Джилл размахнулась и что было силы съездила ему прямо по лицу.
Абрин закричал от неожиданности, а затем ударил ее в ответ, но Джилл увернулась и стукнула его кулаком по уху. С воплем он прыгнул на нее и повалил на землю, но она била его локтем в живот до тех пор, пока он не освободил ее. Они боролись, пинали друг друга ногами, дрались кулаками, пока наконец Джилл не услышала, как Каллин и Глин кричат им, чтобы они прекратили. В следующий момент Каллин схватил Джилл за плечи и оттащил ее от беспомощного Абрина.
– И что все это значит? – спросил он раздраженно.
– Он сказал, что всесеребряные кинжалы — отребье. И я его стукнула.
Абрин поднялся с земли и сел, хныкая и вытирая окровавленный нос. Каллин было широко улыбнулся Джилл, а потом поспешил снова сделать строгое лицо.
– Послушай, Абрин, – сказал сыну Глин, – так нельзя обращаться с гостями. Если ты не обучишься вежливости, то как же ты сможешь потом служить знатному лорду?
Глин повел Абрина в башню, нещадно ругаясь. Каллин начал счищать грязь с одежды Джилл, приговаривая:
– Во имя всех богов, моя дорогая, где ты научилась так драться?
– В Бобире, где же еще! Дети постоянно обзывали меня незаконорожденной, и я дралась с ними, а потом научилась побеждать.
– Что верно, то верно. Ты и впрямь дочь Каллина из Кермора.
До конца дня Джилл и Абрин старались избегать друг друга, но на следующее утро Абрин не выдержал. Он присел на землю около ее ног и пнул кусок дерна носком башмака.
– Извини меня за то, что я назвал твоего отца отребьем. Мой папа говорит, что у тебя может быть какое хочешь имя, и ты можешь ходить в штанах сколько угодно, и все такое. Извини.
– Спасибо. Я тоже сожалею, что разбила тебе нос до крови. Я не хотела так сильно ударить.
Абрин посмотрел на нее и улыбнулся.
– Хочешь, поиграем в войну? – предложил он. – У меня есть пара деревянных мечей.
Следующие несколько дней жизнь в крепости верховного лорда Браэда текла спокойно. По утрам Каллин в сопровождении двух всадников отправлялся патрулировать дубовую рощу.
После обеда Браэд с другими двумя всадниками приезжал ему на смену. Джилл помогла Абрину выполнить его обязанности по дому, после чего у них оставалась еще уйма времени, чтобы поиграть с мечами или кожаным мячом.
Единственной проблемой для Джилл была мать Абрина, которая считала, что девочке надлежит учиться шитью, а не бегать вокруг крепости. Но Джилл была настолько сообразительной, что наловчилась избегать ее. За обедом отряд ел за одним столом, а семьи лорда и Глина – за другим.
Иногда советник возвращался в свои комнаты сразу после обеда, а Браэд подходил выпить вместе со своими воинами. Он, как всегда, заводил разговор о семейной вражде, подробности которой обсуждались из года в год. Он знал наизусть обо всем, что случилось задолго до его рождения, но припоминал и все свежие обиды.
Так прошла неделя размеренной спокойной жизни. Однажды вечером к столу, за которым ужинали бойцы отряда, торопливо подошел Браэд; его светлые глаза блестели, выдавая возбуждение.
У него были новости: один из слуг был в деревне и слышал сплетни о планах Иниса.
– Безродный гнойник! Утверждает, что раз свиные права за ним, то он может посылать своих хрюшек в лес хоть летом, хоть осенью. И он намерен приставить к своим свиньям вооруженную охрану!
За исключением Каллина, весь отряд начал возмущаться, демонстративно грохая кружками об стол.
– А я говорю, что ни одна свинья и шагу не ступит по моему лесу, – продолжал Браэд. – И с этой минуты весь отряд целиком будет выезжать в дозор.
Все возликовали.
– Ваша милость, – вмешался Каллин, – разрешите дать вам совет?
– Ну конечно, – ответил Браэд. – Я высоко ценю твой опыт в этих делах.