Беременная женщина, сидевшая между ними, развязала головной платок, распустила его по плечам, облегченно вздохнула. Такое у нее брюхо - в переднее сиденье упирается.
Горшенин опустил им стекло и мягко тронул машину.
Утренний час пик уже миновал, улицы разгрузились, у светофоров задержки почти не было. Скоро каменный лабиринт города с его горячим шумом остался позади. Горшенин вышел на старое рязанское шоссе и прибавил газку. "Волга" стремительно и жадно заглатывала шоссе, в дверцу завивался теплый встречный поток, шины шуршали сухо и усыпляюще.
Горшенин оглядел в зеркало пассажиров: старик дремал, откинувшись назад и задрав бороду, старушонка разглядывала сквозь стекло окрестности, беременная женщина, сложив руки на животе, прислушивалась к чему-то внутри себя.
- Первенца ждете? - спросил ее Горшенин.
Женщина устало улыбнулась:
- Первенца. Девятого. А может, и десятого, если двойня.
- Да ну!
- Вот тебе и ну. Это вы, молодежь, одного заведете и ахаете, а мы не живем впустую.
Старушка возрадовалась:
- Рожай, милая, рожай, пока есть возможности. У меня двенадцать было, и все выросли, в люди вышли. Гостинцев вот везу от них цельный мешок. Рожай на здоровье.
- Стараюсь, - сказала беременная. - Каждый год хожу как грузотакси.
- А работаешь? - спросил Горшенин.
- Счетоводом в колхозе. А муж тракторист. Герой Труда. Я, говорит, тебя тоже героиней сделаю.
- Молодец мужик!
- Молодец. А мне сколько уж лет ни выходных, ни праздников, кручусь день и ночь.
Старик тоже заинтересовался, перестал дремать.
- Крутись не крутись, - сказал он, - а спина всегда сзади. Мы со старухой семерых народили, а сейчас опять одни. Воркуем, как молодые.
- По новой начинайте, - сказал Горшенин.
- По новой! А ты сам-то женатый, знаешь это дело?
- Нет, - сказал Горшенин. - Собираюсь жениться, да невесты не найду. - Он заметил улыбку балерины, опустил правую руку ей на колено и погладил. Ничего, даже не отодвинулась, только колени, дрогнув, сжались. - Что же вы не хвастаетесь? - спросил он ее.
- Нечем. - Она улыбнулась ему приветливо. - Муж не герой - простой врач, даже первенца нет. Успеем еще.
- Вот, вот, успеем! - рассердилась старушка. - А когда успеешь-то, когда состаришься? Ты сейчас торопись, пока молодая, дети здоровше будут. И как вы живете без детей, господи!
- Чтобы связанной быть? - обернулась к ней балерина. - Благодарю покорно!
- Я в Бронницах сойду, - сказал старик. - Не забудь остановиться.
- А я в совхозе, - сказала беременная.
Балерина поглядывала на его волосатые, обнаженные по локоть руки с закатанными рукавами, и Горшенин опять положил правую ладонь ей на ногу, но тут его обошел "Москвич", и Горшенин оставил игру. Он не терпел, когда его обгоняли.
На въезде в Бронницы позабавило предупреждение рядом с дорожным указателем, очень крупное: "Водители! Будьте осторожны в местах, из которых выходят дети!" Горшенин прочитал его вслух для балерины, но она, видно, не поняла, только пожала плечами.
Он остановился возле культмага, достал из багажника сундучок, подпоясанный бечевкой, и пожелал старику долгих лет жизни. Старик не хотел брать сдачу: "На пиво оставь, на пиво!" - но Горшенин высыпал медяки ему в карман и помахал рукой.
Недалеко от совхоза, в деревне сошла старушка, а потом будущая мать-героиня, и дальше они поехали вдвоем. Балерина не мешала руке Горшенина изредка ласкать ее гладкую ногу и рассказала, что зовут ее Светланой, в Коломне она живет четвертый год и все время жалеет о Москве, но муж сидит здесь точно привязанный и твердит, чтобы она завела ребенка. Благодарю покорно!
Горшенин вспомнил свои прошлые бои с Наташей из-за этого же, вспомнил Вадьку.
- До чертиков надоело, - продолжала Светлана. - Училась в инязе, да бросила. А Коломна - это такая скука, меня даже рвет по праздникам. У вас есть дети?
Придорожная лесополоса, мелькавшая справа, была густой, высокой, и Горшенин съехал на обочину и остановился.
- Жарко, - сказал он. - Пойдем в лесополосу, я нарву тебе цветов.
Он вынул ключ зажигания, взял со спинки сиденья пиджак и вышел из машины. Светлана последовала за ним.
В лесополосе Горшенин выбрал место потенистей, посмотрел в сторону дороги - не видно, поле с другой стороны тоже было безлюдным, бросил на траву пиджак. Светлана задержалась позади него. Она скоро появилась, верхние пуговицы кофточки уже расстегнуты, смело подошла к нему, положила руки на плечи.
- Ты настоящий мужчина, - сказала она, глядя ему в глаза.
- Помнем кофточку-то, сними совсем, - сказал он.
Светлана быстро сняла кофточку, повесила ее на кустик, быстро села на постеленный пиджак, и все она делала уверенно, точно и быстро, как автомат. Будто запрограммирована на любовь. И такая красивая, нежная.
В лесополосе, в прохладной ее тени тоже стало жарко, очень жарко, даже душно…
Горшенин встал, дожидаясь, пока соберется Светлана. Потом, взяв пиджак, пошел к машине. Светлана держалась за его рукав, заглядывала вопросительно в лицо, дважды игриво ущипнула за бок.
- Ты обещал нарвать мне цветов, забыл?
Горшенин открыл ей дверцу, захлопнул, когда она села, потом сел сам.
- Ты даже счетчик не выключал? - удивилась Светлана.
Горшенин запустил двигатель.
- Что же ты молчишь? - обиженно спросила она, когда машина уже мчалась по шоссе. - И почему так гонишь, торопишься?
- Полчаса потеряли, надо наверстать, - сказал он.
- Смотри, какой деловитый! И всегда ты такой?
- Всегда.
- Оригинал! И все же ты мне нравишься. Вероятно, своей смелостью, уверенностью. Муж за мной два года ходил, и я ничего такого ему до женитьбы не позволяла.
Горшенин обошел два грузовика, автобус, потом черную "Волгу" и несколько "Москвичей". Хорошо отлаженный двигатель не чувствовал нагрузки, машина пожирала пространство, едва касаясь шоссе. Отличная здесь дорога.
- Вот все вы такие, - сказала Светлана. - Пока не возьмете свое, ласковые, милые, а как взяли… - Она отвернулась и всхлипнула.
"Два рейса сгоняю, - подумал Горшенин, - а третий - до Бронниц, не дальше. Вадьку надо забрать вовремя".
Коломна была уже рядом, и Горшенин спросил, куда ее подвезти.
- В центр, - сказала Светлана сухо.
В Коломне ему нравился кремль, игрушечный, трогательный своей красивой ненужностью. А может, он и нужен, если нравится, доставляет удовольствие одним своим видом. И башенки как игрушечные, и стены…
В центре он остановился, достал из багажника чемодан Светланы, подал. Она молча кивнула ему и хотела идти.
- А деньги? - спросил он.
Светлана вспыхнула, поставила чемодан.
- Даже так? - сказала она, усмехнувшись.
- А как же еще, - сказал Горшенин. - Это не собственная машина, а такси… Я заплачу за стоянку у лесополосы. Ты ведь не эта…
Светлана бросила пятерку на капот машины, защелкнула сумочку и подхватила чемодан.
- Возьми сдачу, - сказал Горшенин.
Светлана не оглянулась, но он догнал ее и ссыпал серебро на чемодан.
- Чаевых не беру, - сказал он.
Мелочь зазвенела, падая и раскатываясь по тротуару.
На стоянке ждать не пришлось - его сразу взяли два розовых, новеньких лейтенанта и бабка с девочкой в красном галстуке. Бабка с девочкой ехала до Люберец, лейтенанты - до Москвы. Одного звали Борей, другого - Васей. Вася сел рядом с Горшениным, потому что бабка отказалась занять переднее сиденье, чтобы быть рядом с девочкой, и всю дорогу до Люберец он просидел, обернувшись назад и разговаривая с Борей. Только и слышалось: "А помнишь?.. А помнишь?.."
Они были друзьями детства, учились в одной школе, но училища выбрали разные и вот теперь после выпуска опять встретились. Судя по разговору, друзья были настоящие. Как мы с Мишкой, подумал Горшенин.
Вася перебрался к Боре на заднее сиденье, и до самой Москвы они не умолкали. Горшенин завидовал их беспечности.
Второй рейс тоже прошел удачно. До Коломны ехала молодая пара, возвращаясь из свадебного путешествия, оба учителя русского языка и литературы и оба веселые, счастливые. У Бронниц Горшенин показал им предупреждение рядом с дорожным указателем. Молодожены оценили его и долго смеялись, а потом предложили Горшенину исправить на обратном пути надпись, заменив слово "Водители!" на - "Граждане!".
Обратно он вез тоже славную девушку, доверчивую такую, чистую, юную. Она рассказала, что родилась и все время жила в селе Дединове, а в Коломне работает только один год, сразу после школы поступила, и вот едет от завода в Москву на курсы программистов. Очень она любит электронно-вычислительные машины, даже во сне видит.
- Жалко, - сказал Горшенин.
- Почему? - удивилась девушка.
- Утром ехала со мной одна… - Горшенин вздохнул. - Быстрая такая, послушная и так же глупа, как электронная машина.
- Извините, но это от человека зависит.
- От человека, конечно, только все равно досадно. Красивая она, стройная… Как балерина. И муж, кажется, добрый человек. Вам не хочется замуж?
- Что вы, рано! - Девушка слегка смутилась. - Мой мальчик недавно в армию ушел, через два года вернется.
- Дождетесь?
- А как же, ведь мы любим друг друга.
Горшенин посмотрел на нее с уважением.
- А детей вы любите?
- Очень! - горячо сказала девушка. - У нас с Петей будет четверо: два мальчика и две девочки. Так мы договорились.
- А моя жена не захотела второго.
- Ничего, вы еще молодой, успеете, - с легкостью успокоила его девушка.