"Подвиг" - яркая книга о судьбе последнего советского поколения. Дети типичных отцов, вписанных в советский социум, оказываются непригодны для полноценной жизни в этой стране. Оказавшись между небом и землей, они выбирают путь протеста.
"Подвиг" - светлая книга о любви, начавшейся на школьной скамье и сопровождающей героев через всю их жизнь.
Юрии Коротков, Валерий Тодоровский
Подвиг
Они родились на втором году космической эры. Так высокопарно было принято говорить тогда. В доме каждого из них в красном углу, как икона, висел портрет Гагарина - в гермошлеме или парадный, с геройскими звездами и орденами всего мира. И каждый с детства наизусть помнил кадры кинохроники: прощальный взмах рукой - "Поехали!", и столб огня, уносящий ракету в небо, и ликующие толпы людей по обе стороны проспекта, на балконах, на крышах, и цветы, летящие под колеса открытого лимузина, и ослепительная гагаринская улыбка.
Так больше не встречали никого и никогда, потому что гагаринским полетом закончилось время подвигов. Давно была выиграна война, покорен Север, на карте мира не осталось белых пятен, а в космос выстроилась длинная очередь за орденами и бледными отблесками гагаринской славы.
На огромном пустыре в Черемушках стоял до горизонта стальной лес подъемных кранов. В крайних котлованах были вбиты только первые сваи фундамента, а поодаль уже поднялись панельные этажи.
Был выходной, и полчища строительной техники замерли, уткнув ковши и тяжелые ножи в развороченную землю.
На краю котлована на складных походных стульчиках сидели Борис Богуславский, Инна Неверова и Леонид Блохин с женой Надей. На столе расставлена была нехитрая закуска: крабы и грибы, бутылка вина с пластмассовыми стаканчиками. Рядом играли на песчаном склоне дети.
У других котлованов тоже расположились компании будущих новоселов, там тоже выпивали и пели, танцевали под патефон.
- Привет соседям! - весело крикнули, подходя от троллейбусной остановки, молодожены с таким же точно сложенным столиком в сумке. - Это какой дом?
- Эти три корпуса - сто шестой! - крикнул в ответ Блохин.
- А где сто четвертый?
- Вон там! - указал Богуславский на бетонные сваи поодаль. - Правда, лифт еще не пустили! - и все радостно, с готовностью засмеялись.
- Не представляю! - развела руками Надя. - Не могу представить! Целая квартира - и вся моя! Никаких соседей! Захочу - залезу в ванну и буду целый день мыться, с утра до вечера, и никто не выгонит!
- Ну да! - капризно ответила Инна. - Никаких соседей! А я такая рассеянная - я чайник на плите забываю, кто выключит? Я на третий день пожар устрою… А кто ребенка из сада заберет, накормит? Кому его оставить, когда уходишь?
- Вон там детский сад будет, - указал Богуславский на другой котлован. - А там школа. Договоримся - кто первый возвращается, всех троих забирает.
- У тебя все проблемы, Инна, оттого, что ты не замужем, - назидательно сказала Надя.
- А вот ты теперь невеста с жилплощадью - мы тебя замуж и выдадим! - засмеялся Блохин.
- Еще чего! - фыркнула Инна. - Чтобы какой-то тип лежал в моей квартире на моем диване, читал газету и еще обед требовал! Бр-р-р… Нет уж, я женщина свободная: позову - пришел, надоест - пошел вон!
Надя укоризненно покачала головой.
Блохин разлил вино, поднял было стакан, собираясь сказать тост, - и поставил обратно на стол.
- Нет, я так не могу! - он покосился на сидящего неподалеку молчаливого мужчину с крупным грубоватым лицом. - Противное ощущение, будто в рот заглядывают! Пусть тогда с нами сидит, что ли! Как его зовут-то?
- Э-э… товарищ Шищенко! - неловко кашлянув, обратился к мужчине Богуславский. - Действительно, подсаживайтесь к нам. Немножко выпьем…
- Не положено, - коротко ответил тот.
- А что я могу сделать? - виновато сказал вполголоса Богуславский. - Сам никак не привыкну. Начальнику отдела положен охранник, хочу я того или нет.
- Не смеши! - отмахнулся Блохин. - От кого тебя охранять? Он теперь за каждым твоим шагом следит и отчеты пишет. Сегодня напишет - за что пили и сколько выпили.
- Тише, - взмолилась Надя. - Неудобно. В конце концов, у него своя работа.
- Давайте знаете за что выпьем? - сказал Богуславский. - За первый полет! За Гагарина! Не будь первого полета, может, у нас этих квартир бы не было.
- Поехали! - подхватили все хором, чокаясь стаканами.
- За Гагарина! - не удержавшись, ехидно доложил Блохин охраннику.
Надя досадливо толкнула мужа коленом.
Соня Неверова, нарядно, как мать, одетая и причесанная, с золотыми сережками в ушах, толстый Игорь Богуславский и Женя Блохин в таких же, как у отца, проволочных очках с выпуклыми стеклами строили город из песка на склоне котлована.
- Больше не хочу, - капризно сказала Соня, бросила лопатку и встала, отряхивая руки.
- Давай достроим, - сказал Игорь. - Чтобы вот такой большой был!
- Надоело! - Соня растоптала песочные дома туфельками. - Давайте в любовников играть! Ты будешь новый, - назначила она Игоря, - я на тебе буду жениться. А ты будешь старый, - указала она на Женю, - и будешь ревновать!
- А как? - удивился Женя.
- Мы будем целоваться, а ты будешь смотреть и плакать. Иди сюда, - она подтащила к себе Игоря. - Боже мой, какой ты неловкий!
Она вытянула губы, и Игорь, растопырив руки и зажмурившись от счастья, поцеловал ее.
- Ревнуй! - велела она Жене.
Но тот не стал ревновать и плакать, он молча подошел, оттолкнул Игоря и сам по-хозяйски поцеловал Соню.
- Так нечестно! - плаксиво сказал Игорь. - Она на мне женится, а не на тебе!
- Мальчики, не ссорьтесь, - томно сказала Соня. - Я женщина свободная.
Игорь растерянно переминался в стороне.
- А… а давайте… Давайте в космос полетим! - вдруг отчаянно выпалил он. - Вон там, я покажу!
- Давайте! - захлопала в ладоши Соня. - Я буду Терешкова, а Женя - Николаев, мы полетим в космос и поженимся!
- Я буду Николаев! - крикнул Игорь. - Я игру придумал!
- Нет, я! - твердо ответил Женя.
- А я быстрей тебя полечу! - Игорь вперевалку побежал через котлован. Соня и Женя бросились следом.
Борис Богуславский играл на гитаре, Инна и Надя подпевали:
Заправлены в планшеты космические карты,
И штурман уточняет в последний раз маршрут.
Давайте-ка, ребята, присядем перед стартом,
У нас еще в запасе четырнадцать минут.
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчатся вперед от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далеких планет
Останутся наши следы!..
- Новые дома, новая власть, новые надежды - это символично, - сказал Блохин. - Кукурузного короля, наконец, скинули…
- Начинается… - недовольно сказала Надя.
- Господи! - в отчаянии воздел руки Богуславский. - Это выше моего разумения! У нас есть космос, любимое дело, наше дело - ну объясни мне, дураку, какая тебе разница, кто сидит в Кремле? - понизил он голос. - Лишь бы не мешали!
- Я думаю, ты сам прекрасно все понимаешь. Когда Хрущев отбирал кандидатов на полет - это дикость! Когда он указывал писателям, что писать, а ученым, о чем думать, - это первые симптомы болезни общества!.. Не делай страшные глаза! - отмахнулся он от жены, которая умоляюще прижимала палец к губам, указывая глазами на охранника. - Не те времена, слава богу! Я говорил и буду говорить то, что думаю!.. Нельзя пускать в космос человека, который стучит ботинком по трибуне ООН и обещает показать всему миру кузькину мать! Не бывает чистой науки. Мы работаем на государство, и надо четко понимать, какое оно. Ракетчики, которые работали в фашистской Германии, были преступниками, потому что работали на преступное государство!
- Надоело! - капризно сказала Инна и встала. - Мальчики, не ссорьтесь!.. А где дети?
Все растерянно огляделись. Около песочного города на склоне разбросаны были лопаты и формочки, самосвалы и Сонины куклы.
- Только что были здесь… - сказала Надя.
- Пойдем поищем. - Борис отложил гитару. - Тут ям полно. Не дай бог…
Борис и Инна спустились по песчаному склону. Охранник тотчас поднялся и встал на краю котлована.
- Кто тебя за язык тянет? Ты договоришься когда-нибудь… - торопливо зашептала Надя Блохину у него за спиной.
Женя, Игорь и Соня карабкались по железной лестнице подъемного крана. Выбрались на узкую площадку, тяжело дыша.
- Я Николаев!
- Нет, я!
Соня с улыбкой переводила глаза с одного на другого.
- Она на мне женится!
- Нет, на мне!
Женя и Игорь наперегонки полезли дальше. Соня следовала за ними.
У Игоря вдруг проскользнула рука, он невольно глянул вниз - и замер, судорожно вцепившись в ступени. Соня и Женя выбрались на следующую площадку, оглянулись оттуда на висящего внизу Игоря и засмеялись. Соня показала ему язык. Женя победно взял ее за плечи и поцеловал в подставленные с готовностью губы.
Игорь попытался двинуться с места - и не смог отпустить спасительную ступеньку. Он заплакал от бессилия, отчаяния и ужаса.
Борис и Инна шли по котловану, оглядываясь и окликая детей.
- Ну, как живешь? - спросил Борис.
- Весело, как всегда.
- Не заходишь.