– Не знаю, Маха, что бы я сделала. Прежде всего, я бы увела детей в безопасное место. И я никогда не стала бы рожать в войну. Потому что, когда война, самое лучшее, что я могу сделать для своих детей, – это чтобы они не родились.
– Нет, ты не понимаешь, – качая головой, горько говорила ей Маха. И продолжала жить на разрыв аорты, скандаля со всеми, в том числе и с Парой.
Во время беременности Лара стала хуже слышать. Ей часто звонили по работе, и она переспрашивала.
– Ты что, глухая? – спросил её однажды по телефону грубый мужской голос.
– Ага, – просто ответила Лара. "Если сейчас спросит: "А чего тогда работаешь на такой работе, чего на звонки отвечаешь?", скажу, что работа такая, деньги нужны". Но человек в трубке больше не комментировал её глухоты.
Узнав о беременности, Лара сразу купила книжку о здоровом питании для будущих мам и ела только по этой книжке. Там было расписано меню на каждый день, от первого до последнего. Самым трудным было отказаться от кофе. Но Ларе очень хотелось иметь здорового ребёнка, и она исключила из рациона всякий кофеин.
Очень хотелось спать. Иногда она засыпала на работе и просыпалась от того, что начинала падать со стула. "Смотри, будешь спать на рабочем месте – поцелую", – говорил один из её начальников. От этих слов она сразу же просыпалась: "Не надо меня целовать".
На работе Лара заваривала кипятком быстрорастворимую овсяную кашу. Арабы спрашивали: "Что это?" – "Кашка-малашка". Так они и дразнили, завидя её с кружкой в руке: "А-а-а, опять пошла свою кашку-малашку делать?"
Лара была в отличной форме, питалась по науке, и токсикоза у неё не было всю беременность. Она много гуляла по Корнешу (набережная в Абу-Даби), не менее двух часов в день. Ей сказали, что чем больше гуляешь, тем легче роды. И она гуляла, иногда по четыре-пять часов. До изнеможения. Ещё она заставляла себя каждый день делать гимнастику для беременных, даже засыпая от усталости.
Лара встала на учёт и регулярно ходила в Корнеш-госпиталь, самую лучшую больницу для беременных в Абу-Даби в то время.
– Кто-нибудь из ваших родственников болел диабетом? – спрашивал врач.
– У меня нет, а вот у мужа – и мама, и папа.
– А, ну тогда вот возьмите, железо и folic acid.
– A folic acid для мужа?
– Кто беременный, для того и folic acid.
В больнице для беременных были некоторые странности. Ей приходилось видеть женщин лет пятидесяти, а то и шестидесяти. Они тоже были беременными. Удивительно.
– Доктор, у меня всё время болит желудок. Вы бы не могли сказать, почему?
– Ну-у, для этого нужно сделать полный спектр анализов. Сейчас я вам направление выпишу.
– Доктор, возможно, у меня повышенная кислотность? Я ем зелёные яблоки, от этого кислотность повышается – может, потому у меня и болит желудок?
– А-а-а, точно!
"Какие здесь интересные врачи! – думала Лара. – Они хоть что-нибудь знают?"
Идея с яблоками была её. Насмотревшись по телевизору, как беременные поглощают тазиками спагетти и соус, она очень этого боялась, поэтому покупала зелёные яблоки, чтобы не переедать. Зелёные яблоки были жёсткие, как камень. Пока пол-яблока сгрызёшь, челюсть отвалится.
До беременности Лара любила кататься на роликах и в первые месяцы беременности продолжала делать то же самое, пока на третьем месяце её врач не сказала: "А если упадёшь?" До этого Лара ни разу не падала. Но ролики пришлось повесить на гвоздь. На всякий случай.
Вообще, с этими роликами было забавно. Когда Лара только начала кататься, люди подходили и спрашивали, где она так хорошо научилась, кто у неё тренер и сколько уроков она брала. "А что, нужно ещё и уроки брать? А я думала так… надел да поехал". Каталась она хорошо, но то, что исполняли тинейджеры на лестничных пролётах и перилах, ей было не сделать.
Ей сказали, что будет сильно болеть спина, и она на всякий случай купила кресло-качалку. Но спина не болела, кресло так и осталось нераспакованным, после родов его пришлось продать.
Единственное, что было плохого в беременности, – Пару всё время одолевали негативные мысли. Гормоны играли. Постоянно встречала на Корнеше беременных индусочек и их заботливых мужей, а сама была одна. Всю беременность. И от этого хотелось злиться на мужа и плакать. Но она не позволяла себе думать плохо об отце ребёнка. Она вычитала в книжках, что это разрушает здоровье ребёночка. Об отце всегда нужно думать хорошо. Беременность научила Пару контролировать мысли. Если появлялись негативные мысли, она говорила сама себе: Switch your channel.
Её беременность совпала с войной в Сербии, и она говорила себе: "Ты живёшь в солнечной стране, у моря, работаешь в нефтяной компании, тебе хорошо платят, уважают в коллективе, твой рабочий день начинается в семь утра и заканчивается в три. После трёх полная свобода действий. Можно лежать на кровати, смотреть телевизор и грызть яблоко. Тебе не надо, беременной, бежать по мёрзлому лесу десять километров, спасаясь от пуль, для того чтобы родить в этом же лесу, на бегу, потом пытаться своим телом согреть замерзающий комочек, который всё равно умрёт к утру от холода. А у кого-то сейчас именно так!" Мысли о войне в Сербии помогали ей ценить то, что у неё есть, и не испытывать к себе жалости.
17
В их компании работал Кумар. Высокий индиец под два метра ростом. Молчун. Всегда молчал. Как говорил Мюллер, "люблю молчунов. Если друг молчун, так это друг, а если враг, так это враг".
Лара подружилась с Кумаром, и вместе они держали атаку Махи. Кумар находился у Махи в подчинении, и она всё время его гнобила. Кумар молчал, никогда не жаловался. Лара чувствовала, что у него тоже есть какая-то своя невысказанная тайна, какое-то горе, которое он держит в себе.
Последующие события подтвердили её догадки. Когда она уже не работала в той компании, ей сообщили, что Маха настолько допекла Кумара, что у того был приступ и его увезли на скорой. До самой Индии, где он полгода пробыл в психушке. Видимо, было отчего. Нужно отдать должное менеджменту компании, после выздоровления Кумара взяли назад. Вот такие они, египтяне из Александрии, менеджеры компании. Совершенно непохожие на всех других египтян. Аристократы.
Но сегодня Кумар был необычно разговорчив.
– Красивая дата, – сказал он Ларе. – Я бы на твоём месте рожал именно сегодня: 22.11.99.
– Кумар, я уже с утра побывала в больнице. Сказали, приезжать через два-три дня. Сегодня ещё рано. Хотя, по всем расчётам, ребёнок должен был родиться две недели назад, неделю назад точно. Но что-то не спешит… Хорошо, доработаю смену и поеду.
К тому времени Лара уже была знакома с доктором Людмилой, русским врачом, переехавшей в Эмираты ещё до развала Советского Союза. Доктор Людмила прессинговала на предмет экономии денег. "Как только родится ребёнок, у тебя катастрофически не будет хватать денег. Ни на что, – говорила доктор Людмила. – Поэтому экономь сейчас. Экономь на всём, чём можешь".
И Лара экономила. Экономила до паранойи. Первой большой глупостью, которую она сделала, был перевод из дорогого Корнеш-госпиталя в государственную больницу Мафрак. Прямо перед самыми родами. Мафрак хоть и выглядел как пятизвёздочный дворец, но находился за городом, у чёрта на куличках. При Корнеш-госпитале была школа для новеньких мамочек, где уверенная британка передавала им свою уверенность и знания. В Мафрак-госпитале у Лары не было никого.
Второй большой глупостью было то, что в больницу она поехала на общественном транспорте. Это было наибольшущей глупостью, сделанной исключительно под давлением доктора Людмилы и её приказа экономить на всём.
Во-первых, такси в Абу-Даби стоило копейки и по шкале экономии абсолютно не представляло никакой ценности. Во-вторых, на общественном транспорте тогда ездили только чернорабочие. Индийцы и пакистанцы.
Схватки начались ещё с утра, поэтому-то она и поехала в больницу, где ей сказали приезжать через два-три дня. Но схватки продолжались весь день. Больничный ей никто не дал. Нужно было сидеть на работе, в мужском коллективе, и красиво улыбаться, чтобы никто ни о чём не догадался.
Но Махе она всё-таки описала ситуацию. Маха приказала немедленно дуть в больницу. Лара села на автобус и поехала. И конечно же, посреди дороги автобус сломался. Так они и стояли посреди пустыни – тридцать-сорок индо-пакистанцев чернорабочих и рожающая Лара. "Great! – думала Лара. – Такое могло случиться только со мной".
Чернорабочие рассыпались по пустыне, как муравьи, в поисках транспорта, наконец двое пакистанцев пригнали какой-то ржавый пикап, куда её и посадили. Перепуганный водитель сразу же дал по газам и в минуты домчал её до больницы. "Всё-таки везде есть люди, – думала Лара. – И среди чернорабочих пакистанцев тоже".
"Что, музыку любишь?" – спросили её в больнице, поскольку Лара притащила с собой магнитофон. Британка из школы молодых мамочек говорила, что на роды нужно брать всё, что может облегчить боль. Лара взяла магнитофон. Музыка всегда действовала на неё волшебно. На музыку её и соблазнил Паша. Как догадался – она до сих пор не понимает. Это был её маленький секрет. Она всегда всё держала под контролем. Но если поставить хорошую чувственную музыку, то с Ларой можно было делать всё что хочешь. Об этом-то и догадался Паша, и очень умно использовал в своё время. В своих целях.
Вообще-то Лара хотела ещё прихватить и кресло-качалку, для облегчения схваток, но не успела вовремя организовать пикап. А так бы она подъехала к роддому с целым мебельным гарнитуром.
В больнице её осмотрели и сказали:
– Это твои первые роды, поэтому будет долго, к утру, может быть, и родишь.