Марк ехал встречать очередную группу туристов. "Черт бы подрал эту Ариадну! - думал он, перебирая служебные бумаги и бумажонки. - Так просил ее дать мне хоть август побыть в Москве..." Впрочем, сразу после проводов навязанных ему американцев в их Америку ему предстояло пять недель отпуска. Да и группа была, что называется, хорошая.
Мчался Марк на встречу группы, организованной солидной нью-йоркской-еще один плюс-фирмой "Русские приключения", предстояло группе завидное путешествие по Союзу и обслуживание по высшему классу.
Гидом-переводчиком Марк был первостатейным. За кулисами это означало большие труды, вороха заранее заказанных театральных билетов, ресторанных квитанций, всевозможных справок, подтверждений,
телефонограмм. В особой пластиковой папочке лежал у Марка загодя припасенный список группы в двадцати экземплярах. Идиотки-переводчицы вечно строчили их от руки в последний момент-и туристов нервировали и сами время даром теряли. Умный же Марк с утра еще отпечатал свои списки на машинке, в четыре закладки. Жаль, нет в мире совершенства- застала его за этим невинным занятием Верочка Зайцева, поджала губы сдобренные фиолетовой помадой, постояла над душой.
- Та самая машинка, - изрекла она наконец. - Буква "р" подскакивает. И "а" не пропечатывается.
- В каком смысле "та самая", Верочка?-Марк обернулся, не переставая стучать по клавишам.-Я уже год с лишним твержу Ариадне, что пора ее сдать в ремонт.
- Ты на ней вечно печатаешь свои списки.
- Ну и что?-Стук машинки замолк.-И другим советую. Степан Владимировичу удобно, и в гостиницах, и на самолетах... Я бы на твоем месте...
- Ты на моем месте в партию вступаешь, Соломин, - сказала Вера.
И тут же испарилась-тоже группу встречать торопилась, сука. Да и спорить с нею Марк не мог-строго-то говоря, историю с открыткой знали только сама Вера и начальство.
А дождь внезапно утих. Небо над мелким березняком по обе стороны шоссе стремительно заголубело, засинело, засияло, освобождая дорогу солнцу. На блестящем мокром асфальте Марк с наслаждением потянулся полюбовался толстобрюхими самолетами, с туповатой грацией перемещавшимися по летному полю. В газетном киоске купил позавчерашнюю "Интернэйшнл Геральд Трибюн" и углубился в отдел объявлений, а по радио уже с предсмертным хрипом объявляли о прибытии рейса из Ною Йорка. И пришлось Марку, так и не допив своего кофе, отправляться в таможенный зал.
Сегодняшний самолет на Вену уже улетел, избавив Марка от сомнительного удовольствия подглядывать за обыском у дальних стоек, отведенных для "лиц без гражданства" вроде Кости. И в любой-то стране таможенники-не самый приятный народ, а тут-перины щупают, подкладку у одежды вспарывают, смотрят волками. Оно, конечно, дело государственное, иной раз и впрямь найдут некую материальную ценность, к вывозу запрещенную, изымут в пользу рейха, а все равно противно. На прилете, тут бывает забавно. Ах, как пахнет свободой от терзаемых чемоданов! Брюки, свитера, папки с технической документацией. Ага, распятие кладут обратно, вермут тоже и пачку макарон туда же. Вот и добыча-глянцевый номер "Плейбоя". "Си, си, грациа,- лопочет бизнесмен,- спасибо".
А от постов пограничной охраны уже доносится английская речь-то ли его туристы, то ли зайцевские, а может, и вовсе посторонний народ. Он в который раз открыл сумку. Чек на подноску багажа выписан, яблоко, положенное с утра Светой, на месте, из бумажника выглядывает уголок ее фотографии. На самом дне сумки-пачка аляповатых чемоданных наклеек: храм Василия Блаженного. Всякий раз референт клянется и божится, что последние, а без них нельзя, штук двести уже роздал Марк за это лето. Все в порядке в сумке у гида-переводчика Соломина, и истоминского сомнительного письмеца-нету, хоть и провалялось оно там недели три, даже истрепаться успело в своем ненадписанном конверте. Ивановы якобинцы всегда держались в стороне от западных корреспондентов, стажеров и прочей шатии, находящейся под бдительным оком властей. Целью, понятно, была конспирация, а погорели на этом Яков с Владиком- так никто и не заступился за них на Западе.
Через месяц после суда, комкая слова и поглядывая в стороны, Иван передал Марку три листка папиросной бумаги. "Ты что, спятил?-рассердился Марк.-Стряслась беда, понимаю, но из-за какого-то письма, которое поможет, как мертвому припарка, я не хочу рисковать своей работой..." В конце концов он все-таки смягчился. Но поначалу сунуть его было некому, потом один симпатичный лондонский бизнесмен сказал Марку, что "такими делами не занимается". А в прошлую субботу вдруг что-то треснуло у Марка в душе, что-то он отчетливо понял-и, заехав к Ивану с бутылкой водки, молча вернул приятелю проклятое письмо. Ожидаемого разноса не получил, совсем напротив-Иван спешно вызвонил двух говорливых приятельниц из рабочего общежития и устроил очень даже неплохую вечеринку. Основной программы описывать не стану, а гвоздем предварительной был сворованный Иваном с работы небольшой лазер, ярко-алым лучом запросто прожигавший, к вящему удовольствию девочек, небольшие дырки в монетках и бритвенных лезвиях.
Марк поднялся с подоконника, провел по волосам расческой и, махнув удостоверением, запросто перелез через барьерчик таможни. Завидев энергичного молодого человека с пачкой деклараций, со значком и сумкой Конторы, туристы обыкновенно подходили к нему сами. Тем более группа была молодая, ни одного человека старше семидесяти двух. Зайцевой-то меньше повезло-вон она маячит поодаль в окружении каких-то совсем дряхлых старушонок.
- Ваша декларация. - Марк протягивает листок первому из своих американцев, ставит крестик в списке. Профессорского вида мистер Уайтфилд берет еще один бланк для огненно-рыжей своей жены - еще крестик. Подходит еще одна пара, оба по крайней мере пятьдесят восьмого размера, подходит зеленоглазая, с короткой стрижкой молодая особа.
- Я Клэр,-заявляет она на почти чистом русском языке,-Клэр Фогель из группы "Русские Приключения", а вы наш гид, и вас зовут...
- Марк Соломин. Вот вам бланк на русском, припас на всякий случай. Сумеете заполнить?
- Ну, - усмехается она. Морщинки в углах ее глаз, и без того не по возрасту глубокие, обозначаются еще резче.- Поскольку я не везу через границу,-взгляд в декларацию,-оружия, боеприпасов, наркотиков, материалов, направленных на подрыв...
- И битой птицы,-заканчивает Марк, знающий декларацию наизусть. - Желаю удачи.
Одиннадцать крестиков проставлено, приходится теперь подбегать то к одному, то к другому - поразительную тупость порой выказывают заокеанские путешественники на таможне. А вот и двенадцатый, Алэн Грин, бодрый старичок, при дорогом фотоаппарате на груди, только костюмчик полотняный измят до невозможности. На вертящемся конвейере загорается номер нью-йоркского рейса, и в зал начинают вплывать чемоданы и баулы.
- Простите, запамятовал ваше имя...
- Марк. А вы, если не ошибаюсь, Альберт?
- Зовите Бертом, как все.-Улыбнувшись, профессор Уайтфилд вдруг кидает на Марка взгляд, слишком, пожалуй, пристальный для первого знакомства. - Простите, тут написано, что надо предъявлять к осмотру все рукописи, книги, печатные материалы... У меня в чемодане научная литература-надо заранее распаковать? Марк не без снисходительности качает головой.
- Откроете, если попросят, но это бывает совсем редко. Вы же не везете ничего такого?
- Нет, - отвечает Берт, отходя в сторону.
Таможенник пропускает подопечных Марка с завидной легкостью, "Кажется, пронесло",-думает он, и напрасно-под мышкой у толстой миссис Файф обнаруживается тоже не тоненькая книга "Россия - загадка без тайны", известный отчет одного промаявшегося в Москве три с лишним года западного корреспондента.
- Форбидн,-говорит таможенник.- Ай маст тейк ит фром ю. Анти-совьет литрача форбидн конфискейшн.
- Марк! - взывает американка. - Вы не могли бы поговорить с этим молодым человеком? Я ее только что купила-девять девяносто пять! В твердом переплете! И половины не прочла! Она совсем не антисоветская!
- Совсем не антисоветская,-поддакивает мистер Файф,-и совсем новая. Марк разводит руками. - Жаль, миссис Файф. С другой стороны, вы же не прятали свою книжку? Ну и отлично! Получите квитанцию, а будете улетать-и книгу вернут.
- Мне она сейчас нужна!-гневается миссис Файф.-Проводите меня к начальнику таможни.
- Ноу, чиф нау абсент, хир, тейк ёр ресит, миссис! - втолковывает ей таможенник.-Слушай, объясни этой засранке, что я мог бы книгу и без квитанции забрать, пусть спасибо скажет!
По ту сторону барьера прислушиваются к сваре Клэр Фогель и еще одна дамочка средних лет. Миссис Файф, сдавшись, прячет в сумочку квитанцию и с оскорбленным видом присоединяется к группе. Хитрый Марк, между прочим, беззастенчиво ей соврал-уезжать группе предстояло из Ленинграда, и никто, разумеется, не станет возиться с пересылкой туда этой несчастной книги. Жаль. Такого рода чтиво частенько доставалось в подарок Марку, а отобранный репортаж был, кажется, не из самых глупых.