Каллин повернулся, адресуя свой вопрос советнику Глину:
– А в чем причина вражды, любезный господин? Ваши люди сказали мне только, что спор возник из-за леса.
– В общем-то, да, – сказал Глин, задумчиво поглаживая свою бороду. – Вражда длится уже давно, еще с тех пор, когда дед лорда Иниса объявил войну деду их милости. В те дни они сражались за титул тирина и по прочим серьезным поводам, но понемногу все улеглось. Однако, видите ли, лес расположен как раз на границе двух поместий. Это последнее, что осталось решить.
– Инис так думает! – Браэд ударил рукой по столу. – Советник самого верховного короля лично рассматривал это дело и принял мою сторону.
– Ну, ваша милость, – примирительно сказал Глин, – Инис оспаривает только часть решения суда. Он уступил вам деревья.
– Да, но каков мерзавец! Утверждает, будто его свиные права древнее наших!
– Свиные права? – изумленно переспросил Каллин.
– Свиные права, – подтвердил Глин. – Понимаете, по осени крестьяне выпускают в лес свиней, чтобы те лакомились желудями. Но на всех свиней желудей не хватает…
– Так вот, этот высохший ослиный хвост утверждает, что желуди – его, – вмешался Браэд. – Его люди убили одного из моих парней, когда прошлой осенью мы гнали их свиней из леса.
Каллин вздохнул и сделал очень большой глоток эля.
– Папа, мне непонятно, – сказала Джилл. – Неужели человека можно убить из-за свинячьей еды?
– Это вопрос чести! – Браэд стукнул об стол своей кружкой с такой силой, что пиво расплескалось. – Я ни одному человеку не позволю лишить меня того, что мое по праву. Честь клана взывает к мести! Мы будем драться до последнего человека!
– Жаль, что мы не можем вооружить свиней! – заметил Каллин. – Каждый должен сам сражаться за себе пропитание.
– Вот было бы здорово! – воскликнул Браэд, радостно осклабившись. – Надеть на них маленькие шлемы, вместо мечей – клыки, а мы обучили бы их идти в атаку под звуки рога.
– Ваша милость! – взвыл Глин.
– Ну хорошо, действительно, я снова увлекся.
Глин с Абрином, который оказался сыном пожилого советника, отвели Джилл и Каллина в казарму, расположенную во дворе позади всех построек. Как это и было принято, стражники спали прямо над конюшнями. Зимой тепло от лошадиных тел помогало людям согреться. Но сейчас, в эти знойные летние дни, здесь стоял невыносимый запах. Глин показал Каллину пару свободных коек, потом помедлил, наблюдая, как Каллин разбирает свои принадлежности.
– Ты знаешь,серебряный кинжал, — сказал Глин, – я не стесняюсь признать, что очень рад твоему появлению. Нам очень нужен человек с твоим опытом.
– Спасибо, – ответил Каллин. – Вы давно служите у тирина, добрый господин?
– Всю его жизнь. Сначала я служил у его отца. И, надо сказать, он был великим человеком, одним из тех, кто пытался разрешить конфликт с помощью закона, а не меча. Боюсь, что лорд Браэд пошел в своего деда. – Глин замолчал, повернувшись к Абрину. – Джилл – наша гостья, Абрин, поэтому будь с ней вежлив. Идите, поиграйте на улице.
– Это означает, что разговор обещает быть интересным, – усмехнулся Абрин.
– Джилл, – сказал Каллин. – Кыш отсюда.
Джилл взяла Абрина за руку и повела его из казармы.
Они задержались возле конюшни, наблюдая, как гуси ходят среди камней, переваливаясь из стороны в сторону.
– Эти гуси щиплются? – спросила Джилл.
– Еще как. Держу пари, что ты их боишься.
– С чего ты взял?
– Ты девчонка. А девчонки всегда боятся.
– Неправда.
– Правда. И имя у тебя тоже странное. Джилл – это не настоящее имя. Так зовут только крестьянок.
– И что?
– Как что? Быть крестьянином – это хуже всего. И еще ты носишь штаны!
– Я никакая не крестьянка. А штаны купил мне папа.
– Твой отец –серебряный кинжал, а они все – отребье.