Это были правильные, своевременные речи, необходимые для формирования личности. Многим они помогли, оказали хорошую услугу.
…Я рос озорником. Пропадал во дворе, в компании приятелей, носил в кармане рогатку складной ножик, презирал скуку, не любил сидеть на одном месте. Все мои приятели тоже были озорниками, но все они переменились и пошли по жизни по единственно правильной дороге, соблюдая важнейшее правило: "Не сотвори зла". У них были положительные примеры. Каждый из них приобрел хорошую профессию, завел семью, стал отцом.
Озорное детство прошло, а с ним прекратились озорные выходки. И всем моим дружкам-товарищам показалось это нормальным, а мне – нет. Мне показалось это скучным. Мне почему-то понадобился другой пример в жизни, не положительный.
Вот почему так?
В возрасте пятнадцати лет меня впечатлила сцена, которую я увидел в собственном дворе.
Это событие произошло с участием людей, которых я прежде не встречал. Они-то, эти люди, и впечатлили меня больше всего.
Однажды в нашем дворе появились два необыкновенных человека. Пришли и уселись на скамью возле игровой площадки. Закурили. Стали глядеть по сторонам.
Почему я говорку что они были не как все?
Оба парня были одеты по "лихой" моде: в светлых цветастых рубашках, расстегнутых чуть ли не до живота, в брюках-клешах, в летних кепках. У них были красивые ремни с пряжками. На ногах – вельветовые мокасины. И все это импортное и новенькое.
Но меня впечатлила не только одежда, а кое-что еще.
Парни только что вернулись из тюрьмы. Им было лет по двадцать. Оба татуированные, сильные, крепкие, с огромными плечами. Да еще с золотыми цепочками на шее.
Они пришли сюда, потому что искали одного человека.
Мимо проходил мой сосед по подъезду, восемнадцатилетний Виктор А., готовящийся отправиться на военную службу. Хилым он не был. И вдруг один из татуированных парней ему говорит: "Эй, малец, а ну, прыгай сюда. Дело есть".
Виктор А. оскорбился: "Какой я тебе малец? Сам ты малец! Оборзел что ли?"
На это татуированный паренек усмехнулся, а затем лениво, держа руки в карманах, поднялся с лавки и вразвалочку подошел к моему соседу.
"Слушай, паренёк-огонёк, – сказал он, – а не тебя я видел вчера в цирке – ты скакал по манежу вместо лошади, а на тебе какой-то джигит?"
Тут же, не вынимая руки из кармана, он сильно ударил Виктора А. локтем в живот. Так сильно, что тот согнулся и захрипел.
Тогда татуированный парень схватил моего соседа за волосы и ударил в лицо коленом. Виктор А. повалился на землю.
Второй татуированный незнакомец щелчком послал в его сторону окурок. А затем сказал: "Ну так что? Как разговаривать будем? Ты сюда подползешь или мне подойти?"
Виктор А. предпочел выполнить указания двух уголовников.
Они стали ему задавать вопросы про другого жителя нашего двора, водителя самосвала. Этот водитель куда-то пропал, хотя ему следовало сначала уплатить какой-то должок, а уж после этого пропадать.
"Ты будешь присматривать за его подъездом, – сказали уголовники Виктору А. – А когда он появится, сообщишь нам. Вот тебе адресок: угол улицы Первомайская, киоск "Союзпечать". Черкнешь записочку. Передашь ее киоскеру. Ясно?"
Виктор А. кивал, соглашался. Ему больше не хотелось показывать свою отвагу. Он был напуган. Или, быть может, он благоразумно рассудил, что пропадать ни за что – это весьма глупо. А на следующий день он сбежал из города в деревню, откуда и отправился на военную службу.
Эта сцена в моем дворе и эти сильные и бесстрашные татуированные парни так подействовали на меня, что я был восхищен. "Вот где сила! – рассуждали. – Вот где страх и красота!"
Мне захотелось оказать уголовникам услугу. Я сам выследил шофера и пошел на угол Первомайской улицы. Стал дежурить возле киоска.
Дежурил два дня.
Уголовники приехали на новом автомобиле цвета слоновой кости, свистнули киоскеру, тот вышел и развел руками: "Ничего нет, никто не приходил". Тут появился я и сказал, что шофер грузовика дома не живет, а только бывает, и всегда только в одно время, между десятью и одиннадцатью часами утра.
Лихих татуированных парней в машине было трое. И они, выслушав меня, стали одобрительно улыбаться. Потом спросили: "А ты откуда взялся, пистон? Кто тебя послал?" Я сказал, что я доброволец.
Меня пригласили в машину. Мы поехали кататься по городу, иногда проезжали по одним и тем же улицам, побывали на привокзальной площади, на окраине, и я сразу понял, зачем это. Уголовники смотрели, не следует ли кто-нибудь за ними. После этого мы поехали в кафе, заказали шашлыков и пива. Мне сказали: "Угощайся, пистон, ты это заслужил". Шашлыки были очень хорошие, а пиво свежее, только что с завода. Работники кафе явно знали, с кем имеют дело, и проявляли несвойственную им услужливость. Мне это очень нравилось. Мне думалось на этот счет, что подобные моменты делают жизнь особенно приятной.
Я возвращался домой в волнении. Я уже знал, что буду во всем подражать татуированным парням. Повешу на шею цепочку, пусть не золотую, а обыкновенную, надену брюки-клеши, достану цветастую рубашку расстегну на три пуговицы, подверну рукава, раздобуду ремень, кепку и вельветовые мокасины. Сделаю себе татуировку на плече – крест. Буду ходить лениво и вразвалочку.
Но зачем мне это?
За тем, что для меня это положительный пример.
…Водителя самосвала сильно избили, и он угодил в больницу. Впрочем, никто не видел, как его били. Но шофер и не думал жаловаться, а наоборот, предпочел выплатить долг.
После того, что с ним случилось, он сильно изменился. Ходил угрюмый, замкнутый. Как-то раз, проходя мимо меня, попросил закурить. Я подумал, что этот человек не знает о моей роли в его судьбе. Вот он, яг тот, кто его выследил и рассказал уголовникам. Стою прямо перед ним. А он лишь благодарит за сигарету. Хотя ему следовало бы наброситься на меня.
Жалел ли я этого шофера? Нет. Он был мне никто, чужой человек. Все, что я мог – это пожать плечами.
Теперь, спустя много лет, я очень жалею о том, что не признался шоферу в своем поступке. Я мог бы закричать: "Это я тебя выдал!" Возможно, я получил бы оплеуху. Но главное – мне дали бы хороший совет: нельзя помогать преступникам. Нельзя. Это черное дело. Не будет в жизни самого важного – счастья.
Но я не только помог уголовникам, я хотел быть, как они. Я уже решил, что брошу свою компанию, потому что мне скучно с ровесниками. "Потенциальные нули" – такого я был о них мнения. В пивной им подадут старое и кислое пиво, а вместо шашлыка – подгоревшие куски. И жизнь свою они проживут уныло и обыкновенно.
О такой великой заповеди, как "Не сотвори зла", я тогда не рассуждал. А нужно было! Поскольку это жизненная необходимость. Необходимость.
Я подумывал о том, как оказать лихим ребятам еще какую-нибудь услугу, чтобы попасть в их компанию.
Я хотел предложить им задействовать меня в своих планах. "Пусть, – думал я, – это будет что-нибудь лихое, захватывающее". А они, как оказалось тоже об этом думали.
Через две недели после той встречи у киоска они снова появились в нашем дворе, но на этот раз им нужен был я.
Они радушно улыбались. Спросили: "Время есть?" Времени у меня было много, как у всякого подростка. Я мог слетать на Марс и обратно.
Кто-то из них сказал: "Поехали, потолкуем". И мы снова сели в машину и поехали пить свежее пиво и есть очень вкусные шашлыки.
Мне предложили дело: наблюдать за одним человеком, его семьей и квартирой. Я должен буду выяснить, когда квартира пустует, в какие дни и часы, а также все о передвижениях соседей. Не догадаться о том, что эту квартиру собираются ограбить, было невозможно. Я сказал: "Согласен". И мне сказали: "Мы это знали! Но только нужно кое-чему научиться". Воровское ремесло, пояснили мне, начинается с умения наблюдать, не привлекая к себе внимания.
Меня стали учить со следующего дня. Вскоре я отправился выполнять задание. Стоял во дворе, в подъезде, наблюдал, запоминал. А потом мы ограбили квартиру зажиточной семьи, и это оказалось простым делом. Мы вошли незамеченные, и незамеченные вышли из этой квартиры, прихватив с собой деньги и ценности.
Я получил триста рублей и стал молодым квартирным вором. Уголовники сказали: "Хорошо сработал! Держался спокойно, уверенно. Далеко пойдешь, парень".
И мне хотелось пойти далеко! Я был доволен своим выбором. Триста рублей – вот они, лежат в кармане, заработок молодого рабочего за три месяца, и я счастлив. Деньги достались мне быстро. Я словно прогулялся по бульвару и нашел кошелек.
Труд был уже не для меня. Я его презирал. Пусть другие работают а не я. Мне деньги нужны сразу, и нужна приятная неизвестности которая всегда присутствует в таком деле, как квартирная кража. Приятной неизвестностью мы называли ощущение азарта – оно всегда сопровождало нас, когда мы входили в чужую квартиру. Ведь мы не знали, какие ценности попадут к нам в руки.
Всем нам хотелось обнаружить золото, драгоценные камни, пачки денег, меха, облигации. Мы держали это в своих мечтах.
После первой кражи была вторая, всего через неделю. Я получил двести рублей. Мой банк составлял теперь полтысячи, и это всего-то в пятнадцать лет!
Я принарядился и стал ходить в кафе ежедневно. В компании уголовников был еще один начинающий воришка, по прозвищу Тулик. Потому что фамилию он носил Туликов. И мы с ним подружились стали хорошими приятелями. Вместе выпивали, бродили по городу, вместе тратили наши легкие денежки.