- Там по соседству был лагерь для обрезанных мальчишек, и иногда у нас бывали совместные вечеринки или танцы… хотя я знаю, что некоторые наши мамаши возражали против того, чтобы их дочери из Гринвича и Коннектикута путались с хасидами…
- И так ты встретилась с будущим ортодонтом и продолжила с ним знакомство в лесах?
- Да, все было так прозаично. И знаешь, это просто… случилось. Я познакомилась с этим парнем на танцах у костра, он предложил мне прогуляться у озера, а потом мы как-то оказались под деревом и уже занимались этим.
- Но ты ведь была едва знакома с… как там его звали?
- Моррис. Ты права. Я знала его всего каких-то десять минут до того как позволила ему залезть ко мне в трусы.
- Почему ты считаешь необходимым рассказать мне об это?
- Потому что это еще один пример идиотизма нашей жизни. И потому что я здесь впервые с тех пор.
- Так ты поэтому захотела навестить меня?
- Наконец-то до тебя дошло. - На ее губах заиграла сардоническая улыбка. - Романтическое дежавю у озера.
- Тот эпизод был романтическим?
- Ты, должно быть, шутишь. Тем более что у Морриса вся задница была в прыщах.
Я не смогла удержаться от смеха.
- И когда воспитатель застукал тебя с Мистером Прыщавая задница…
- Меня выгнали из лагеря и с позором отослали обратно в Бруклин. Твой дед два месяца со мной не разговаривал, а моя мать не уставала повторять, что я шлюха.
- Должно быть, это выглядело забавно.
- Послушай, между родителями и детьми всегда сложные отношения… ты и сама это испытаешь.
- Нисколько не сомневаюсь.
Мы замолчали.
- Как такое может быть, чтобы тридцать четыре года пролетели так быстро? - заговорила она первой.
- Для меня и год тянется слишком долго.
- Подожди, пока тебе стукнет пятьдесят, - время будет попросту испаряться. Не успеешь глазом моргнуть - вот тебе Рождество, еще раз моргнул - уже лето. Ты понимаешь, что тебе осталось - сколько? - двадцать, двадцать пять раз вот так моргнуть, и задумаешься: что же в сухом остатке? Вот тогда ты и начнешь совершать глупые паломничества на берега каких-то дальних озер, где трахалась с прыщавым мальчишкой.
В коляске завозился Джеффри. Мама сказала:
- Пожалуй, это знак, что мне пора заткнуться.
Она отвезла нас обратно в Пелхэм. Высадив нас у дома, она казалась от моего приглашения зайти на чашку чая, сказав, что ей пора двигаться в Брюнсвик и готовиться к визиту в Боуден. Но она все-таки вышла из машины и поцеловала Джеффри на прощание.
- Не доставляй своей мамочке лишних хлопот, - сказала она ему. Джефф лишь прогукал что-то в ответ.
Потом она совершила нечто необъяснимое - она обняла меня. Конечно, это не были укутывающие (дай-ка я согрею тебя материнским теплом) объятия, но все-таки… Мама редко расточала ласки.
- Ты знаешь, где меня найти, если я тебе понадоблюсь, - сказала она и укатила.
На следующий день, в библиотеке, Эстель сказала:
- А мне понравилась твоя мама. Настоящая оригиналка.
- Это уж точно, - ответила я. - Но, к сожалению, не самый счастливый путник на нашей планете.
- Знаешь, многое зависит от среды.
- Какой еще среды?
- Быть оригиналом гораздо легче в таких местах, как, скажем, Нью-Йорк. Но в маленьком городке вроде Вермонта? Это все равно что циклону гулять в колодце. Слишком тесно.
- Ну, это мягко сказано, - заметила я.
Разумеется, я не собиралась превращаться в циклон, застрявший в Пелхэме. Я изо всех сил старалась поддерживать в себе оптимизм и смотреть на мир в перспективе. Работу в библиотеке нельзя было назвать обременительной - подборка книг, выдача книг, заказ книг, разговоры с немногочисленными читатели. Если в день у нас бывало по восемь - десять посетителей, это было уже событие, хотя раз в неделю приходили все двенадцать учеников местной начальной школы и устраивали настоящий бедлам. А так, конечно, мой пятичасовой рабочий день не был перегружен.
- Вы уверены, что вам нужна помощница? - спросила я у Эстель недели через три.
- Помощница мне, конечно, не нужна, - ответила она. - Но компания необходима…
Эстель действительно вызывала лишь положительные эмоции - остроумная, яркая, безмерно любознательная. Если не считать моего отца, она была, пожалуй, самым начитанным человеком, которого мне доводилось встречать ("Ну а что еще прикажешь здесь делать?"). Она взяла себе за правило раз в месяц выезжать на уик-энд в Бостон, где посещала Музей изящных искусств, симфонические концерты, рылась в букинистических магазинах на Гарвард-сквер, лакомилась моллюсками и палтусом в портовых ресторанчиках.
- А вы никогда не подумывали о том, чтобы найти там работу? - спросила я.
- Конечно, я думала об этом, когда работала в Портленде. И после смерти Джорджа, признаюсь, мне пришла в голову мысль: вот твой шанс.
- И что вас остановило?
- Наверное, я сама, - сказала она, закуривая. - Собственно, ничего меня здесь не держит, кроме библиотеки, моего детища, которое никогда не станет больше, чем есть сейчас. Но… я не знаю… что-то меня всегда удерживало от прыжка. Возможно, страх… хотя я и понимаю, что это звучит неубедительно.
- Вовсе нет, - сказала я.
Она посмотрела на меня и улыбнулась:
- Кто-то однажды сказал, что самые большие преграды в жизни - те, что мы сооружаем для себя сами.
- Мне ли этого не знать?
Она предложила мне сигарету.
- Ты еще молода.
- Да, но я нередко задумываюсь о том, что обокрала себя.
- Добро пожаловать во взрослую жизнь. Как бы то ни было, ты еще можешь все исправить.
- Как? Оставить Дэна?
Повисла долгая пауза.
- Мне это приходило в голову, - нарушила я молчание.
- Что, между вами все так плохо?
- Да не то чтобы очень. Просто немного… статично, что ли… наверное, самое подходящее слово.
- Это не редкость в большинстве браков. Но ведь у вас в последние несколько месяцев произошли две большие перемены, не говоря уже о том, что…
- Я знаю, знаю… вся эта катавасия вокруг дома Бланда. И да, я знаю, что должна набраться терпения, принять во внимание всю сложность ситуации, и да, я знаю, что, наверное, требую от него слишком многого…
Я затушила сигарету и потянулась за следующей.
- Сколько лет вы уже вместе? - спросила она.
- С первого курса колледжа.
- И у тебя больше никого не было?
Я покачала головой.
- Так это же восхитительно, - сказала она.
- И скучновато, не так ли?
- Я этого не говорила.
- Нет, это я сказала…
Я закурила.
- Но я вам ничего такого не говорила, - предупредила я.
- Не беспокойся, я - единственный человек в Пелхэме, которому можно довериться. Но если позволишь дать тебе маленький совет, я все-таки скажу: держись. Дэн кажется мне весьма достойным парнем - и, как ты, возможно, уже знаешь, он произвел очень хорошее впечатление на весь город. Людям он нравится. И хотя сейчас вам нелегко, в брак вернется равновесие, если у него прочный фундамент… и если муж не будет выкидывать какие-нибудь фортели - регулярно изменять или поднимать на тебя руку.
- Изменять регулярно? - удивилась я.
- Все мужчины изменяют.
- А ваш муж?
- Нет, Джордж был даже на это неспособен.
- Вы как будто разочарованы.
- Небольшая драма никогда не помешает отношениям. Но Джордж не дотягивал до драмы. По сути, Джордж не делал ничего, что выходило бы за рамки нормы.
- Как и Дэн.
- Откуда в тебе такая уверенность?
- Я его хорошо знаю. И даже если бы он захотел обмануть меня, не стал бы…
- Почему же?
- Потому что, как и большинство студентов-медиков, он слишком занят… вот уже четыре года.
Хотя я знала, что могу довериться Эстель, я решила больше не грузить ее своими личными проблемами. Не хотелось выставлять себя нытиком, к тому же мое новоанглийское воспитание не позволяло слишком уж распространяться о личном. Да собственно, ничего ужасного в моей семейной жизни не было. И хотя жили мы в стесненных условиях, счастье было уже в том, что нам удалось выбраться из этого дрянного мотеля, так что никто из нас не жаловался на бытовые неудобства. Наоборот, каждый раз, встречая в городе Билли, я не уставала говорить ему, как мы довольны его работой и всем, что он сделал для нас. И сам он так беспокоился о том, чтобы у нас все было хорошо, что часто приходил к нам домой с инструментами, спрашивая, не надо ли чего починить.
- Мне кажется, этот парень влюблен в тебя, - сказал мне Дэн однажды вечером.
- О, я тебя умоляю.
- Ты обрати внимание, как он смотрит на тебя.
- В этом нет ничего плохого… если только ты не ревнуешь, конечно.
- Это шутка?
- Да, Дэн. Разумеется, это шутка.
Я поспешила сменить тему, поскольку частью моей новой домашней стратегии было избежание возможных конфликтов. Десять месяцев и три дня - такова была продолжительность нашего заточения в Пелхэме. Время пройдет незаметно, убеждала я себя.
- Есть только один способ выжить здесь, - сказала Эстель как-то утром. - Почаще выезжай куда-нибудь.