Игорь Иванович Оборотнев и следователь Михаил Коренев сидели в кабинете и трудно молчали. Игорь Иванович по обыкновению чертил на бумаге остро отточенным карандашом. Это были всё те же запутанные стрелочки, кружочки и фамилии, которые не сказали бы ничего не только непосвященному человеку, но даже ближайшим коллегам специалиста.
Михаил, в который уже раз, перечитывал собственную записную книжку, всячески изображая мыслительный процесс. Молчание затянулось настолько, что не прервать его было бы уже просто глупо. И тогда Михаил предположил:
– А может, это всё – одна большая дезинформация?
Оборотнев перевел взгляд с бумаг на пепельницу в форме царь-рыбы:
– В смысле?
– Ну, время-то какое… Может, и нет никаких ограблений, угонов… Может, кто-то шутит?
– Зачем?
– В том-то и дело! Сейчас у людей появились большие деньги. А у некоторых – очень большие деньги. И вот этот народ, который с большими деньгами… Помните, у Толстого в "Войне и мире" офицеры смеха ради, ради забавы связали полицейского с цыганским медведем, помните?
Оборотнев неуверенно кивнул.
– Ну, вот! А сейчас-то развлечений побольше будет, а всё равно мало! Мало для тех, у кого средств много. Ну, наелись уже наши капиталисты и ресторанами, и путешествиями, и экстремальными видами спорта, и стриптизом, и азартными играми, что там у нас еще?.. Захотел – в кино снялся, захотел – звезду эстрады на завтрак пригласил, лошадку купил за 20 миллионов, в космос слетал! Вы меня понимаете, Игорь Иванович?
– По крайней мере, это довольно интересные рассуждения, – сухо ответил подполковник, привыкший скрывать все свои эмоции. – Ну, продолжай…
– Ну, вот! – Михаил по мере повествования всё больше распалялся. – И можно представить, что кому-то пришло на ум позабавиться всякими загадками. Чтобы нас, например, на уши поставить и друзей своих поразвлечь. Такой, загадочный и неуловимый Джо! Ведь если всё проанализировать, то сплошные шуточки получаются. Сначала в нескольких банках хранилища вскрыли, но не вынесли ни рубля, помните? Потом волшебный троллейбус на проспекте развернулся в воздухе. Могло это быть трюком? Вполне. А эти сумасшествия? Надо еще проверить, не роли ли это. А эти два миллиона, которые нам буквально подбросили? А потом увели! Явно ведь кто-то шутит! Ну, явно! Да много уже фактов накопилось! А действуют-то люди мощные, обладающие информацией и властью!.. Угнать БТР тоже надо придумать – развлекается кто-то, Игорь Иваныч. Вот пригонят БТР вечером, наверняка ведь, с каким-нибудь сюрпризом.
– Ну, хорошо, а трупы?
– А какие трупы? Никаких трупов-то ведь и не было. Ну, подстрелили этого директора ресторана, вашего бывшего приятеля, но надо еще посмотреть. Может, всё-таки это вообще к нашему делу не относится?.. Кстати, надо узнать, как он там. Был в коме…
– Да. Ты уж узнай.
– "И за борт её бросает в набежавшую волну!" – Капитан скинул камуфляжную бейсболку. Короткие русые волосы ершились в струях встречного потока утреннего воздуха. Трасса была пустой. БТР мчался на скорости свыше 100 километров в час. Духи пригорюнились.
– Если бы этот капитан был умным, то давно бы уже бросил за борт наш мешочек, – отметил сантехник. – А он, видимо, не умный… Намается с мешком, бедолага.
– Вот и надо бы домой залететь, а не с чем, – сказал вдруг Николай. – А просто так прийти и знать, что ничего не можешь сделать, этот мука.
– Да, – посочувствовал ему Вася. – Когда у Лерки-то твоей нерест?
– Да что ж у тебя за язык-то такой, Василий! – взвился Стас. – Почему ты нормальные вещи нормальным языком сказать не можешь? У людей это родами называется! А Лера – не карась и не плотва, и не горбуша, и не красноперка, и не корюшка, и не селедка какая-нибудь, и не ставрида…
– Стас! – рявкнул Николай. – Ну, давай ты еще будешь в остроумии упражняться!
– Ханжа ты, Стасик! – Василий почувствовал незначительную поддержку. – Ты бы лучше за детишками своими следил! Когда Аленка твоя ключ в квартирном замке сломала, она что сказала, ты помнишь? Не помнишь? Зато я помню: Тьфу ты, ну ты, ножки гнуты, блин, зараза, во прикол в натуре, прикинь, классно…
– Вася! – остановил его красноречие Николай. – Ты бы хоть детей-то не трогал!
– Да ну вас! С вами помирать веселее, чем разговаривать!
– Что мы и делаем, – тихо уже сказал Стас.
– Кстати! – всполошился вдруг Василий. – У меня делишки в городе! Я мигом!
И Василий тут же испарился из ревущего броневика.
Он появился в реанимационной палате в момент истины. Вокруг бледного, с трубочкой во рту, Павла засуетились люди в халатах цвета морской волны. Засуетились потому, что аппаратура жизнеобеспечения пациента вдруг сменила пульсирующий зуммер на противный непрерывный сигнал. Минуты четыре медики предпринимали попытки вернуть Пашу к жизни, но по их лицам Василий заметил, что они вполне готовы и к другому исходу. Эта ситуация и наступила: аппаратуру отключили, Пашу накрыли с головой, медсестра позвонила в морг.
– Опаньки! – сказал Вася и довольно неискренне добавил: – Беда-то какая.
В этот момент в палате неизвестно откуда, хотя, в принципе, известно, появился Паша с крыльями. Растерянно повертев вокруг себя головой, Павел заметил на собственной спине быстрое трепетание белых крылышек. В глазах его родился ужас…
Еще не зная, как вести себя рядом с новоиспеченным духом, а может, потому что не хотелось видеть Пашу в момент осознания им собственного конца, Василий переместился прочь, в коридор.
– Ладно. Всё понятно. Подумаем, Вася, подумаем, – сказал он сам себе. – Может случиться, всё будет хорошо.
Улетая из больницы, сантехник приметил подымающегося по ступеням крыльца следователя Михаила Коренева.
– Мы уже полчаса едем, – сказал Стас. – Что ж этот капитан Иван Матвеевич задумал? Не повезет же он мешок в город?
– У военных особая логика, – отозвался Николай, – не предугадаешь.
В это мгновение из воздуха возник сантехник Василий:
– Ну? Как тут?
– Без перемен. Не расскажешь, где побывал, что видел? – вопрос Николая был довольно равнодушным.
– Если коротко, то Пашка только что обрел крылышки!
– Всё-таки помер, – вздохнул Николай.
– А ты и радуешься чужой беде, да? – Стас смерил сантехника почти презрительным взглядом.
– Радуюсь! Радуюсь, Стасик! Но вовсе не тому, о чем ты думаешь. А ты думаешь, что я таким образом отомщен, да? За Люську? Да?! Ну, ты нудный, Стасик… А радуюсь я вот чему. Про Пашу мы кое-что узнали за последнее время…
– Да он мне вообще как-то близок стал, – съязвил Николай.
– Вот именно! Но сейчас вы заткнетесь! Оба! Паша только сегодня кони двинул, у его духа впереди еще те самые 9 дней, и только от нас он может узнать и про Информацию, и про электричество! Сечёте, не? У нас ручки появиться могут! Пашкины ручки. Еще на девять дней, по крайней мере! Единственная задача – подчинить себе Павлика! Или перевоспитать!.. Ну, что молчите? – И Василий победно рассмеялся.
Приятели были, действительно, радостно обескуражены, это ясно читалось на их призрачных лицах. Николай заулыбался:
– Ну, ты, Васька, молоток!
– То-то! Может статься, Колёк, нерест пройдет благополучно! В лучшей клинике города!
Толстый полковник яростно шагал туда и обратно перед входом в штабную палатку. Его мысли были крайне далеки от мотострелковой суеты, от военно-полевого распорядка и даже от хлопот по звездной плодовитости погон. Остановившись меж двух невысоких ёлок, полковник присел на корточки и вырвал из пожухлой травы три прекрасных боровика – два крупных, с матово коричневыми шляпками, и помельче – с бежевой. Только на мгновение грибы заняли его внимание. Полковник швырнул боровики в природу и чуть не бегом двинулся в палатку.
– Костяхин! – орал полковник по рации. – Стрельбы на завтра назначены?.. К черту завтра! Начинаем сегодня. Немедленно начинаем!.. Что "мишени"! Что "мишени"!.. Если мишени не подготовил, так это твои проблемы, что ты мне про мишени, Костяхин!.. В общем, так! Даю новую вводную! Мишень есть! Её надо обнаружить, догнать и обезвредить! Условного противника взять в плен! Это условный дезертир капитан Сидоров! Условные трофеи – в штабную палатку! Трофеи – это условные деньги условных наркоборонов, как бы для условных террористов! Все эти бутафорские трофеи доставить мне лично! Бери 10 бойцов и три броневика! Короче, любыми силами – вертолет запроси, разведчиков пошли! А сама мишень – бронетранспортер без опознавательных знаков. В настоящий момент двигается по трассе в направлении города! Связь со мной – постоянно! Выступайте! Немедленно! Всё!
Воткнув трубку в рацию, он тяжело вздохнул и вытер со лба испарину. Руки его слегка дрожали. Сам себе он чуть слышно сказал:
– Можем же мы хоть разок что-нибудь слегка перепутать… во время учений.
Полковник убедился, что коньяка в кружке больше нет и утопил тяжелое тело в завизжавшей пружинами раскладушке. Неподалеку от штабной палатки, один за другим, завелись несколько БТРов.
– А как мы его себе подчиним-то, этого Пашку, земля ему пухом, – озадачился вдруг Стас.
– Придумаем, царство ему небесное, – расщедрился сантехник. – Мы ж умные, верно, Колёк? Правда, немного дохлые! – Вася хохотнул.
БТР неожиданно притормозил и свернул с ровной трассы вправо, на нечто ухабистое. Три души прямо сквозь броню сунулись наружу и огляделись. Капитан Сидоров держал курс на недалекий долгострой из силикатного кирпича – что-то вроде недостроенного коровника. Место для сохранения заначки от постороннего глаза было, действительно, подходящим: вокруг ни души, кучи неиспользованного кирпича проросли ивняком – площадку забросили давно, привлекательностью она не отличалась.