- Не теряй попусту время, - поторопила Лилли, и вместе с окончательно признавшим меня Тилли - он подпрыгнул к моей руке, ожидая ласкового шлепка, - мы вошли в комнату, которую я принял за гостиную.
Она была большая, квадратная, в дальнем конце стоял сервированный стол овальной формы, накрытый тонкой дамасской скатертью, на которой красовались китайский фарфоровый сервиз, десертные ножи, вазы с конфетами и пирожными.
Меблировку гостиной составляли также сервант, маленькие столики, кресла с подголовниками и высокие светильники - все из красного дерева. Две обнаженные девушки, из черного гранита, застывшие на скромных пьедесталах, дополняли убранство. На полу лежал шелковистый персидский ковер, а над камином висел большой написанный маслом портрет старого мистера Дэлглиша в сорочке со стоячим воротничком. Фотографии, картины и objets d'art занимали стены; мне показалось, что вся гостиная напоминала викториано-эдуардинский салон в стиле "арнуво".
- Добрый день, Кит, - поздоровалась пожилая леди.
- Добрый день, мисс Дэлглиш, - ответил я.
Французские каминные часы пробили пять.
- Ты пунктуален, - отметила мисс Дэлглиш, - и это просто замечательно для мальчика твоего возраста. Терпеть не могу, когда опаздывают.
- Я старался изо всех сил, - сказал я, натянуто улыбнувшись. Мне было здесь не по себе.
- Привет, Дороти, - весело поздоровался я, увидев улыбающуюся Дороти.
Она продолжала улыбаться, заговорщицки кивая головой; по-моему, ни у кого в нашем городе не было такой улыбки. Она приветствовала меня, дружески подбадривала, помогала преодолеть стеснительность - ведь Дороти считалась своей в доме мисс Дэлглиш, а я пришел сюда впервые.
- Садись вон там, - указала мисс Дэлглиш на тяжелое викторианское кресло, - это единственное мужское кресло в гостиной, в нем любил отдыхать мой отец.
Я утонул в огромном кресле и принялся наблюдать за Лилли и мисс Дэлглиш. Я встречал их вместе только на улице и, естественно, не знал, о чем они беседовали, как жили в доме за высокой оградой; впрочем, их непростые отношения всегда бросались в глаза, и уже через две минуты, проведенные в гостиной, я почувствовал, что Лилли и мисс Дэлглиш не отказались от прежней борьбы: Лилли неизменно отстаивала самостоятельность, и власть мисс Дэлглиш распространялась на нее лишь настолько, насколько позволяла сама девушка. Я думал, что уж сегодня-то Лилли будет очень сдержанна, но по непринужденности, с какой она бросила на кушетку свое гибкое тело, я понял - это ее место, ее дом.
Мисс Дэлглиш поинтересовалась, как поживают мои родители.
- Когда соберешься уходить, Кит, - сказала она, - не забудь, пожалуйста, напомнить, чтобы я передала фрукты для твоей мамы.
- Спасибо, мисс Дэлглиш, - ответил я.
- Лилли позовет меня к чаю, а сейчас я ненадолго покину вас, - проговорила пожилая леди, вставая с кресла. Я тоже поднялся.
- Скажи Тилли, - пусть идет со мной, - обратилась к Лилли мисс Дэлглиш, - а то он начнет таскать со стола бутерброды.
- Ступай, ступай, Тилли! - приказала Лилли. - Ступай в другую комнату.
Песик продолжал лежать возле Лилли, и она легонько пнула его ногой. Но Тилли не слушался, тогда Лилли взяла его за ошейник и подтолкнула к мисс Дэлглиш, которая, не оглядываясь, направлялась к выходу. Через открытую дверь я мельком увидел библиотеку; когда Тилли выскочил из гостиной, пожилая леди затворила дверь, и мы остались одни.
Я все еще не мог освоиться, и Лилли постаралась подбодрить меня:
- Не дергайся, Кит. Ты пришел на обычный чай.
- Мама думала, что на самом деле у вас будет обед.
- Только не сегодня, - ответила Лилли. - По воскресеньям мы обедаем поздно.
Я бы, пожалуй, слегка растерялся в обществе двух девочек, но они облегчили мне жизнь, непринужденно болтая то со мной, то друг с другом. Нам было о чем поговорить: приближались экзамены, и мы стали оживленно обсуждать, нужны ли они или лучше их отменить. Я терпеть не мог экзаменов, а для обеих девушек они были словно свежий ветер в знойный день. После грядущих испытаний нам оставалось проучиться еще год, и я догадался, что Дороти хочет коснуться наших планов на будущее. Именно тогда она впервые сказала о том, что собирается постричься в монахини.
- Ты - в монахини? - удивился я.
Дороти была веселой толстушкой, которая выглядела так, словно мечтала лишь о замужестве и детях. Ее плотное сбитое тело, казалось, было предназначено для счастливого материнства, поэтому все мы считали, что Дороти вскоре выйдет замуж за приличного молодого человека и наживет с ним в благополучии с полдюжины ребятишек.
- Да, в монахини, - смеясь, ответила Дороти. - А почему бы и нет, Кит?
- Откуда я знаю. Просто не могу представить тебя монахиней.
И тут я вдруг понял, что ошибался. Хотя Дороти и была сотворена для счастливого материнства, она же больше других девушек в нашем городе подходила для непорочной жизни и служения Господу. Я уже не сомневался, что Дороти Мэлоун станет настоящей монахиней.
- Я почему-то так и думала, что ты пострижешься, - проговорила Лилли. - С тех пор, как мы дружим, я…
- По-моему, ты молодец, - согласился и я. - Когда же ты хочешь уехать?
- В конце будущего года, - ответила Дороти. - Когда закончу школу.
- А что говорит твоя мама? - спросила Лилли.
- Она рада, папа тоже рад, только сестра считает, что это ужасно, и то лишь потому, что сама она влюблена в Джека Данлопа и ждет не дождется, когда выйдет замуж. Как по-твоему, получится из меня монахиня, Лилли?
- Ты будешь замечательной монахиней, - сказала Лилли то, что я думал. - Но тебя постригут.
- Ну и пусть, - проговорила Дороти. - Никто не увидит.
Я ждал, что теперь Дороти спросит, как Лилли собирается распорядиться своей судьбой, и чувствовал, что этот вопрос прямо-таки вертелся у Дороти на языке, однако она так и не посмела его задать, и, зная, что девушки великолепно понимали друг друга, я решил: раз уж Дороти сдерживает любопытство, мне тем более следует помалкивать.
Мы продолжали говорить о школе, о спорте и книгах (я недавно открыл для себя Дюма, Лилли читала "Отверженных", а Дороти увлекалась Джеффри Фарнолом), но тут каминные часы пробили шесть. Лилли встала и открыла дверь в библиотеку.
- Я поставлю чайник, - сказала она мисс Дэлглиш. Лилли ушла на кухню готовить чай.
- Иди сюда, Кит, - позвала мисс Дэлглиш. - А ты, Дороти, помоги Лилли.
Дороти согласно улыбнулась.
- Хорошо, мисс Дэлглиш.
Я прошел в библиотеку. Это была небольшая комната. Ее стены закрывали книжные полки, а в центре вплотную друг к другу стояли два стола: большой кабинетный стол красного дерева и стол поменьше с ящиками по обеим сторонам (на нем были сложены учебники Лилли). Возле окна я увидел скромный граммофон со стопкой пластинок, к стене был придвинут широкий кожаный диван.
- Ты, наверное, любишь читать, Кит? - спросила мисс Дэлглиш, впрочем, ее вопрос походил скорее на утверждение.
- Да, - коротко ответил я.
- Лилли говорила, что ты довольно много читаешь.
- Сколько могу.
- Значит, ты бережно относишься к книгам и не бросаешь их куда попало.
- Конечно.
- В таком случае можешь взять у меня две любые книги, кроме тех, что стоят за стеклом на верхней полке. Не думаю, что тебе понадобятся справочники.
Я бросил взгляд на многотомное издание Британской энциклопедии и десятитомный лексикон религии и этики.
- Можешь не торопиться с выбором, - подбодрила меня мисс Дэлглиш.
Она склонилась над черной тетрадью, тогда я еще не знал, что это - дневник, который сыграл важную роль в жизни Лилли. Надев очки, пожилая леди взялась за перо, а я принялся рассматривать полки.
Книги были аккуратно подобраны по разделам: поэзия, драматургия, мемуары, проза и томики в дешевых переплетах. Эти томики в мягких белых обложках мисс Дэлглиш привезла из Германии, тут было около дюжины романов, выпущенных на английском языке издательством "Таухниц". Дальше шли французские, итальянские и немецкие романы, а на противоположной стене я увидел толстые словари. Целую секцию занимали произведения австралийских писателей, на просторных стеллажах помещались большие альбомы по живописи или с видами иностранных городов. Возле окна и на каминной полке стояли бюсты, две небольшие витрины были заполнены инкрустированными блюдами, серебряными шкатулками, бронзовыми и фарфоровыми статуэтками. Рассматривая библиотеку, я кое-что узнал о мисс Дэлглиш и, пожалуй, довольно много о Лилли.
Поглощенный мыслями о девушке, я лишь скользил взглядом по полкам, а не выбирал книги, мне было приятно, что мисс Дэлглиш допустила меня в библиотеку, однако я решил не злоупотреблять ее расположением и остановился на самых дешевых, простеньких изданиях "Таухница". Я снял с полки два романа: первый назывался "Город в горах" Эптона Синклера, второй - "Эрроусмит" Синклера Льюиса.
- Чай готов, - донесся из гостиной голос Лилли.
- Можно посмотреть, что ты выбрал? - попросила пожилая леди. Я показал книги; мисс Дэлглиш пристально взглянула на меня.