После этого исполнитель переоделся в штатское, отправился на прогулку по городу. В киоске купил газет, зашел в кафе и заказал яичницу с сосисками. Выпил стакан томатного, а потом еще яблочного сока. Съел пирожное с кремом. Выкурил две папиросы.
Газеты он прочитал на лавке в городском парке. Какой-то пенсионер предложил ему партию в шахматы, и он не отказался. Потом, сунув руки за спину, медленно прошелся по аллее.
Наблюдая за ним, кто-нибудь подумал бы, что с таким человеком никогда не выходит никакой неловкости. Рассеянные, метущиеся или слишком сосредоточенные люди не имеют такого спокойного лица. Душевное равновесие запечатлено во всей его фигуре. Кажется, многие вещи, из-за которых большинство не находит покоя, для него ровно ничего не значат.
Он остановился у пруда, наблюдая за утками. С ним заговорил фотограф-любитель:
– Мне бы сейчас в Москву – снимать подготовку к олимпиаде. Это удивительное событие – олимпиада! В нашу страну приедут спортсмены со всего света. Как бы я хотел быть сейчас в столице!
– Да, спорт – это интересно, – сказал исполнитель.
Одна из газет в кармане его пиджака была о спорте.
– А вам нравится фотографировать? – спросил любитель.
– Я в этом ничего не понимаю. Мне нравится ходить по лесу, охотиться, ловить рыбу. Люблю неспешные прогулки на природе. Посидеть, знаете ли, у костра, выпить крепкого чаю с дымком, сварить уху – самое милое дело. Люблю неторопливое течение жизни.
– Да, да, – сказал любитель. – Это прекрасно. А в какой отрасли вы трудитесь?
– По финансовой части.
– Вот оно что! Теперь понятно, почему вы так далеки от суеты.
Вечером исполнитель съел несколько блинчиков с мясной начинкой, выпил стакан кефира с ватрушкой. Ему захотелось полежать на диване, и он не противился этому. Закинув руки за голову, занялся размышлениями о своей жизни. Воображение принялось рисовать ему различные приятные события. Он купит лодку с мотором и отправится вместе с женой путешествовать по реке. Для этого он приобретет хорошую палатку и два спальных мешка. Они будут останавливаться только в самых живописных местах. Захватят с собой собаку. И хотя она не умеет приносить битых уток, с ней будет веселее.
О Германе он не думал.
В эту минуту Герман разговаривал с человеком, одетым во все темное… Он являлся к нему во снах. В прошлую ночь Герману приснилось, что человек в темном присел на его кровать. Герман знал, кто это.
Он стоял у стены и произносил:
– Вы хотите меня убить, застрелить! Умоляю вас, не делайте этого. Пощадите меня… Не забирайте мою жизнь! Я умоляю вас.
Герман опустился на колени и заплакал.
Он лежал на полу и плакал до глубокой ночи.
Когда на следующий день его стриг тюремный парикмахер, он вдруг сильно испугался. Ему показалось, что парикмахер и есть палач – сразу после стрижки он выхватит пистолет и выстрелит приговоренному в висок.
Герман закричал и бросился на пол. Ему вызвали врача.
Врач записал: "Нервное расстройство, вызванное ожиданием смерти". Сделав запись, он подумал о будущем понедельнике. Это последний день Германа Пряхина. Изможденный страхом, с темным, беззубым ртом, с красными, помутневшими глазами, с нервным тиком лица Герман Пряхин перестанет, наконец, страдать. Он, как врач, должен будет зафиксировать смерть.
Была суббота. Исполнитель купил билет в кино и перед сеансом плотно пообедал. Заказал щи с мясом, салат из редиса, мясное рагу, пироги с печенкой, фруктовое желе. Он уважал свой аппетит и радовался ему, как приятелю. Сразу после еды с удовольствием выкурил папиросу и, пока курил, думал о том, что, вернувшись из командировки, попросит жену подать на ужин мясные фрикадельки, тушеные в сметане.
Герман не вспоминал о еде.
Он ползал на полу, как паук. Ему почудилось, что кто-то зовет его из утла. Слабый, тонкий голос увлек Германа, и он думал о том, кто бы это мог быть. "Вы где, где? – спрашивал он. – Пришли, чтобы мне помочь?"
Вдруг ему подумалось, что это недобрый голос, и он принадлежит младшему брату Клары-буфетчицы.
– Урод! – закричал Герман. – Проклял жизнь! Прокляты все, как ты!
Герман вскочил и заметался у стены.
– Жизнь, жизнь, жизнь!
Он повторял это слово, пока его язык не обессилел от усталости.
В воскресенье ему приснилось, будто он превратился в бабочку и приготовился улететь. Его ищут, но никому не приходит в голову, что голубая бабочка и есть Герман.
Настал понедельник.
Утром исполнитель надел технический халат и отправился с дежурным офицером в камеру Германа. Дежурный офицер вошел первым и обыкновенно, не повышая голоса, сказал:
– Встаньте у стены и повернитесь к ней лицом. Вас переводят в другую камеру.
Герман так испугался, что не смог стоять, поэтому сел на пол.
– Хорошо, можете сидеть, но не делайте никаких движений.
Герман услышал незнакомый голос:
– Здесь, как я вижу, то же самое. Нужно красить стены, сменить раковину и канализационную трубу. Что же получается? Ремонт, как везде.
– И как можно скорее. Осужденный не должен мерзнуть, когда придет зима.
Герман слушал этот разговор и его обрадовало слово "зима". Он доживет до зимы, а сейчас только начало осени – он узнал об этом недавно на прогулке.
– Нужно составить смету, заказать материалы, – произнес незнакомый голос.
– Начните именно с этой камеры, – сказал дежурный офицер.
Дверь закрылась, и Герман остался один. Вскоре за ним пришли и велели сунуть руки за спину. Выполнив это приказание, Герман оказался в наручниках.
– Перевод в другую камеру осуществляется только таким образом, – сказал дежурный офицер. – А здесь будет ремонт. Вернешься, а тут все новенькое.
Молчание и неизвестность сильно увеличивали муки Германа, а теперь он немного успокоился. Мирное, житейское слово "ремонт" звучало в его голове, как приятная музыка.
Герман отправился по коридору, потом спустился по лестнице, снова прошел по коридору и снова спустился по лестнице.
– Надолго его сюда? – спросил дежурного офицера другой офицер.
– Недели на две.
Герман вошел в камеру, где не было ничего, кроме табурета. Ему велели сесть и повернуться к стене, чтобы удобнее было снять наручники.
Герман смотрел в стену и повторял: "Зима, зима! Снег, много чистого снега!"
За его спиной стояли офицеры.
Вдруг кто-то положил руку на его плечо и произнес: "Пряхин Герман Кирьянович, Верховный Суд Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, отклонив ваше прошение о помиловании, постановил привести приговор, высшую меру наказания – расстрел, в исполнение".
Герман хотел закричать, но услышал выстрел.
Что-то непостижимо стремительное и раскаленное ударило его в затылок, ворвалось в голову и разорвалось внутри.
Стало темно, тихо и покойно.
– Смерть наступила, – сказал врач, склонившись над Германом.
Исполнитель снял технический халат и вышел из камеры. За ним вышел дежурный офицер.
Не тем родился
1972
Николай Лихов был некрасивый человек. Невысокий, с большой головой и телом, но с тонкими руками и ногами. Его тело напоминало по форме лимон. При ходьбе оно забавно раскачивалось.
На привлекательных людей он смотрел с большой завистью, а привлекательными ему казались даже обыкновенные люди. Если какой-нибудь мужчина получал внимание хотя бы одной женщины, Николай Лихов считал его баловнем судьбы, которому прямо в руки с неба упала звезда. Он мог остановиться и долго наблюдать за таким человеком, восхищаясь его физическим сложением, особенно приятным выражением лица и прочими достоинствами.
Он не боялся преувеличивать, потому что сравнивал баловня судьбы с собой.
На него никогда не смотрели с интересом не только женщины, но и какие бы то ни было другие люди. Только собственная мать дарила ему улыбки. Гладила по голове. А все остальные усмехались, зевали от скуки или интересовались чем угодно другим.
Он очень хотел жениться и все время думал об этом. Ведь ему уже тридцать лет и хватает образования, рассудительности и житейского опыта. Он инженер-теплотехник. Заказал у портного костюм. В этом костюме он представится какой-нибудь женщине и скажет: "Не желаете ли пойти в кино?" Однако ему нужна женщина, которая не окажется холодна или невыдержанна. Ведь даме ничего не стоит опозорить мужчину, расстроить его на долгое время.
Как узнать, что именно к этой даме стоит подойти? Вдруг она начнет насмехаться?
По этой причине костюм оставался без дела. Николай Лихов надевал его и тут же снимал. Вздыхал и расстраивался. А потом нервно ходил по комнате.
Иногда он ходил по комнате так долго, что доводил себя до изнеможения.
…Как известно, труд при хорошем питании развивает человека. А при плохом питании он калечит. Какие-то люди в родовом колене Николая Лихова очень много трудились, надорвались и стали болеть. Плохое питание не оставило им надежды на спасение. В болезненном состоянии они находились уже все оставшееся время, до самой смерти. О ловкости, стойкости и радости не могло быть и речи.
Беспощадный труд изогнул их тела. Дефицит витаминов и других полезных веществ сделал их уязвимыми перед болезнями. Они умерли, не дожив до старости. Но даже эти мучения и самая смерть не были последними неприятностями. Через много лет, через столетия, их страдания передались потомкам.
Таким потомком стал Николай Лихов.