- Должна извиниться за своего дражайшего супруга, которому недуг не позволяет присоединиться к нам в этот час, - говорит Оливия. - Хотя не исключено, что он найдет в себе силы спуститься позднее. И все-таки, мне кажется, вечеринка удалась на славу, несмотря на отсутствие нашего прославленного bonhomie . - Встречаем эту фразу дружным смехом. - И, разумеется, если на время забыть о неприятной вспышке насилия в библиотеке.
Засмеялись лишь мы с Бет, да и то несколько неуверенно. Мне сразу стало понятно, что парочку новичков матушка Клайва привела, дабы опробовать на них свои колкие остроты.
- Итак, мой друг Дэниел Своллоу, - Оливия демонстративно берет меня за руку и обводит взглядом слушателей, - расстался с девушкой почти год назад и с тех пор вел, боюсь, довольно беспутный образ жизни настоящего альфонса. - Она от всего сердца хохочет, а я пискляво и нервозно хихикаю. - Да-да, дорогуша, - говорит Оливия, устремив на меня ослепительно ясные синие глаза. - Тут уж не поспоришь!
Что она делает? Так и знал: быть мне опозоренным. Бет стискивает мою руку, искренне забавляясь.
- Но теперь я вам с радостью сообщаю, что наш друг осознал свои ошибки и искренне в них раскаялся. - Оливия продолжает развлекать собравшихся. - Он поработал над своим поведением и через пару недель заступает на службу в моей галерее Пимлико. - Гости одобрительно хмыкают. - Что же касается его нелегкой и опасной личной жизни, тут уж судить не нам. Хотя у меня имеются некоторые подозрения…
Бет опускает взгляд, однако не спешит отпускать мою руку.
- А вот Эдвард и мой старший сын, Гектор…
Наверное, приблизительно в этот момент лорд Крэйгмур, недавно восставший с одра болезни, присоединяется к нам и начинает слушать вместе со всеми, оставаясь никем не замеченным.
- Гектор, - продолжает Оливия, - как хорошо известно близким ему людям, встречается с Эдвардом вот уже много лет, и теперь я рада сообщить гостям: наконец наш Гектор сделает из своего друга уважаемого человека. В следующем месяце наши влюбленные летят в Калифорнию, где состоится их венчание в настоящей церкви, с соблюдением необходимых ритуалов. Разумеется, все присутствующие приглашены!
Из задних рядов слышится глухой сдавленный стон, на который никто не обращает внимания.
- И, наконец, я с огромным удовольствием представляю вам новую подругу моего третьего сына, Клайва: принцессу Амриту!
Амрита с очаровательной застенчивостью делает элегантный реверанс, неудачным образом изгаженный громогласным выкриком из-за спины Оливии: "Да она же черная!"
Мы оборачиваемся и видим, как седьмой барон Крэйгмур, четырнадцатый Великий Магистр Лиги Защитников Альбиона, хватается за грудь и опускается на пол в глубоком обмороке.
* * *
А затем следует захватывающий перелет на вертолете "скорой помощи" над укрытыми снегом формациями дымчато-бурой разновидности кварца. Лорд Крэйгмур лежит с синим лицом под кислородной маской, а Оливия изо всех сил флиртует с темноглазым нежноголосым врачом. Она настаивает, чтобы я тоже летел - провериться, нет ли переломов.
Как выясняется, я действительно разжился переломами - вернее, для меня постарался Майлз. Дежурный врач утомленно рассматривает мои размозженные пальцы, бурые от запекшейся крови, и в его усталых, обведенных темными кругами глазах читается апатичное недоумение.
- И что вы хотите? - спрашивает он. - Мы не ставим таких мелких шин. Люди то и дело ломают пальцы: кто о мебель споткнется, кому бывший лучший друг отдавит. И ничем тут не поможешь - заживут до свадьбы. А пока ноге нужен покой.
А вот лорду Крэйгмуру придется задержаться в больнице подольше: ему очень нездоровится.
В замок я возвращаюсь на такси - долгая, нудная поездка. А по прибытии становится ясно, что вечеринка закончена. Наверное, не слишком вежливо продолжать отплясывать, когда хозяин дома лежит с обширным инфарктом из-за того, что его первенец оказался недолжным образом ориентирован, а третий сын вступил в плотские отношения с чернокожей.
Клайв угощает всех чаем, и мы разбредаемся по спальням. На лестничной площадке я спрашиваю Бет, видит ли она что-нибудь. Качает головой.
- Нет ее, - говорит, - исчезла.
Луна зашла. Бухта и горы - сплошная чернота. Мы стоим рядом у окна и дрожим от холода, виски, пережитого потрясения и не знаю чего еще.
Наконец я кладу руку Бет на плечо.
- Пошли. Ни за что на свете не стану спать один после такой ночки.
Большая кровать по-прежнему холодна. Но уже не настолько.
Бет почти спит, но я не могу справиться с искушением задать бесконечно тревожащий меня вопрос. Приподнимаюсь на локте и гляжу ей в лицо - такое детское и невыразительное, какое бывает у всех во сне.
- Что ты подумала, когда впервые меня увидела?
- М-м? - Она поворачивается, но глаз не открывает. Затем говорит: - Я сразу поняла, что не безразлична тебе. - И, когда я начинаю самодовольно улыбаться в темноте, добавляет: - Всегда знала, что беспокойства от тебя будет порядком, зато ты станешь краеугольным камнем в моей судьбе.
Ах.
- Как песчинка в раковине?
- Не преувеличивай. - Бет открывает глаза. - Ты смешной, забавный, очаровательный и прочее. Но мне все это уже попадалось, и далеко никогда не заходило. - Она думает. - Ты был растерян и беспомощен, хотя и не как маленький мальчик. И в конце концов я поняла - у нас с тобой совпадают взгляды на многие вещи. Меня даже разозлило, что твой любимый фильм "Добрые сердца и диадемы", потому что он у меня второй или третий среди особенно нравящихся. И еще ты вроде как взрослый. Я не скажу, что ты невероятно зрел для своего возраста, - все в меру. Среди твоих ровесников такое встречается редко. Была в тебе какая-то усталость от жизни. Не наигранная, как у подростков, которые делают вид, будто познали жизнь, а настоящая. Это хорошо. - Она вздыхает. - Думаю, я всегда была к тебе в чем-то неравнодушна.
- А сейчас?
- Я по-прежнему к тебе неравнодушна, - осторожная улыбка, - в чем-то.
Опускаюсь на постель. Проходит довольно долгое время, как вдруг Бет снова шевелится, кладет руку мне на плечо и бормочет:
- И всегда буду.
Воскресенье выдалось странное. Рано утром раздается звонок, и наследникам сообщают, что ночью лорд Крэйгмур ушел в мир иной. Из больницы приезжает Оливия, и каждый понимает, что должен пребывать в глубоком трауре, однако никакой подавленности не чувствует. А у меня вообще такое чувство, будто хозяйка вот-вот прикажет подать на завтрак шампанское.
Гектор теперь новый лорд Крэйгмур и владелец наследного замка. Он преисполнен планов все здесь переоборудовать и устроить лучший в Европе гольф-клуб для гомосексуалистов. С подачи матери он даже предлагает превратить огромные заброшенные парники викторианской эпохи в сауны и парильни.
Наверное, что-нибудь из этого выйдет.
Кэт бросает на меня неоднозначные взгляды. Наконец я решаюсь поинтересоваться, в чем дело.
- Я все никак не могу забыть вчерашнюю шутку Оливии. Будто бы ты в последнее время был кем-то вроде альфонса. Ты не обижайся, но я хочу спросить, это правда?
Я вздыхаю, кладу ложку в тарелку с овсянкой и с одухотворенным лицом, выражающим, как ранят меня подобные нелепые предположения, говорю:
- Кэт, мы ведь давно знакомы. Неужели ты могла такое подумать?
- Вообще-то, - задумчиво протягивает она, - я и сейчас в это верю.
После воскресного ленча мы все набиваемся в микроавтобус и отъезжаем в Лондон. Включая Бет, которая решительно отказывается поселиться у меня и намерена пожить некоторое время у Лесбо-Ливви. На следующей неделе у нее начинаются съемки в низкопробном блокбастере "Без пощады", и ей выделят квартиру в Камберленд-террас. Договор действует на все время съемок, хотя главную героиню пускают в расход в течение первых пяти минут.
Едем неимоверно долго. В голову не приходит забавных историй, чтобы хоть как-нибудь занять время. Я мог бы, конечно, рассказать один интересный случай из жизни, но не хочу, чтобы меня назвали лгуном. И еще не знаю, счастливый ли у моего рассказа конец. А это - как раз то, что нам сейчас так нужно.
Глава 29
Двумя неделями позже: пропитанный солнцем майский день, но на розах в Риджентс-парк лежит снег - искусственный снег.
- Не любопытно на съемки взглянуть? Приходи, - приглашает по телефону Бет. - Только близко не рассчитывай подобраться, - смеется она. - Сгоришь в лучах моей звездной славы.
- Ну-ну.
- Шучу. Тебя не пустят без пропуска. Но хотя бы издали полюбуешься.
- Как ты любезна. Спасибо.
И вот я на месте, вращаюсь по периферии всего этого действа, как рассеянный электрон, пока банды пузатых и бородатых здоровяков в футболках и бейсболках, усердно ругаясь, тягают ящики с оборудованием, ассистентки и помощницы жмут кнопочки своих сотовых телефонов и безрадостно щебечут друг с другом, а режиссер (тоже пузатый, бородатый и так далее) горланит на всех в мегафон.
Ах старые добрые времена!
Немного погодя мне надоедает все это зрелище, и я стараюсь проскользнуть мимо охраны, но не тут-то было. Тогда я нарочито ухожу, заворачиваю за угол к Камберлендским воротам и, когда охранник, патрулирующий эту сторону, отворачивается, одним махом перескакиваю через забор и, затаив дыхание от боли, приземляюсь на больные пальцы - как все-таки долго заживают, мерзавцы! - прокрадываюсь обратно и отыскиваю Бет.