Наталья по-английски отвечала на вопросы репортера, в конце даже, наверное, пошутила, потому что оба засмеялись, потом обратилась к администратору-австралийцу. Юлька нетерпеливо переминалась у двери, она хотела еще поговорить с Тамми.
Когда все вышли, Наталья Сергеевна подошла к Юльке.
- А ты куда собралась, лебедь ты моя? - уже другим, знакомым, без тени улыбки голосом спросила она. - Ты что думала - на экскурсию приехала? Австралия - для корды. А у тебя премьера двадцать пятого. Работаем!
И Юлька вдруг с ужасом поняла, что не видать ей ни Австралии, ни солнца, ни чудес - ничего, кроме этого зала, так похожего на московский. Она медленно, обреченно сняла халат и вышла на середину пустого, гулкого зала.
- Ах, какая злая! - удовлетворенно сказала Наталья. - Это хорошо. Очень хорошо. Вот если я разозлюсь - это будет плохо. Начали!..
Белый "мерседес" мчался по вечерним улицам Сиднея. Наталья Сергеевна курила на переднем сиденье, рядом с водителем. Юлька одна сидела сзади, безвольно покачиваясь всем телом на поворотах, смотрела на мелькающие за окном огни реклам.
Еще из коридора она услышала многоголосый смех в своем номере. На кроватях раскиданы были обновки - пестрые футболки. трусы-"недельки", купальники, кепки с длинным козырьком. Ильинская, держа в руке механический массажер весьма недвусмысленной формы, гонялась за Олькой Сергиенко. Догнала, повалила на кровать, задирая юбку. Та, визжа, отбивалась. Девчонки, набившиеся в номер, хохотали.
Юлька остановилась у двери, с каменным лицом наблюдая за общим весельем, чувствуя, как поднимается в груди глухая злоба на девок. Уж они-то своего не упустили - болтались по городу в свое удовольствие, пока она пахала в зале как проклятая. Теперь Юлька поняла, почему девчонки, попав в Большой, не рвались в солистки. Корда незаменима, корда всегда нарасхват. Солисты дерутся за роли, а корда катается по свету, почти не заезжая в Союз. Отстояла "Лебединое" или "Жизель" и - гуляй, рыскай по распродажам, валяйся на пляже.
- Юльке покажи. Лен! - заметила наконец ее Ийка.
- Ей нельзя. Она еще живого не видела, - ухмыляясь, ответила Илья.
- Выметайтесь все отсюда, - негромко сказала Юлька.
Смех затих, девчонки удивленно уставились на нее.
- Пошли вон отсюда все, я сказала! - крикнула Юлька. - Шмотье свое забирайте!
- Ты чего, Юль? - неуверенно улыбаясь, спросила Сергиенко.
- И чтоб я бардака больше в моем номере не видела!
Юлька уверена была, что кто-нибудь из девчонок ответит, ну хоть Илья фыркнет, что, мол, не больно-то и хотелось, но присмиревшие девчонки, послушно разобрав свои покупки, тихо одна за другой вышли.
- Юль, что-нибудь случилось? - растерянно спросила Ийка.
- Нечего сюда корду таскать, - Юлька наконец прошла в номер, швырнула сумку на кровать. - Сама к ним ходи, если жить без них не можешь…
Обиженная Ийка скоро легла спать. Юлька постирала хитон и лосины, разделась, погасила свет и забралась с ногами на подоконник, как в Москве, в интернате. Курила, глядя вниз, на белый теплоход, плывущий под мостом, на публику, расходящуюся с вечернего спектакля в Опера-Хаус, на гирлянды в темной зелени Ботанического сада.
Прошлась босиком по мягкому пружинящему ковру. Включила телевизор, одну программу, другую, третью… Бесцельно открыла холодильник. Там стояли маленькие разнокалиберные бутылочки. Юлька зажала сигарету в губах, присела и стала разглядывать яркие этикетки, пытаясь прочитать названия…
Когда Ийка проснулась среди ночи, телевизор гремел на полную громкость, а Юлька сидела по-турецки перед открытым баром, держа в одной руке сигарету, в другой очередную бутылочку. Пустые она аккуратно, рядком, выстраивала на полу.
- Юль… - приподнялась Ийка. - Юль, ты что делаешь?!
- Х-хочешь?.. - с трудом выговорила Юлька, широким жестом указывая на бар. - Здесь еще много… "Камус"… А х-хочешь… "Кем… белл"?.. А шампанское я все выпила - нету…
- Ты знаешь, сколько это стоит?! Там же на бумажке написано!
- А-а!.. - Юлька махнула рукой и отпила еще глоток. - Пускай Наталья разбирается… А я по-английски не умею… Я неграмотная…
* * *
Утром Юльку мутило и качало, от нее разило на весь автобус. Девчонки шушукались, ухмылялись и злорадно ждали, как влетит ей от Натальи в классе. А Юлька нагло дохнула той перегаром прямо в лицо, отчетливо понимая, что ничего Наталья ей не сделает, даже пальцем не тронет. И действительно, педагогиня только досадливо поморщилась и отошла, а после урока сказала:
- Потерпи. Перед выпускным отдохнешь.
И снова потянулись дни тяжелой работы, неотличимые один от другого: класс, репетиция вдвоем с Натальей, общая репетиция, спектакль или концерт. Все свободное время Юлька спала у себя в номере, лишь изредка выходя в ближайшие магазины посмотреть какие-нибудь тряпки для себя и подарки для сестер.
В воскресенье Наталья Сергеевна отпустила ее на пляж вместе со всеми.
Автобус долго выбирался из забитого машинами центра города, потом вырвался на широкую набережную и покатил вдоль океана, то взбираясь по серпантину на заросшие соснами хребты, то спускаясь к самому берегу Ребята и девчонки уже успели, видимо, подружиться с толстяком Волли, пели песни, и Волли, нещадно коверкая русские слова, подпевал. По пути остановились у магазинчика, и Волли загрузил в автобус ящик кока-колы.
Мэнли, курортный пригород Сиднея, уютно расположился между двух зеленых хребтов, закрывающих его от ветра. Вычурные разноцветные особняки теснились вдоль широкой округлой бухты. Ребята и девчонки, на ходу скидывая одежду, бросились к воде. Юлька тоже окунулась в прохладную соленую воду Тихого океана, побродила по ровному красноватому песку в кружевах пены и спряталась в тень - среди загорелых девчонок она одна была белая, синюшная, как мороженый цыпленок.
Девчонки и ребята играли в футбол на берегу большим надувным мячом, азартно, весело, с визгом и воплями. Девчонки бегали в одних плавках - уже переняли здешние пляжные манеры, не стеснялись ни прохожих на набережной, ни своих ребят.
- Ольга! - крикнула Юлька. Она сама не знала, зачем ей нужна Сергиенко, просто хотелось хоть как-то нарушить это щенячье беспечное веселье.
Ольга подбежала, остановилась перед ней, тяжело дыша, вытирая потный лоб.
- Воды принеси, - велела Юлька. Пить она не хотела, интересно было - принесет или нет. Но Сергиенко без звука помчалась к автобусу, принесла запотевшую холодную банку кока-колы и вернулась в игру.
- Хай! - окликнула Юльку высокая австралийка в цветастых шортах и свободной майке, спускаясь с набережной на пляж.
- Тамми? Привет! - обрадовалась Юлька. - Ты откуда здесь?
- Еду в Мэнли, вижу ваш автобус, пошла смотреть вас… Хай! - помахала Тамми девчонкам. - Я работаю там, недалеко.
- Ты уже работаешь?
- Конечно. Надо платить за учебу. Если бы я училась бизнесу, как хотел отец, он платит, я хочу балет - я плачу.
- А где работаешь? В театре?
- Нет, - засмеялась Тамми. - Хочешь посмотреть мою работу? Поехали, это реально недалеко.
- Я с нашими, - неуверенно сказала Юлька.
- А, ерунда. Я тебя верну в отель. Поехали!
Синий двухместный "форд" Тамми стоял на набережной. Юлька уселась в глубокое кожаное кресло - сиденьем его даже назвать было неловко. Тамми включила передачу и с места набрала скорость, уверенно вклинившись в поток машин. В салоне было прохладно, тихо журчал кондиционер. Тамми не глядя вытащила из сумки кассету, вставила в магнитофон.
- Это твоя машина? - спросила Юлька.
- Да, мой отец подарил, чтобы везде не опоздать. У тебя пока нет машины?
Юлька усмехнулась и покачала головой.
- Тамми, я хотела спросить: откуда ты знаешь русский?
- О, моя первая педагог была русская. Баронесса Орлова. Она танцевала в России, в Большом. Очень старая. Я тоже хотела в Большой, даже пошла учить русский на специальный курс… Но потом я стала более умной. Я поняла, что это была мечта, которую нельзя… догнать, дойти… Большой - это слишком высоко, - показала она рукой. - Я знаю, тебя уже пригласили после колледжа в Большой?
Юлька кивнула.
- Сколько ты будешь получать там в первое время?
- Сто долларов.
- О-о, - Тамми удовлетворенно покачала головой. - В день?
- В месяц.
Тамми удивленно глянула на нее - не шутит ли.
- Но как ты будешь жить?
- Как все живут, - пожала плечами Юлька. - А ты сколько в Опера-Хаус?
- Первый год немного. Пятьдесят тысяч долларов в год. - Тамми развернулась и остановила машину около невзрачного серого здания. - Приехали. - Она выключила мотор и задумчиво сказала: - Ты знаешь, я согласилась бы танцевать в Большом даже бесплатно. даже если быть совсем бедной и совсем голодной. Но потом я вернулась бы сюда как балерина из Большого и получила бы сто тысяч в год…
В сером здании был, наверное, дешевый спортзал со станком на одной стене и небольшим зеркалом на другой. Полтора десятка девчонок-дошколят в купальниках и балетках, увидев Тамми, выстроились у станка.
- Вот здесь я работаю, - сказала Тамми. Она громко заговорила что-то по-английски, указывая на Юльку - та разобрала только волшебное слово "Большой". Малыши разом, разинув рты, уставились на нее восторженными глазами.
- Я сказала, что сегодня у них праздник, - хитро улыбаясь, пояснила Тамми. - Сегодня у них будет вести урок балерина из Большого. Начинай.
- Как? - растерялась Юлька. - Я же не умею.
- Как в России. Как в Австралии. Как во всем мире.
Юлька вышла вперед.