В кабинете Оборотнева ремонтировали дверь. Два военных человека работали абсолютно молча и довольно быстро. Майор сидел за столом и рисовал на листе бумаге одному ему понятные стрелочки и кружочки. Вошел следователь Михаил. Оглянувшись на работающих и понизив голос, он заговорил, одновременно снимая мокрую кожаную куртку и вешая её на спинку стула:
– Ну, вкратце я вам по телефону доложил, а подробности странные… – следователь присел к столу. – Трупов в сгоревшей машине нет. Следов крови нет. Следов нет вообще никаких! Деньги были именно те, которые ночью пропали из… из вашего кабинета… – в этом месте Оборотнев, внимательно слушающий коллегу, продолжительно моргнул. – Деньги сгорели те же, точно. Единственную купюру, которую нашел постовой, сличили в финотделе – номер совпадает… Думаю, надо брать этого Пашу и через него выходить на спецназовца… Допросить могу сам… Но странно… В машине должна была быть хотя бы кровь… если не покойник. Авария-то страшная. Я не знаю, Игорь Иваныч, что и думать.
– А отпечатки какие-нибудь?
– Да сгорело всё.
– …Миша, ты уверен, что Пашу пора привлекать?
– На допросе Данила Спиридонов упоминал про директора ресторана именно в том ключе, что… Конечно, где-то он там ловчит, но поймать пока не могу. Может статься, как-то замешан и покойный конструктор их, Николай Суворов. А про спецназовца, вы говорили, этот Паша вам сам рассказывал.
– Ну, что ж… – Оборотнев встал из-за стола, прошелся к окну и застыл, сложив руки на груди. – Действуй, Миша. Только постарайся, чтобы о деньгах и их судьбе Паша пока ничего не знал. И обо мне не надо ему говорить ничего, ладно?
Оборотнев обернулся и посмотрел в глаза следователю. Не согласиться с ним было невозможно.
– Ладно… – вздохнул Николай. – Что делать-то будем? Мой капитал пропал. А деньги нужны в любом случае… Если мы еще прямо сегодня не исчезнем… навсегда…
– Сколько времени потратили! – прошипел Стас, покосившись на Василия.
– А ты!! – взвился Василий. – Ты сам-то хоть что-нибудь сделал, чтобы денег раздобыть?! В казино и то натворил – ни нашим, ни вашим, а Люська 80 тысяч сняла, как с куста! Благодаря мне! "Время потратили"! Воровать он не будет, цаца!! А на Колькино спонсорство сразу согласился! Халявщик ты, Стасик!.. Воровать он не будет! Ну и давай! Вдова – на паперть, дочь – на панель, сын…
– Заткнись! – взвизгнул Стас. – Коля, я его сейчас опять поколочу.
– Ага! Колотильщики! – сразу отозвался Василий, – …Только и можете, что трудовой народ доводить! Я миллионы единиц сантехники отремонтировал! Отопление чинил, чтоб люди не мерзли, водопровод проводил, чтоб они пить могли, чтоб еду могли варить! А унитазы! Сколько я их пробил! Чтоб каждый гражданин мог спокойно гадить у себя дома!.. Воровать он не будет!.. В общем, так! Вы как хотите, а я что-нибудь придумаю! И вам свои идеи больше навязывать не буду. До свидания! А если денег нагребу, поделюсь, не сомневайтесь. Только помните, что сегодня, возможно, последний день! Потому что девятый. Помните! Может статься, если не сегодня – то никогда!.. Может быть, и встретимся ещё…
Василий обиделся всерьез. Он подплыл к краю крыши и просто пропал из видимости. Стас с Николаем некоторое время молчали.
Конструктор сейфов поднялся и двинулся вдоль конька крыши. Растяжки креплений телеантенн просачивались сквозь него, как сквозь дым. Стас глядел ему вслед. Вернувшись, Николай заговорил:
– Вообще, голова у него варит, только больно уж шебутной…
– И ничего до конца не доводит!.. Николай, а нам, и правда, осталось только воровать?
– Или выигрывать, мухлюя. Больше, кажется, ничего не остается… Я уже почти готов забрать денег в каком-нибудь банке… А что?.. Электричество есть, с замками справлюсь, за рулем могу… Если не сегодня, то никогда? Неужели всё?
– Забрать?.. – Стас поёжился. – Не знаю. Никогда не брал чужое.
– От этого "никогда", Стас, ничего не осталось. Кончилось наше "никогда". А у меня три малыша, и Лерка уже шесть лет нигде не работала. Кафедра истории… Как они проживут?
– А я не хочу… Вчера Серега все деньги взял из дома и в казино просадил, я не смог ему помочь, получается даже, что и помешал… И всё равно не хочу. Если все покойники начнут тащить у живых – страна развалится.
– Да много ли нас… – усмехнулся Николай, – покойников-то?
– А посмотри внимательно.
Стас показал рукой куда-то поверх города, и Николай вдруг увидел, как от крыши дома метрах в двухстах от них отделилась маленькая фигурка мужчины с крылышками и медленно поплыла на запад. И еще две еле видимые фигурки ангелов парили над домами в четырех кварталах по проспекту.
– Как-то я раньше не замечал…
– А я давно вижу. Уходит народ. Я даже испугался сначала. Иногда, особенно в непогоду, много народу взлетает! А тут по телевизору новые меры объявили по социальной защите пенсионеров, так гляжу – прямо рой ангелов над крышами поднялся… Страшно стало. А потом понаблюдал я, Коля, и успокоился… В общем, обратное движение есть…
– Как это?
– А звездочки падают… Ма-аленькие такие… К роддомам! Понял? Звездочки! – и Стас заулыбался.
– Звёздочки… – повторил Николай. – Туда ангелы, оттуда звездочки. Круговорот…
– …Круговорот душ во Вселенной… – договорил Стас, помолчал и выдохнул: – Не буду я чужое брать. Нехорошо. Придумаю что-нибудь. – Он поднялся. – Я к Сереге своему. Встретимся, если… если сегодня звездочками не станем…
Василий двигался по проспекту, чуть возвышаясь над толпой прохожих. Настроение у него было явно пасмурным. Остановился перед дедом, сидящим на скамейке в самом углу автобусной остановки. Это был именно тот дед, которому Вася совсем недавно кинул в руки чужой бумажник. Дед был с неизменной сумкой через плечо и теперь беззубым ртом жевал кусок белого хлеба, щедро осыпая крошками редкую бороду.
– Привет… – сказал Василий и присел рядом. – Опять голодаем, а? А кошель что, пустой оказался?
Дед был поглощен своими беспросветными мыслями и просто глядел на проходящий мимо транспорт. Иногда он отщипывал куски хлеба и бросал голубям.
– Поговорили… – грустно резюмировал сантехник и уставился на голубей. – А может, мне чудо какое совершить? – заговорил он сам с собой. – И продать! Публики – море! Денег – куча!.. Дед, пойдешь в напарники?.. Не пойдешь… А я тебя и не возьму. Напарник должен быть надежным. Чтоб поделился, когда заработает… Как Люська моя…
Сергей был дома и, как обычно, сыпал на белое поле компьютерного монитора ряды букв и цифр. Возле монитора покойный инженер приметил маленькую иконку, которой раньше не было. Стас дождался паузы в работе сына, заголубел от блока питания и одним пальцем настучал: "Привет, это папа".
– Фу, ты, господи! – Сергей откинулся на спинку стула. Лицо его выразило страдание. – Папа! Ты что творишь, дорогой!
– "Прости. Не получилось!" – отбили клавиши. – "Теперь новое поручение".
– Спасибо.
– "Тебе нужно будет заработать денег. Только кое-что надо сохранить в тайне. А теперь подробно. Ступай на кладбище и…"
– На кладбище! Как я рад, папуль! – Сергей усмехнулся, встал из-за стола и вдруг истерично расхохотался, повторяя со слезами на глазах: – Ну, конечно же, на кладбище! Как я сам не догадался! Там столько закопано! Столько закопано! Страсть! На кладбище! Сколько брать лопат? Маму позову! А Аленку можно? На кладбище! Кайф! Только на кладбище! Молодец, папочка!.. На кладбище-е-е!! – Сергей свёл глаза к носу и оскалил резцы, изобразив в зеркальном отражении серванта злостного вампира.
Николай бродил по подвалам хранилища одного из самых частных банков. Он уже полюбовался на ряды золотых слитков, на мешки с металлическими монетами, на залежи валюты и отечественных рублей и теперь знакомился с системой охраны, сигнализации и, конечно же, с дверьми и замками. Решение задачи по выносу отсюда каких-нибудь денег не виделась ему простым. Яркие лампы слепили глаза, а всевозможная аппаратура защиты и слежения производила некоторый шум. Электричество было повсюду, но вот внешняя проводка или какие-нибудь удлинители, естественно отсутствовали. Вынести же купюры наружу Николаю пока вообще не представлялось возможным. Взвесив свои шансы, он чуть приподнялся в воздух, сел среди аккуратно сложенных кубометров денег, сокрушенно покачал головой и надолго задумался.
Василий явился в кухне родной квартиры, когда Ольги уже не было, Мишка убежал в школу, а Люся с больной головой мыла посуду.
– Здравствуй, похмелье! – радостно выкрикнул дух при виде родной вдовы.
Он прошелся по территории кухни, увидел, что его ночные надписи со стены уже стерты, тут же запитался от электрозажигалки и снова мелком набросал на стене слова "ОБРАТНО БУМАГУ ПРИГОТОВЬ". Люся, однако, не сразу заметила появление в квартире покойного мужа. Вытирая полотенцем руки, она открыла холодильник, долго смотрела на ополовиненную ночью бутылку водки, наконец, с сожалением закрыла, потянулась к кухонной полке и взяла таблетки. Пока она запивала лекарство, Василий тоже сунулся в холодильник и тоже уставился на бутылку.
– А-а! Чуть-чуть-то можно!
Он сунул пальцы к 15-вольтовой лампочке, а другой рукой сковырнул с горлышка пробку и от души вдохнул алкоголь в пространство призрачного организма.
Люся покосилась на шорох в холодильнике и только после этого увидела над плитой новую надпись. Поперхнувшись водой, спросила:
– Ты здесь?
В знак подтверждения Василий нетвердой уже походкой подошел к выключателю, зажег и погасил лампочку под потолком.
– Здесь я, радость моя! Здесь! Куда ж мне еще?!