Алдан приготовился в любую минуту дать деру с этого места.
Анастасия, не подчиняясь уговорам сына, силой усадила его на коромысло. Петя забунтовал активнее, теперь он уже не умолял жалостливым голосом, а что есть мочи кричал.
– Не полезу я в колодец! Мама, пожалей меня, мне страшно! Не полезу! Отпусти меня, отпусти!
Разъяренная поведением сына, Анастасия стала беспорядочно шлепать его по голове, щекам.
– Да замолчишь ты или нет! Бестолочь! Скотина безмозглая! – зашипела аспидка.
Неожиданно Петя перестал сопротивляться, залез на коромысло и дрожащими от страха руками ухватился за него. Слезы, смешавшись с грязью, размазались по лицу мальчика, волосы взъерошились, и весь он стал похож на испуганного, потрепанного воробышка. Безысходность сделала свое дело. Он изредка всхлипывал и вздрагивал, пытаясь изо всех сил подавить дрожь, однако независимо от его воли, судороги пробегали по детскому телу.
К горлу Алдана подступил ком, ему стало очень страшно. Было жаль друга, босоного Петьку, но ничем он не мог помочь ему. Их детское волшебство оказалось бессильным, безжалостная колдунья, вселившаяся в Петькину мать, оказалась куда сильнее.
Правой рукой мать обхватила Петю, подняла над колодцем, левой ухватилась за рукоять ворота. Провернула ворот, натянула цепь.
– Ты, стервец, держись покрепче, – хрипло прорычала аспидка. В глазах воробышка застыла трагическая безысходность.
– Мама, я боюсь, – прервал свое молчание Петя, – мне страшно.
– Хватит, – отрезала его мать, – не хочу слышать!
Медленно вращая ворот, стала опускать родимого в бездну. Петя исчез из виду. Из колодца доносились всхлипывания. Алдан страстно желал заглянуть в колодец, но страх перед разъяренной бабой остановил его. Ее волосы были растрепаны, как у колдуньи, затуманенный дурной взгляд впился в колодец. Ее тело заколотило, руки тряслись так, что от этого ворот начал вздрагивать. На лице Анастасии застыла нервная, истеричная улыбка. Обезумев от своей идеи, она, казалось, потеряла разум, ощущения реальности и опасности.
Издавая ржавый скрежет, цепь все дальше уходила вниз. Алдану казалось, что эти леденящие душу звуки не кончатся никогда. Из пасти колодца изредка доносился жалобный голос Пети.
– Мама, мамочка, мне страшно, – повторяло эхо колодца слова мальчика, – не хочу быть здесь… Ничего не вижу… Мама, мамочка, подними обратно…
Цепь медленно начала вращаться вокруг своей оси. Вращение стало усиливаться. Хныканье Пети переросло в плач. Стали доноситься звуки ударов коромысла о стенки колодца. Чертова круговерть охватила цепь, она бросала Петю и била его легкое тело о стенки колодца. Где-то на середине пути вращения прекратились, цепь замерла, началось вращение в обратную сторону, но уже более интенсивное. Снова послышались глухие звуки ударов коромысла о колодец. Анастасия приостановила вращение, заглянула в колодец – лишь черная бездна и детский плач… Было слышно как что-то сорвалось и полетело вниз, плач перешел в остервенелый ребячий крик, послышался удар о воду. Мать замерла, затем проскулила:
– Петя, Петенька, что с тобой?
– Коромысло сорвалось ма…, – кричал из последних сил Петя.
– Не может быть, я его хорошо закрепила, – провыла, но уже беспомощно, растерянно, женщина.
Цепь по-прежнему выплясывала чертову круговерть.
– Мама, мамочка, – кричал Петя.
Анастасия рванула рукоять ворота обратно. Через мгновение послышался истошный, обреченный крик, удар о воду… тишина. Петя ослаб, резкий рывок цепи вверх сделал свое роковое дело, и Петю поглотила бездна. Не веря происшедшему, Анастасия продолжала вращать, теперь уже облегченный, лишенный драгоценного груза ворот. Показался долгожданный обрубок цепи – на нем не было ни Пети, ни коромысла.
– Петя, Петенька! Родненький, родной! – заголосила Анастасия. – Петя, родненький, ты жив?! Петя!
Мать-убийца упала на землю, стала ошеломленно бичевать себя, биться головой о колодец, рвать на себе волосы, одежду, истошно вопить.
Алдан не знал, что предпринять, что делать. Ноги, тело не слушались, не подчинялись ему. "Беда, это беда", – возникло в его детском сознании. Он чувствовал, что сейчас на его глазах, произошло что-то страшное, непоправимое. Произошло то, чего обычно боятся взрослые, от чего они обычно плачут, и от чего обычно бывает жутко. Он не раз видел, как плакали взрослые, и сам начинал плакать.
"А сейчас, что произошло сейчас?" – не переставал глотать воздух Алдан. "Петя, Петя?! Что с ним? Где он? Почему не появляется? Почему плачет его мать? Что же, что же такое случилось? Что все это значит, что происходит?"
Ему захотелось бежать, бежать прочь с этого страшного места, бывшего еще недавно лучшим в мире, самым сказочным и прекрасным.
Вдали показался человек, он шел к ним. Алдан узнал в нем своего отца. Звали отца Аскар. Лицо Аскара было встревоженным, вскоре его быстрая походка переросла в бег. Был он среднего роста, хорошо сложен, лет тридцати. Имел усы, был одет в рабочую железнодорожную робу, лицо и руки отливали бронзой.
– Что случилось, Анастасия? – подбежав, спросил бронзовый человек в робе. Голос его был встревожен. – Анастасия, что случилось?
Аскар посмотрел на сына. Никогда он не видел отца растерянным. Алдан заплакал.
– Петя, Петя мой там! – сказала Анастасия.
Отец Алдана посмотрел на цепь, заглянул в колодец.
– Не может этого быть, как это так! – протрубил он тревожным басом – Петя, Петя там? Как он мог упасть туда?
Посмотрев вдаль, громко крикнул:
– Эй, сюда! Быстрее сюда!
На железной дороге показались рабочие.
– Да, быстрее же! Бегом! Бегом я говорю!
Почувствовав неладное, рабочие побежали. Прибежав, столпились возле плакавшей Анастасии.
– Петя, Петенька! – Произносила Анастасия, голос ее стал хриплым, осипшим. – Петенька, Петенька, родной, родименький! Что я наделала?! Я погубила тебя, погубила тебя!
На крики прибежала и мать Алдана, Асия.
– Иван, – сказал Аскар одному из рабочих, – принеси из дому какую-нибудь веревку.
Иван сбегал за веревкой. Аскара стали привязывать к цепи. Привязали туловище, руки и ноги были свободны.
– Обвязывайте так, – повторял все время Аскар, чтобы внизу я мог быстро высвободиться, выпутаться из нее.
После того, как его обвязали, он залез на колодец, затем, упираясь ногами в бревна сруба и помогая себе руками, стал опускаться в колодец. Иван стал вращать рукоять ворота так, чтобы цепь была все время натянута, и часть веса Аскара приходилась на нее. Аскар благополучно достиг дна.
– Здесь совсем нечем дышать! – крикнул он.
Воцарилась тишина. Было слышно, как внизу возится Аскар. Почти у всех наверху возникла мысль-надежда: "Дай бог, чтобы был жив, дай бог, чтобы был жив". Но никто, будто боявшись спугнуть желаемое, не осмелился сказать это вслух.
– Поднимайте! – донеслось снизу.
Медленно, осторожно стали вращать ворот. Анастасия перестала плакать…. Из пасти колодца показались привязанные друг к другу ведро, коромысло и окровавленное, бездыханное, обезображенное от падения тело Пети. Одежда его была пропитана кровью, тело окрашено в алый цвет.
Мать бросилась к телу сына, не дойдя до него потеряла сознание и рухнула на землю. Падая, ударилась лбом о бревна колодца. Люди пришли в замешательство. Первой вышла из оцепенения, пришла в себя, грузная женщина.
– Что вы уставились? Что стоите? Развязывайте Петю! А вы, Кедей и Алпамыс, поднимите Анастасию, несите ее в дом! – кричала она, пытаясь криком привести в чувство других. – Да вы что оглохли, что ли?
Мужчины послушно повиновались ее приказам. Развязав Петю, они понесли его в дом, понесли и Анастасию. В этой суматохе люди забыли об Аскаре, находившемся в колодце. Асия не двигалась, она как вкопанная стояла у колодца. Затем, словно ошпаренная, кинулась к колодцу, заглянув в него, крикнула:
– Аскар, как ты там?!
– Вы что с ума там посходили, что ли? Долго мне здесь еще торчать? – кричал Аскар. – Здесь дышать нечем, еще немного и я задохнусь.
Асие в голову полезли дурные мысли. Напуганная словами мужа она, что есть мочи, крикнула уходившим людям:
– Эй, вы! Вернитесь хоть кто-нибудь! Мы же забыли вытащить Аскара, Аскара – моего мужа!
Никто не оглянулся. Асие показалось, что она лишилась твердой опоры, из-под ног стала уходить земля. Предчувствия беды стали сжимать сердце.
– Эй, Иван, Алпамыс, Марья! Да что же это такое?!
Не выдержав, Асия заплакала.
Она взяла ворот, стала вращать его, опуская цепь вниз.
– Сейчас дорогой, сейчас мы тебя достанем! Подожди, потерпи, сейчас!
Подбежал Алдан, чтобы помочь матери вращать ворот. Хотел было ухватиться за него, но мать не дала сделать этого.
– Подожди, сынок, не мешай, – сказала она, – я сама спущу, мне нетрудно. Вот как только отца поднимать будем.
Цепь достигла цели. Аскар, уцепившись за цепь, крикнул:
– Асия, давай тяни! Поднимай!
Асия стала вращать ворот. Вращение было медленным, давалось с трудом. Снизу доносились ругательства. Алдан принялся помогать матери. У Асии вспотели ладони рук, при мысли о том, что рукоять ворота может выскользнуть, ее бросало в дрожь, сердце сжималось еще сильнее. Время шло медленно, казалось, не будет конца.
– Когда же кончится эта бесконечная цепь? Когда же, когда же появится он? – думала Асия.