее супруг не станет тайком навещать свою подопечную…
Хорхе же действительно хотел видеть свое сокровище круглые сутки: слишком уж большая ценность была в его руках – и когда Кармелы не было рядом, он не мог не чувствовать страха за нее. Будь у него такая возможность, он с удовольствием поместил бы ее в крепкий сейф – драгоценности держат лишь там, не правда ли? Неким подобием сейфа ему предстояло сделать собственный дом и – поместить туда девушку.
Редкий случай – желания супругов совпали! На вилле певица получила уютную комнатку, общий стол и… даже общую с хозяевами прислугу в лице Софии.
Парадоксально, но Лауре опять пришлось вести бизнес самостоятельно. Несмотря на то, что Хорхе отныне целыми днями пропадал в "Лауре", толку от него было чуть – он занимался исключительно Кармелой.
Говорят, что мужчину от мальчика отличает стоимость игрушек: у Хорхе была, вероятно, одна из самых дорогих. Ведь к оригиналу было невозможно даже приблизиться – зато ее полная копия целыми сутками была в его распоряжении! Он зорко следил за изменением сценического образа Певицы – и у Кармелы оперативно появлялся подобный наряд; коллекция украшений пополнялась сходной бижутерией, а новая прическа тут же опробовалась на ее волосах.
Ехидные критики называли Певицу "поющей Барби", в то время как настоящей живой "Барби" была Кармела – Хорхе почти непрерывно возился с ней, подкармливая деликатесами, восхищаясь и опекая.
Лаура не знала, как реагировать на это. С одной стороны, ее радовала возросшая в разы популярность заведения, и она уговаривала себя не думать ни о чем другом, но… Помимо растущей поглощенности мужа Кармелой, ее смутно беспокоило то, что девушка стала для него чем-то вроде игрушки, куклы, и что-то во всем этом казалось ей неправильным, неверным… Да, она пыталась оправдать такое поведение отсутствием (из-за нее) у них собственных детей. Да, двадцатипятилетняя разница в возрасте позволяла Хорхе считать Кармелу своим ребенком, но…
Однажды, тщательно подготовившись и подбирая слова, она таки попыталась поговорить с ним на эту тему, но разговор закончился ничем: Хорхе даже не понял супруги.
"В конце концов, быть может, девочка удачно выйдет замуж, и на этом всё завершится", – констатировала Лаура в очередной раз и прекращала внутренний спор, переключаясь на ресторанные дела.
А они определенно шли в гору: от посетителей не было отбоя!
Многие из них попросту ходили "на Кармелу" – помногу раз кряду, как ходят в кинотеатры на полюбившийся фильм… Вдобавок Лаура развесила на стенах фото Певицы и Кармелы вперемешку – эффект превзошел все ожидания!
Интерес к Кармеле рос, как росло и желание обладать ею, растащить ее по кусочкам, по искоркам, погреться в свете ее популярности…
Влюбленную в певицу местную шпану, которая и окрестила ее "Звездой побережья", Хорхе разгонял грозной руганью, а порой и с привлечением охранника; ухажеров повыше рангом уговаривал и успокаивал, взывая к логике и здравому смыслу. А от сеньоров, имеющих в Веракрусе особый вес и влияние, приходилось порой откупаться. Много хлопот доставил сын директора порта – мальчишке было всего четырнадцать, но он влюбился не по-детски; Кармелу и Хорхе спасло только то, что папаша вовремя отправил отпрыска учиться в Мехико…
Хорхе не подпускал к ней никого, ревниво оберегая даже от пристальных взглядов, а Кармела была ему за это бесконечно благодарна. Неустанное, жадное, жестокое внимание пугало ее – но одновременно к ней приходило понимание: она нужна своим зрителям; они любят ее и ждут. Каждый вечер, каждый вечер!
И… она выходила на сцену каждый вечер, чтобы выдать всё, на что была способна, чтобы выплеснуться без остатка, до самого донышка… Засыпая, а точнее – проваливаясь в черную бездну, она думала только о том, что завтра снова выйдет на сцену, чтобы дарить и получать радость, отдавая всю себя… полупьяным простакам, занимающим зальчик на сотню мест.