– Весь юмор, Гриша, в том и состоит, что иногда в анекдотах реальные случаи встречаются. А порой в таких анекдотах и государственные секреты разглашаются. Вот с этим нездоровым явлением, в смысле, с разглашением государственных тайн, мы должны бороться. Ну а если перевирают, то пусть. Помню, случай был с Громыко. Он убедил Политбюро помочь революционному правительству африканской республики Буратиния. Иди Южной Замбурании? В общем, не помню, какой точно республике, да и не важно это. Важно, что отправили мы туда два парохода с гуманитарной помощью африканским товарищам. Загрузили их по полному списку: гаубичной артиллерией, установками залпового огня, автоматами Калашникова, минами противопехотными. А эти, понимаешь, коммунисты оружие расхватали – и в лес. Мы вместо денег получили кукиш, а Громыко отхватил себе государственную награду этой самой республики – золотое кольцо в нос… Так он отказался, понимаешь, приезжать на вручение. И чего, спрашивается, отказался? Ну а позже, когда анекдот пошел в народ, всю славу мне приписали. Вроде как я эту награду должен был получать. А мне она на кой, если подумать? У меня своих уже вешать некуда… Или вот еще случай был…
Гриша замялся.
– Леонид Ильич, мне пора на базу…
– Ну, если пора, тогда конечно. Военная дисциплина, разве ж я не понимаю? Сам служил. А про тот, другой случай я тебе в следующий раз… ага… Доскажу… Только напомни. Я ж теперь без бумажки, сиськи-масиськи, дверь гостям забываю открыть…
Генсек бросил на Гришу хитрый взгляд из-под клочковатых бровей и жизнерадостно расхохотался. Настроение у него уже явно улучшилось…
* * *
Беляков выждал, когда все покупатели в гарнизонном магазине разойдутся, прикрыл дверь, сделал глубокий вдох, поправил пилотку и бочком придвинулся к прилавку. Анжела шевелила губами, перебрасывая костяшки на счетах, и ничего, казалось, вокруг не замечала. Тогда Беляков сделала еще шаг вперед.
– Гри-и-ишенька, ми-и-илый! – Анжела растянула губы в фальшивой улыбке и кокетливо поправила белый беретик. – Почему не заходи-и-ил так до-о-олго, проти-и-ивный?
С некоторых пор в каждом ее движении и в каждом слове Гриша стал замечать фальшь, как в игре актера-любителя из жэковского театра.
– Да вот, только что сменился в карауле, – пробормотал он.
– Гриша, не ври мне!
Беляков непроизвольно напрягся. Эти же слова, и даже с похожей интонацией часто говорила его мама. Не самая, в общем, приятная ассоциация…
Анжела внимательно посмотрела на Белякова снизу вверх, улыбнулась уже мягче и лениво потянулась за прилавком, как сытая кошка.
– Я так соску-у-училась!
Беляков оглянулся на дверь.
– Через подсобку успеешь выскочить, – деловито пояснила Анжела. – Да и с каких пор мы стали такими пугливыми, а?
Анжела обогнула прилавок, одной ладошкой прикрыла Грише рот, а вторую запустила ему в брюки. Гриша вздрогнул. Волна приятной теплоты мгновенно поднялась от живота и ударила в голову.
– Пойдем, милый, – жарко зашептала ему на ухо Анжела.
Гриша послушно побрел за ней в подсобку, протискиваясь за полку, где лежали коробки с тушенкой и мешки с мукой, накрытые картоном. От губ Анжелы пахло клубникой, и у Гриши от этого любимого с детства запаха сразу закружилась голова. Даже если бы он попытался сопротивляться, руки бы уже не послушались. Они с треском расстегивали пуговицы на халате, освобождая из тесного плена грудь Анжелы – мягкую, теплую, шелковистую на ощупь. Анжела опрокинулась на мешок с мукой, крепко обхватив Гришу двумя ногами.
– Давай, милый, давай…
После первых неловких движений Гриша приноровился, нашел нужный угол наклона и сразу же увеличил темп. Теперь в голове у него не осталось ни единой мысли, словно весь он превратился в движение. И только перед самым взрывом откуда-то из глубины сознания всплыл тревожный сигнал: "Что же ты, гад, делаешь?", но и этот сигнал был почти неразличим, как послание из далекой галактики…
– Тебе продуктов никаких не нужно? – поинтересовалась Анжела, когда уже отдышалась и одернула сбившуюся на бок юбку.
– Обойдусь…
– Милый, надо кушать, а то ты совсем исхудал. Кожа да кости…
На долгую секунду Анжела прильнула к нему всем своим податливым телом и звонко чмокнула в щеку.
– Какой ты колючий сегодня. Как ежик. Вся исцарапалась об тебя…
Беляков автоматически провел ладонью по своей щеке. В караульном помещении чисто побриться не получилось, и к вечеру опять стала пробиваться клочковатая щетина.
– У тебя водка есть? – как бы невзначай поинтересовался он.
– Водка? – Анжела ненадолго задумалась. – Кажется, перед праздником я спрятала парочку "мерзавчиков". А что, очень нужно?
– Еще как, – честно признался Гриша.
– Тогда забирай, – великодушно согласилась Анжела.
Один стограммовый "мерзавчик" Беляков приговорил сразу. Не отходя от дверей подсобки. Пустой желудок встретил обжигающую жидкость глухим бурчанием. Зато в голове сразу разошлись тучки, и выглянуло долгожданное солнышко. А еще ему хотелось упасть на койку и просто выспаться. И не думать о том, что приходил к Анжеле не за коротким удовольствием в подсобке. Он хотел сказать, что у нее есть муж, а у него – другая женщина, на которой он скоро женится. Но опять проявил малодушие. Не смог произнести простые слова. И что делать теперь? Раньше и Анжела была хотя бы осторожнее, а теперь совсем страх потеряла. По части уже поползли откровенные смешки. Над Куклей и так две недели весь полк потешался после той драки в ресторане. А когда Кукля узнает, что его жена развлекается в подсобке с тем самым Беляковым, то последствия вообще будет трудно предсказать…
В общаге Гришу покинули последние силы, и он почти рухнул на свою кровать.
Путинцев оторвал голову от подушки и отбросил потрепанный сборник уставов.
– А, это ты… Привет…
– Витя, ты не заболел? – удивился Беляков.
– Не обращай внимания. Тут Железный Феликс пять минут назад пробегал по коридору. Вдруг, думаю, заметит, что я даром время не теряю…
– Даром время терять нельзя, – согласился Гриша и выудил из кармана второй "мерзавчик". – Ты как?
– Резко отрицательно. И тебе не советую. – Путинцев принюхался. – По-моему, ты сегодня уже принял. Не дай бог, комполка увидит…
– Как знаешь, как знаешь, – пробормотал Беляков и прикончил вторую бутылочку в два глотка. – Было бы предложено…
Путинцев покопался в тумбочке и протянул Грише яблоко.
– На, закуси хотя бы.
Гриша принял яблоко с благодарностью, но съесть его так и не смог. То ли оно было не слишком сочным, то ли сам он слишком устал. В голове у Белякова уже начинали кружиться яркие огни праздничной карусели, что было верным признаком подступающей тошноты. В профилактических целях Гриша уткнулся лицом в подушку и почти мгновенно отключился. А когда проснулся, было уже утро. Он посмотрел на себя в зеркало, решил, что на политзанятия, пожалуй, не пойдет, и опять провалился в сон.
Как ни странно, с медкомиссией затруднений не возникло. А когда Беляков прошел через все линии охраны Объекта и оказался на Стартовом уровне, то был уже полностью в рабочей форме. Никаких неуставных эмоций…
– "Башня", я – "Семнадцатый". Разрешите взлет.
– "Башня" – "Семнадцатому". Взлет разрешаю!
Генераторы взвыли. Все, как обычно. Вот только взлетать Гриша решил на этот раз без автопилота. Решил, что хватит с него автоматики. Хотя бы раз попробовать, а там будь что будет…
Прежде чем Гриша ощутил свежий порыв ветра, прошла, как ему показалось, целая вечность. На взлете его крутило так, что чуть не размазало по всему взлетному коридору. Но расчетную траекторию Беляков все же удержал. Почти удержал. Выбросило его километрах в трех от расчетной точки входа. Почти рядом…
Беляков выбрался из сугроба и тщательно отряхнул пальто. Город заметало снегом. Мимо по своим делам спешили люди, кутаясь в длинные шарфы. На Гришу никто не обращал внимания. Только маленькая девочка что-то закричала своей маме, показывая на Гришу пальцем. Мама вжала голову в плечи и быстро увела дочь. Беляков слепил большой снежок и приложил его ко лбу. Лицо горело. Без автопилота ощущения от Высоты оказались другими. Вроде отличия небольшие. Но все контуры, если приглядеться внимательней, стали менее четкими. И снег какой-то более прозрачный, что ли…
Из-за обильного снега, кстати, и таксист на стоянке согласился отвезти Белякова в общежитие далеко не сразу. И еще несколько раз недоверчиво уточнял: а точно ли этот странный клиент заплатит ему два счетчика?
– Заплачу, – твердо пообещал Гриша. Другого выхода у него не осталось. Он уже начинал подмерзать в своем легком пальто, и никак не мог сообразить, в какую же сторону двигаться. Хотя, на самом деле, общежитие было рядом. Таксист домчал до него за пять минут. Гриша отдал два рубля и добавил великодушно:
– Сдачи не надо!
Таксист остался доволен. Гриша, в общем, тоже. В комнате у него была электроплитка, которая помогла согреться.