Когда мы познакомились он служил в воинской части. Проживал в общежитии. Я пригласила его к себе на ужин, приготовила утку и еще несколько блюд. Купила вина и коньяку. Весь вечер майор улыбался от счастья и удовольствия. Аппетит у него был богатырский. Казалось, он ест за четверых. "Это просто великолепно! – говорил он. – Обожаю вкусно поесть. Что ни говори, а умело приготовленная еда – главное для мужчины!" После этого он рассказал о своих предпочтениях. Больше всего он любит мясо: тушеное, жареное, вареное. Любит наваристый борщ со сметаной. Уважает домашние пироги с различной начинкой. Не равнодушен к пельменям. Пельменей должно быть много, полная с верхом глубокая тарелка. А также вареники…
Спиртное майор пил умеренно. Не спешил наполнить свой стакан. Зато еда в его тарелке исчезала быстро.
Этот человек приходил ко мне подряд целую неделю, потирал руки, садился за стол и крякал от удовольствия. Я подавала ему угощения и думала: "Чем это закончится? Что собирается предложить мне этот рыцарь?"
Каждый раз я слышала от майора комплименты насчет моих способностей в кулинарии. И только. Поэтому я беспокоилась: когда же он будет оказывать мне знаки внимания? Как скоро? Еще через неделю?
Однажды он уехал в другой город. И я спросила себя, скучаю ли я по нему. У меня не было хорошей компании. Лишь две подруги могли прийти ко мне в гости или позвать к себе. Мне хотелось домашнего уюта рядом с подходящим мужчиной, ведь только такую жизнь я считаю полноценной… А что же офицер? Подходит ли он мне?
Я подумала, что смогу повлиять на майора автомобильных войск через мои способности к приготовлению еды. Я буду вкусно его кормить, и он станет обожать меня.
Но он ни разу не подарил цветы, даже одной розы или гвоздики, или веточки сирени. Появляясь у меня в гостях, ни разу не захватил ни конфет, ни шампанского. Что это – забывчивость или рассеянность?
Вернувшись из командировку майор помчался ко мне. Даже не заглянул в свое общежитие. Прибежал, бросился за стол и стал потирать руки: "Ну-с, чем угощаешь, хозяюшка?"
Я испытала знакомое горькое чувство: разочарование. Проклятое ощущение рухнувшей надежды. Передо мной за столом сидел сильный и здоровый мужчина, который пришел ко мне, чтобы набить живот, удовлетворить свою страсть – много и вкусно поесть. Бесплатно. За мой счет.
По его разумению, я должна была действовать в его интересах. Но почему?
Майор не собирался быть кавалером. Это был наглый и жадный человек, стяжатель.
Помню, когда я поняла это, меня стала мучить тошнота. Из-за сильного переживания. Вдобавок затряслись колени и руки и даже, кажется, поднялась температура.
Я сняла фартук и сказала: "Извините, но обеда не будет. Тут через дорогу есть столовая, а дальше по улице – кафе и ресторан. Идите, пообедайте. Мне тоже нужно уходить по срочному делу".
Военный скис. На его лбу выступили морщины. Он стал вздыхать и бормотать: "Как же так? А я надеялся, что мы проведем вечер… Вот неудача! Разве ты не можешь уйти позже?"
Я спросила: "А вы разве не можете заказать себе хороший ужин в ресторане? Ведь вам, офицерам, хорошо платят. Уверена, что вы сможете заплатить и за пятерых!"
Мой гость не заметил, что я обращаюсь к нему на "вы". Он был обижен. Уголки его рта опустились.
Услышав про деньги, он сделал недовольную гримасу и произнес: "Что – деньги?" Этим он обозначил границы наших отношений. Сделал то, чего я ждала и чего опасалась. Рассказал, наконец зачем он приходит сюда.
"Деньги! – повторил он. – В ресторане за обед сколько берут? Не рубль, верно? То-то. А я коплю на машину и на дом. На дом и на машину. Скоро выйду в отставку и начну устраивать жизнь. А как же иначе? Вот ты свою жизнь устроила – у тебя и квартира имеется, и мебель, и сервизы в шкафу, и мне пора добром обзаводиться. Понятно?"
Я поспешила уйти из дома. Вздыхая от разочарования, военный поплелся за мной. На улице, нарочно выбрав людное место, я сказала ему: "Больше никогда не приходите ко мне. Слышите? Обедайте в другом месте. Найдите другую женщину, на которую и обрушите свою гигантскую страсть к еде. Экономьте тоже с другой женщиной, а меня оставьте в покое. Прощайте!"
Я повернулась и пошла, и военный бросил мне вслед: "Вот стерва! Не думал, что ты такая дрянь!"
Я шла и тихо плакала, а потом остановилась под деревом, потому что на меня стали обращать внимание прохожие. Почему же я стерва и дрянь? И почему же мне так не везет?
Военный перешел на другую сторону улицы и купил дешевый пирожок.
Больше я его не видела.
С этого дня я стала бояться знакомств с мужчинам^ страшилась их коварства, хитрости и наглости, потому что мне попадались только коварные, хитрые и наглые. Дюжина мужчин, и каждый из них стремился пожить за мой счет. От этого можно сойти с ума!
Но ведь вокруг столько нормальных, естественных союзов! Мужчины оказывают своим женщинам внимание и по-другому не могут. Они не понимают, как можно действовать иначе. Они рассуждают как настоящие мужчины, а их женщины чувствуют себя настоящими женщинами. Дружные, улыбающиеся парочки можно встретить каждый день. А я притягиваю к себе только скверных людей…
Я жила в унынии, искала утешение в чтении, вязании, разведении комнатных растений, но одиночество – это все-таки бедствие, а не простое обстоятельство. Одиночество меняет характер людей, и чаще всего в худшую сторону.
Моя сестра сказала мне, что я стала неряшливее. А этого и не заметила. Подумаешь, перестала каждый день мыть посуду, каждую неделю прибираться в квартире, стирать и сдавать в чистку одежду! Что из того?
Мой плащ засалился, и я махнула на него рукой. Этот плащ был подарком сестры. И она сказала: "Беда!"
Сказав это, моя сестра задумалась. Ведь она хорошо знала мою печальную историю. И вот она сказала: "Неспроста это. Видимо, ты расплачиваешься за то, что навредила нашей мамочке. Ведь именно ты не позволила ей устроить свою личную жизнь. За это тебе и наказание – скверные мужчины. Ах, что же можно сделать? Как ты можешь искупить свою вину?"
Я все поняла и испугалась. Боже мой! Да ведь это же наказание мне за мое черное коварство, которым я разрушила мамину надежду на личное счастье! Моя сестра не пострадала, потому что не вредила нашей мамочке. А я – словно отбываю каторгу!
Я принесла домой иконы. Стала на коленях умолять простить меня. Стала ходить в церковь. Кто еще может изменить мою судьбу, если не Тот, Кто меня наказал? Только Господь Бог. Только Он.
Недавно я познакомилась с женщиной, у которой похожая история. Она навредила своему отцу – расстроила и разрушила его личную жизнь. Она рассказала мне, что едва не помешалась из-за жестокости и коварства мужчин и, конечно, из-за одиночества. Мы вместе ходим в церковь и надеемся на прощение. Стремимся совершать добрые поступки.
Не вредите близким. Не разрушайте чужую жизнь. Не отнимайте надежду. Так или иначе вам придется за это расплачиваться. Упаси вас Бог от такой беды, как моя".
Дмитрий Ко-ков, 1958 года рождения: "В возрасте двадцати шести лет я совершил поступок, который сильно изменил мою жизнь. До этого я не знал, что такое непроницаемый мрак невезения. Жил обыкновенно. Было и плохое, и хорошее, и веселье, и скука, и все же мне нравилось как протекает моя жизнь. Я надеялся достичь больших успехов.
После совершенного мною поступка все хорошее исчезло. Страдая от отчаянья, я порой метался по комнате, как душевнобольной, и все из-за бесконечных неудач и промахов. А иногда я садился на пол и рыдал.
Этого, конечно, никто не видел. Впрочем, кому было на это смотреть? Я жил один, хотя в моем характере нет расположенности к одиночеству.
…Я лучше всех учился в нашей группе в институте. Речь не идет о красном дипломе, но я гордился собой. Я много читал. Был эрудированным студентом. Я был из тех людей, к которым валят, чтобы спросить, уточните выяснить. Чаще, чем кого-либо меня звали, например, чтобы рассудить спорщиков.
Я копил сведения из различных областей науки. Мне нравилось поражать своей осведомленностью, широтой и точностью знаний. Это когда вы знаете больше остальных, от физики и астрономии до поэзии. И тогда на вас смотрят с интересом. Что говорите это всегда приятно. Так приятно, что хочется улыбаться.
Из-за повышенного гемоглобина с моих щек никогда не сходил румянец. Однако некоторые считали, что я стеснительный парень и краснею, когда ко мне обращаются. Переубеждать людей – трудное дело, но я и не брался. Я привык. Я думал: "Пусть говорят что хотят! Главное – оставаться самим собой!" Эта жизненная формула не раз меня выручала.
Те люди, которые по натуре оригиналы и острословы, привлекают больше внимания, чем эрудиты. Но быть острословом – большая ответственность. Это почти обязательство. От вас будут ждать все новых острот и выходок, и тут нельзя повторяться или пользоваться чужим. Могут поднять на смех. Скажут, что вы скисли, сдулись. Ведь публика предпочитает свежее, и не терпит пауз.
Я не любил "юмористов", то есть тех, кто умеет острить, оригинальничать. Мне нравились спокойные люди, выдержанные. Нравились осведомленные. У нас в группе учились два "юмориста", так вот я и сейчас не обрадовался бы встрече с ними. Даже спустя столько лет я не считаю, что у нас были приятельские отношения.
По моему мнению, они были выскочками.
Так сложилась судьба, что я пострадал именно из-за таких вот выскочек…
После учебы я получил направление в областной город. Обрадовался, что еду не в захолустье. Приезжаю и вижу: не захолустье, верно, но городские районы существенно отличаются друг от друга. То есть смотря где жить.