- Кем ты собираешься стать, Кит? - поинтересовалась она. - Юристом, как твой отец?
- Нет, мисс Дэлглиш.
- Так кем же?
- Я хочу работать в газете, если возьмут.
- Ты твердо решил?
- Конечно.
И вдруг мисс Дэлглиш удивила меня.
- Как ты думаешь, что будет делать Лилли после школы? - спросила она тихо и, мне показалось, даже с тревогой в голосе.
Помедлив немного, я ответил:
- Не знаю. Может, поступит в университет.
- Ты так считаешь?
- Кому же там учиться, как не ей, - проговорил я.
- А что потом? Зачем ей университет?
- Я и в самом деле не знаю, - искренне произнес я.
- Ты думаешь, она будет учительницей?
- Ну, это не для Лилли, - ответил я сразу.
- Так кем же?
Я опять сказал, что не знаю; у меня было странное ощущение, будто мисс Дэлглиш пытается в чем-то себя оправдать. У женщин в то время было мало шансов приобрести иную профессию, кроме учительской, реже они становились врачами. Но Лилли не имела склонности ни к педагогике, ни к медицине.
- Вот видишь, - удовлетворенно проговорила мисс Дэлглиш, словно победила в споре со мной, и я подумал, что это был один из наиболее убедительных доводов в ее безмолвной полемике с Лилли.
- Чай стынет! - крикнула Лилли в открытую дверь.
- Идем, идем…
Мисс Дэлглиш поднялась, и я направился вслед за ней в гостиную.
- Можешь разливать, - сказала пожилая леди Лилли, которая сняла подушечку с серебряного заварного чайника и разлила чай в изящные чашки из полупрозрачного китайского фарфора.
Сандвичи были тоненькие, вилочки для пирожных - серебряные. Миссис Питерс приготовила восхитительные пирожные, наконец, хозяйка дома сняла белую салфетку с большого торта и торжественно объявила:
- Сегодня Лилли исполняется семнадцать лет, и миссис Питерс испекла по этому случаю праздничный торт.
Лилли опустила голову.
- Ну и ну! - удивленно воскликнула Дороти. - Как нехорошо.
Лилли казалась смущенной.
- Я не хотела вам говорить.
- Ты должна была сказать, - совсем погрустнела Дороти.
- Какое это имеет значение, - возразила Лилли.
- Никакого, - согласилась мисс Дэлглиш. - Лилли не позволила мне сообщить о причине нашего торжества заранее, но я настояла, чтобы она объявила об этом здесь, за столом.
Мы пожелали имениннице много-много счастья, но Лилли не поблагодарила нас - она сидела молча, не отрывая глаз от тарелки.
- Лилли не хотела справлять день рождения, - добавила мисс Дэлглиш, и снова у меня возникла мысль, будто она защищается, а Лилли, не вымолвившая ни слова, нападает на нее.
Я словно услышал отголоски бесконечных, запутанных, тщательно скрываемых споров, и меня интересовало, касались ли они будущего Лилли. Думая об этом и наблюдая за пожилой леди и ее воспитанницей, я в конце концов решил, что Лилли мечтает поступить в университет, а мисс Дэлглиш ее туда не пускает. У меня уже не оставалось в этом сомнений, и я догадался, что имела в виду Дороти, когда говорила о секретах подруги и о своем желании поддержать ее. Конечно, она поддерживала стремление Лилли поступить в университет, в этом я вместе с Дороти был полностью на стороне младшей Стьюбек. Но, только прочтя записи Лилли в черной тетради, я обнаружил, что наоборот - мисс Дэлглиш собиралась послать воспитанницу в университет, а та не хотела уезжать в Мельбурн, и мне кажется вполне естественным, что Лилли стремилась сама решить свою судьбу - с одними предложениями пожилой леди соглашалась, а другие отвергала напрочь.
- Очень вкусный торт, - нарушил я тягостное молчание.
- Я передам это миссис Питерс. Она будет рада, - откликнулась мисс Дэлглиш. - Лилли, наполни, пожалуйста, чайник и подай гостям чистые чашки.
Девушка повиновалась; напрасно я думал, что она обиделась на свою покровительницу, лицо Лилли оставалось спокойным - очередная загадка для меня. Всегда ожидаешь от нее одного, а она поступает по-иному.
- Я принесу тебе подарок завтра, - пообещала Дороти.
- Нет, ни в коем случае, - отрезала Лилли. - Мне ничего не нужно.
- Но это же невежливо, - возразила Дороти.
- При чем тут вежливость, - ответила именинница. - Давай не будем больше об этом говорить.
Мы посмеялись над кое-кем из знакомых, поговорили о последнем пожаре, пока не пришло время прощаться.
- Лилли, принеси корзину для Кита и цветы для Дороти, - приказала мисс Дэлглиш.
Лилли сходила на кухню и вернулась с корзиной фруктов и пышным букетом хризантем. Она протянула мне фрукты (точно такие же зрели в нашем саду), а цветы отдала подруге.
- Спасибо, что навестили нас, - проговорила мисс Дэлглиш. - Надеюсь, скоро вы придете к нам опять.
Мы поблагодарили хозяйку дома; Тилли принялся лаять, почуяв, что гости собираются уходить.
Лилли решила взять его с собой и сказала об этом мисс Дэлглиш.
- Я провожу Дороти, - предупредила она.
- Хорошо, только захвати ключи и запри за собой ворота.
Мы вышли из особняка, Лилли заперла ворота на замок, и мне показалось, будто перед нами упал мост через глубокий ров и мост этот поднимется вновь, лишь только мы ступим с него на землю.
- Тебе понравилось у нас, Кит? - спросила Лилли, когда мы остановились, перед тем как разойтись в разные стороны.
- Все было чудесно. Честное слово, - ответил я. - Наконец-то увидел ваши статуи.
- Не говори никому о том, что я собираюсь принять постриг, ладно? - предупредила Дороти.
- Кит умеет молчать, - сказала Лилли, и я любил ее в это мгновенье.
Любил как друга. Ведь мы и были всего лишь друзьями, и слова Лилли, произнесенные в тот вечер, подтвердили, как мы доверяли друг другу.
- Спокойной ночи, Кит, - попрощались со мной девушки.
- Спокойной ночи, - ответил я и направился домой, раздумывая о Лилли.
Несомненно, ее ожидала нелегкая судьба, но всякий раз при встрече с Лилли мне казалось, что счастье вот-вот ее обласкает. Конечно, усилия пожилой леди и стремление Лилли сохранить независимость принесут благие плоды на радость им обеим.
Однако мои надежды не оправдались, ибо примерно через неделю после дня рождения Лилли в Сент-Элен возвратились Стьюбеки, и жизнь ее пошла по иному руслу, словно она оказалась не в силах поступить вопреки велению собственной совести, совести Лилли Стьюбек, оставшейся верной себе.
Глава десятая
Первым о близком приезде Стьюбеков сообщил Лилли ее давний недруг Поли Хаулэнд.
- Я видел твою старуху в Нуахе! - крикнул он Лилли через улицу. - Она хочет забрать тебя.
Мальчишка Поли Хаулэнд превратился в расплывшегося молодого человека и помогал отцу управляться с аптекой. Поли старательно разыгрывал из себя славного общительного парня, достойного всеобщего уважения, но мы не то чтобы презирали, нет, скорее, жалели его, ибо родители изуродовали любимое изнеженное чадо, которое с удовольствием делало людям мелкие пакости.
- Ты слышала, Лилли? - прокричал он вдогонку девушке, не обратившей на него никакого внимания.
Поли знал, что Лилли больше не мстила своим обидчикам, но, когда она остановилась на миг и обожгла его взглядом, он струсил, глупо рассмеялся и поспешно скрылся в аптеке. Лилли промолчала. Она верила и не верила Поли. В последние годы до нас доходили слухи о том, будто Стьюбеков видели в близлежащих или отдаленных городах, но еще никто не приносил таких вестей из соседнего Нуаха.
Словом, Лилли не удивилась, когда однажды часов в восемь вечера зазвенел колокольчик и, распахнув створки больших ворот, она увидела свою мать вместе с Джекки. Было уже темно, и Лилли не могла как следует рассмотреть поздних гостей, но она сразу поняла, кто к ней пожаловал.
- Нам нужна Лилли, - проговорил маленький Джекки, не отводя взгляда от силуэта девушки, открывшей ворота.
- Это я, - послышалось в ответ.
Лилли писала в черной тетради, что никогда не обижалась на родителей, которые не только оставили ее у мисс Дэлглиш, но еще и потребовали за это деньги. Лилли воспринимала своих родителей такими, какими они были, и не считала, что они обошлись с ней жестоко или дурно. Их поступок вполне соответствовал укладу семьи Стьюбек, и Лилли просто смирилась с тем, что они оставили ее у мисс Дэлглиш на несколько лет, ни разу не поинтересовавшись, как она живет, и, возможно, даже ни разу о ней не вспомнив. Теперь же, когда мать с младшим братом вернулись в Сент-Элен, Лилли встретила их довольно равнодушно.
- Впусти нас, - потребовал Джекки.
- Что ж, входите, - пригласила Лилли и широко распахнула ворота.
Стьюбеки прошли в сад, и Лилли со стуком захлопнула тяжелые створки. Она колебалась: провести их в залу через парадный вход или же через заднюю дверь на кухню? Лилли направилась ко входу со двора; открыв решетчатую дверь, она пропустила гостей в ярко освещенную кухню и, окинув их взглядом, ужаснулась.
Лилли помнила мать полной, высокой женщиной в необъятных одеждах; у миссис Стьюбек было крупное, загорелое лицо, сильные руки, железная хватка, властные манеры и громкий голос, вполне подходивший ее осанистой фигуре. А гостья, вошедшая на кухню мисс Дэлглиш, выглядела так, будто тело ее совсем затерялось в изорванной одежде, некогда приходившейся ей впору. Лицо ее, еще несколько лет назад округлое, пышущее здоровьем, теперь поблекло, кожа на щеках обвисла; она по-прежнему хищно обшаривала взглядом стены и углы кухни, но в глазах ее поселилась какая-то пугающая пустота. Миссис Стьюбек с трудом переставляла ноги.
- Я больна, Лилли, - мне надо присесть.