Это был очень странный несчастный случай. Странный потому, что я пострадала из-за невнимательности, а мне это не свойственно. Я никогда не была рассеянной, я всегда знала, где и что у меня лежит, как у всякой хорошей хозяйки. Например, штопальные иглы.
В выходной дней я варила компот из яблок и ягод. Стояла у плиты. Подходила к плите, отходила. На ногах у меня были, как всегда, домашние тапочки. Что могло со мной случиться? И вот случилось… Я наступила на штопальную иглу.
Накануне вечером я штопала, сидя за столом на кухне. Как всегда воткнула иглу в плотный волосяной шарик, который должен был затем отправиться в швейную шкатулку. Как волосяной шарик очутился на полу и как я его там не заметила, я до сих пор не знаю. Это немыслимое для меня происшествие.
Я взяла с плиты кастрюлю с кипящим компотом, шагнула к столу и в этот момент наступила на иглу.
Игла пробила тонкую картонную подошву тапочка и впилась в ступню. Я вскрикнула, дернулась и опрокинула на себя раскаленную жидкость. Обожгла живот и ноги.
Дома была моя мама, и она позвонила в больницу. Меня увезли в ожоговое отделение. Врач осмотрел меня и сказал, что хотя повреждения кожи и значительны, я поправлюсь и вернусь к нормальной жизни.
Ожоги превратились в раны, которые со временем стали заживать. Кроме одной и самой большой – на животе. С ней начались мои мучения.
Рана на животе загноилась и не поддавалась лечению. Что только с ней не делали! Однако она проявляла такие свойства, как строптивость и упрямство, словно была отдельным организмом.
У меня всегда было хорошее здоровье, всю мою жизнь. Я считала себя сильным человеком в плане здоровья. Никогда не простужалась не страдала расстройствами пищеварения. Не знала ни головных, ни прочих болей. Порезы и царапины заживали в считанные часы. И вдруг я не могу победить ожоговую рану! Не могу избавиться от нее!
Доктора говорили мне, что это редкий случай.
Меня выписали из больницы и наказали приходить на процедуры. Протекали недели, месяцы, а рана все не заживала. Я продолжала носить повязку, и она всегда была мокрая. Я очень устала и изнервничалась.
Продолжала ли я обращаться больницу? Каждую неделю! Но там мне помочь не могли.
Мне делали уколы, прописывали лекарства, лечили мазями, жидкостями и лучами, но по-прежнему ничто не сдвинулось с места.
В конце осени случилось новое страшное происшествие с моим папой. Он оступился, свалился в канализационную шахту и сильно побился. Повредил и без того поврежденное колено, сломал шею и ключицу, ушиб поясницу и порезал руки.
Когда он снова очутился в больнице, с ним произошло невероятное: он впал в отчаянье. Мой папа, сильный и смелый человек, физкультурник и оптимист, поддался унынию. Я пришла его навестить и не узнала его лица. О, как это ужасно – видеть родного человека с искаженным от печали лицом!
Я сказала: "Папочка, ну что же ты? Разве можно унывать? Опомнись!"
Папа отвернулся к стене. Я понимала: он не привык проигрывать и потому не может снести поражение. Еще бы: три несчастных случая за один год!
Я не знала, что нам обоим предстоит пережить еще не одно испытание судьбы.
Вскоре я пострадаю сильнее, чем мой отец. Я превращусь в инвалида… Но кто мог предупредить меня об этом? Разве это возможно?
…В середине зимы мне удалось раздобыть адрес одной знахарки, о которой я слышала как о чудесной спасительнице. Я ухватилась за эту возможности поскольку человеку всегда нужно во что-то верить. Я стала собираться в дорогу. И мне повезло: дама, посоветовавшая эту деревенскую знахарку, предложила свои услуги – сказала: "У меня есть машина, и я вас отвезу".
Мы поехали с ней в деревню.
Выехали утром, чтобы добраться к вечеру. Стоял морозный день.
На полпути, на пустынной проселочной дороге, наш автомобиль сломался. Двигатель заглох, наступила тишина. И в кабину стал стучаться мороз.
Мы сидели в машине и ждали любого, кто появится на дороге. Прождали час, и два, но никто не появился. Мы ужасно замерзли, совсем окоченели, а ближайшая деревня находилась в пяти километрах.
Мы ворчали, ссорились, но разве это могло нам помочь? Наконец, отчаявшись дождаться помощи, я решила идти в деревню. И пошла. А хозяйка машины осталась – не захотела бросать свой автомобиль.
В дороге я так замерзла, что плакала от жалости к самой себе. Дошла до развилки двух дорог. И вот беда: моя провожатая, оставшаяся в машине, ничего не сказала об этой развилке. Забыла. А я не знала, куда идти, направо или налево.
Дорога, уходящая направо, привела меня к заброшенной ферме. И снова я заплакала и затряслась. Даже села на землю, на снег. И, сидя, плакала.
Потом я испугалась смерти и пошла назад. Добралась до развилки и зашагала по другой дороге. Увидела огоньки и поняла: вот она, деревня!
В первом же доме, куда я постучалась меня приняли, усадили на лавку, дали горячего чаю. Велели снять обувь. Принесли толстые шерстяные носки.
Взглянув на мои пальцы ног, хозяйка дома воскликнула: "Ой, беда, горожаночка! Беда! Ты пальцы отморозила! Вон, посмотри!"
Она достала гусиный жир, намазала мои пальцы, растерла, а я ничего не почувствовала. Пальцы мои словно окаменели.
Хозяйка побежала к соседу, водителю грузовика. Он пришел, посмотрел на мои ноги и велел мне собираться в больницу, в городок в сорока километрах.
В больнице я упала в обморок, потому что два врача, осмотрев меня, сказали: "Поздно… Фатальное обморожение. Будет гангрена. Придется ампутировать…"
Придя в себя, я плакала, кричала, у меня была истерика, но врачи только пожимали плечами и говорили, что сделать ничего нельзя – пальцы моих ног мертвы.
Я умоляла их: "Миленькие доктора, сделайте что-нибудь, не лишайте меня пальцев!", а они отвечали: "Уж мы и так делаем: спасаем вашу жизнь. Без пальцев можно жить, а вот если начнется гангрена, тогда что?"
Пальцы моих ног отняли, и я стала инвалидом.
Я хотела поехать к знахарке, чтобы вылечить рану на животе, а вернулась неполноценным человеком, с отрезанными пальцами.
Теперь я ходила только с палочкой, делая тяжелые, неуклюжие инвалидные шаги.
А папа, выписавшись из больницы, стал пользоваться сразу двумя палками.
Мне невероятно тяжело рассказывать про нашу беду… Мы страдали, как страдают люди, проклятые на небесах. У нас сложилась очень горькая судьба.
Потеряв возможность физически укреплять, как прежде, свое тело, папа впал в печаль, в меланхолию. Он замкнулся и много времени проводил в своей комнате. Сидел на диване и молчал. Раньше я не могла даже представить, чтобы мой папа был слаб духом, чтобы он злился, нервничал, ожесточался. Но горести изменили его. Он перестал быть добрым. Он теперь не выносил смеха и улыбок других людей, по любому поводу ругал маму и моего мужа. Жить рядом с ним стало невыносимо. Нам всем понадобилось очень много терпения, чтобы в одной квартире с таким человеком. Мы видели от него много плохого… Как, однако, может измениться жизнь! До неузнаваемости.
Еще недавно многие из тех, кто знал моего отца, думали, что он проживет на свете сто лет и больше. Ведь у него всегда было богатырское здоровье. Но судьба послала папе несчастья, и он прожил всего семьдесят лет. Он уходил из жизни в тоске и печали. И теперь я знаку почему: он был наказан Господом Богом за то, что совершил беззаконие. И я была наказана вместе с ним по той же причине. Мы оба расплатились за ту поруганную девушку, которой мы решили пожертвовать, чтобы спасти нашего сына и внука Мишу. Мы использовали гнусную ложь, спасая близкого нам человека от заслуженной кары, и в наказание потеряли здоровье, сделались инвалидами, распрощались с мирной, спокойно^ полноценной жизнью.
А вот моя мама и мой муж Дима, выступившие против беззакония, получили за это награду. Им выпала другая судьба. Их охраняли ангелы. Они узнали, что такое везение…
Мама получила в наследство от своей подруги большой загородный дом, автомобиль, коллекцию столового серебра и старинную мебель. Два раза выиграла в лотерею хорошие деньги. Ее награждали, повышали по службе. И еще много хорошего она видела в жизни.
Диме тоже сопутствовала удача. У него сложилась удачная карьера – именно такая, о какой он мечтал. Сбылись его и другие желания.
Мой сын Миша спился и умер в возрасте двадцати девяти лет. Погиб. Замерз пьяный, решив заночевать в стоге сена в морозную ночь. За полгода до этого от него ушла жена, да еще предали два лучших друга. Я потеряла сына, не дождавшись внуков. И потому я считаю, что прожила жизнь зря.
Не стоило нам совершать беззаконие! Мы были прокляты и все потеряли…
Не повторяйте наших ошибок! Заслоняя ваших близких от беды, подумайте: не заслужили ли наказания? Если заслужили, не вставайте на путь лжи. Иначе вы тоже будете отвечать расплатитесь и, возможно, так же жестоко, как мы. Сто раз подумайте".
Николай До-лов, 1955 года рождения: "Кто не знает, как важно иметь в жизни положительный пример? Все это знают. Но что такое положительный пример? Это то, что делает нас лучше.
В школе нам говорили о необходимости приобрести хорошие качества: вежливости сдержанности скромность. Говорила что важно быть компетентным. "Грамотные, осведомленные люди всегда внушают доверие, – объясняла учительница, когда мне было всего семь лет. – Нужно изучать свое дело со всех сторон, стремиться быть специалистом. Ведь это безусловно хорошо!"
Нас учили тому, что люди должны относиться друг к другу с уважением. Когда все друг друга уважают, нет нужды показывать силу, доказывать превосходство, пыхтеть, злиться, кричать, выходить из себя. Меньше шума, суеты, глупостей.