- Ну что, завтра пойдём митинг смотреть? - прощаясь, предложил Пашка. - Если его не разгонят, конечно.
- Пойдём, - согласился Русик. - Слушайте, а мне понравилось сегодня. Да нет, не из-за подарка, просто….Давайте так каждый год отмечать. Договорились?
На следующий год, однако, не вышло: первая сессия всё-таки - не до этого. А на втором курсе, когда давно уже стало ясно, что ничего такого уж страшного в этих сессиях нет, в такой же зимний вечер они снова купили портвейн. Число было такое же, как и два года назад - 18 января - но это было единственное сходство. Во-первых, Руслану сегодня исполнялось не 17, а целых 19 лет. Во-вторых, все они давно не школьники, а много чего повидавшие студенты. В-третьих, не было в Грозном больше никаких митингов. И, наконец, погода. На улице стоял обычный грозненский январь, когда мороз, и то символический, бывает только по ночам.
Из-за погоды отпала необходимость и в кафе. Зачем, когда можно расположиться в любимом скверике? Пустых лавочек полно и можно найти самую уютную - рядом с чугунной оградой набережной. Их не видно ниоткуда, а им видно всё - и Ленинский мост, и рекламу на крыше поликлиники, и уютно светящиеся окна музучилища. Рядом шумит Сунжа, за лавочкой спрятаны четыре бутылки портвейна, и настроение, и без того прекрасное, стремительно взлетает вверх.
- Что-то Русика долго нет, - сказал Витька, поглядев на часы. - Может, откроем пока одну?
Пашка достал бутылку, сделал большой глоток и пустил её по кругу. Сунжа зашумела веселей, а на улице стало ещё теплее.
- Новость слышали? - спросил Валька. - Фимка Геплер в Израиль уезжает.
- Куда? Он же в лётное хотел?
- Хотел….А родители хотели другого. Да и не взяли его в летное: не нужны нам военные лётчики-евреи. Теперь будет в Израиле летать.
- Кто его там пустит летать? Будет улицы мести. Вот людям делать нечего - разве плохо им тут было? Эх, давай ещё одну, что ли!
- Не торопишься? - засомневался Витька. - У тебя же соревнования на носу.
- Ерунда! - засмеялся Пашка. - В этом году всех порву!
Ещё одна бутылка полетела в реку. Весело шумела Сунжа, мигал огнями ресторан "Океан", тихо играла музыка в бывшей синагоге. Здорово - разве может так быть в каком-то Израиле!
- Кулёк, - спросил Павлик безразличным тоном, - а что это за девушка с тобой вчера была? С синими глазами?
- Ого! - присвистнул Валька и вытаращил глаза. - Тапа, ты стал замечать моих знакомых? А как же моя неразборчивость и дурной вкус?
- Не выделывайся! Я только спросил, как её звать.
- Неужели? А зачем тебе? Ты ж у нас ангела ждёшь, а у меня только шалавы - твои слова! Аня её звать.
- Я её тоже заметил, - сказал Витька. - Ну и как - нет больше "Пиренеев"? Или ещё не успел?
- Да тут не "Пиренеи", - Валька смотрел только на Пашку, - Тут "Гималаи". Но всё равно высота будет взята! А, Тапик?..
Ответить Пашка не успел: из-за кустов вышли трое парней. Вроде бы, чеченцы, но в темноте особо не разглядеть.
- Пьём? - спросил один, и сразу стало ясно - чеченец.
- А вам что? - спросил Павлик поднимаясь.
- Дружинники!
Парень резким движением сунул ему под нос удостоверение, Пашка автоматически наклонился и тут же получил сильнейший удар в челюсть. В глазах взорвались разноцветные пятна, мир качнулся и опрокинулся вниз головой.
- Один есть! - донеслось сквозь шум в голове.
Кто это "один", почему? Пашка открыл глаза: сквозь разноцветные пятна видны были только мелькающие ноги. Он что - лежит? Так, значит, "один" - это он. Ну, уж шиш!
Павлик закрыл глаза и несколько раз глубоко, как учил тренер, вздохнул. Задержал дыхание, резко выдохнул и открыл глаза. Звуки ворвались резко, будто бы вырвали затычки из ушей, вот только разобрать, кто что кричит было невозможно. Пашка и не стал разбирать.
Он встал, пытаясь сориентироваться в мельтешащих вокруг фигурах, дождался, когда перед ним очутится чужая спина, и ударил ногой в пах. Спина дёрнулась, заваливаясь набок, на секунду показалось лицо, и Пашка ударил ещё раз. Левой, не замахиваясь, прямо в искажённую гримасой морду. Фигура качнулась и опустилась на землю.
"Есть один!" - мстительно подумал Павлик и шагнул вперёд.
Валька в распахнутом пальто и без шапки пытался противостоять невысокому крепкому парню, но было ясно, что долго не продержится: дышит тяжёло, нос разбит. Второй "дружинник" барахтался с Витькой в партере на грязном асфальте.
"Кулёк!" - выбрал Павлик и крикнул:
- Эй! Собарде!
Парень оглянулся. Валька, пользуясь моментом, попытался ударить его сзади, но получил удар прямо в разбитый нос и сел на грязный асфальт.
- Ну? - повернулся парень. Соперник не казался ему серьёзным: худой, длинный. - Иди!
Пашка шагнул. Голова заметно кружилась - чёртов портвейн. Как же не вовремя!
Противник оказался достойным: умело уклонялся, сам переходил в атаку, а голова плыла всё сильней и сильней. К тому, же совсем некстати пришёл в себя третий "дружинник". И хотя он, тяжело дыша, пока ничего не предпринимал, краем глаза приходилось следить и за ним.
Помог Кулёк.
Всё произошло очень быстро. Валька поднялся, мотая головой; чеченец на мгновение отвлёкся, и Пашка, вложив в удар все оставшиеся силы, чётко как на тренировке, достал его кроссом в челюсть. Парень упал как подкошенный, Пашка по инерции сделал полшага вперёд, услышал крик, оглянулся, и в боку резко кольнуло.
- Сзади! - кричал Витька. - Нож!
Но уже было поздно. Деревья опять закачались, наклонилась, словно падая, горящая красным реклама.
Упасть он не успел: кто-то подхватил под руки, вроде бы, Витька. Опять зашумело в голове, звуки стали тягучие, словно издалека, из-за стенки.
- Тапа! - это точно Муха.
- Пашка! - это, наверное, Кулёк.
- Что? - а это ещё кто? Русик? - Кто?!
- Ножом! - опять Муха. - Ваши! Суки!
- Заткнись! - это, конечно, Валька. - "Скорую"! Русик, оставь их… потом! Помоги! Сколько крови!..
Доктор вышел довольно скоро. Снял маску, сунул в рот сигарету и успокаивающе сказал:
- Не волнуйтесь, рана не опасная - в рубашке родился. Но крови потеряно много, кровь редкая. Первая группа, резус отрицательный, у нас такой нет, - с надеждой обвёл родителей усталым взглядом.
Пашкин отец обнял заплаканную мать за плечи, встал.
- Хорошо, - сказал врач, - но этого мало.
- У меня! - вскочил Витька. - У меня первая отрицательная! У нас с Пашкой одинаковая группа, нам вместе анализ делали, правда! Тогда даже сестра удивилась, правда! Можете провери…
- Хорошо! - тихо сказал врач, и Витька замолчал. - Пойдёмте.
- Тётя Валя, - сказал Валька, когда за ними закрылась дверь. - Вы не беспокойтесь, тётя Валя! Завтра здесь будут все, у кого такая группа крови. Я вам обещаю! Русик, скажи!
- А? - поднял голову Руслан. - Я их найду, клянусь!
Ногу обожгло болью, Павел вскрикнул и вскочил. За окном сверкала ночная реклама, на кухне тихо гудела вытяжка, всасывая сигаретный дым, за стеной опять работала дрель.
А боль? Нет, это был не нож - просто упал на ногу горячий пепел.
Павел встал, затушил сигарету, выключил вытяжку и пошёл в комнату. Аня сразу оторвалась от компьютера, словно ждала. Синие, такие же, как и тридцать пять лет назад, глаза смотрели настороженно.
- Аня, - сказал Павел. - Я тут подумал… Может, ты ей ответишь? Сама. А там посмотрим.
Настороженность сменилась удивлением, удивление - неуверенной радостью. Глаза сделались широкими-широкими, уголки подозрительно повлажнели.
- Хорошо, Павлик, - сказала Анна и стремительно отвернулась к монитору.
Глава 5
Кулеев сдался через полчаса и еле подавил раздражение. Впрочем, этого следовало ожидать: найти что-нибудь в громадной квартире самостоятельно он не мог уже давно. Тем более, какую-то там коробку.
Пришлось обращаться к жене. Ольга удивлённо подняла выщипанные брови, но ответила и даже не стала ничего выяснять. Обиделась. Ничего страшного - не первый раз.
Удивительно, что она её вообще не выбросила. А что - потом можно было сказать, что потерялась при переезде. А может, так было бы лучше?..
Валентин сдул с коробки пыль, осторожно открыл.
Книжка здорово истрепалась и при прикосновении развалилась на две половинки. Обложка порвалась, края обвисли бахромой, и не бежал уже холодок по хребту при взгляде на звездолёт. Да и сам звездолёт был теперь еле виден. Но стоило только провести рукой по этой выцветшей, давно не гладкой обложке - и в голове что-то смутно забрезжило. Показалось, что исчезли стены и потолок, а мир распахнулся в сияющую, манящую миллиардами звёзд бездну.
Ненадолго.
Мираж прошел, и на руке опять лежала старая истрёпанная книжка с еле различимым названием: "А. Кларк. Космическая Одиссея 2001 года". Как же тогда был рад Тапик, как же благодарил! А потом книжка пошла по рукам: кто её только не читал. И вот конец - пятнадцать лет в коробке. Или больше?..