- Не ври, старина, не ври. Я знаю, а ты нет? Он с кем-нибудь уже ведет переговоры? Мне-то ты можешь сказать спокойно...
Они остановились перед входом в съемочный павильон.
- Я действительно ничего не знаю о новом романе отца и намерении его экранизировать.
- Ладно. Поговори с ним, а я слово сдержу.
Вечером Эндре спросил отца:
- Что за роман ты сейчас пишешь?
Варьяш поднял глаза от газеты:
- Когда роман будет закончен, тогда и узнаешь.
Они сидели на террасе, наслаждаясь тихим летним вечером. Жока с матерью поливали цветы в саду, откуда доносился звонкий смех сестры.
- Баболнаи хочет поставить по нему фильм. Он просил меня поговорить с тобой. - Эндре подбросил камешек и на лету поймал его. - Он очень заинтересовался темой романа, тем более что у него сейчас нет подходящего сценария. Он мог бы начать съемки уже осенью, а меня обещал взять в штат первым ассистентом. - Эндре прицелился, бросил камешек в вишню и взглянул на отца.
Варьяш свернул газету, небрежно бросил ее на стол, пригладил все еще густые седые волосы и обернулся к сыну:
- Пусть этот ремесленник ставит фильмы без меня. Беденек, видите ли, ему уже не хорош! - Варьяш вздрогнул и потер плечо. - Попроси лучше у Юли бутылку вина и принеси два бокала.
Эндре принес бутылку, наполнил бокалы и один из них поставил перед отцом. Варьяш поднял бокал и как дегустатор посмотрел золотистый напиток на свет.
- За наше здоровье! - буркнул он.
Они выпили. Эндре не любил вина и пил только за компанию. "Вдруг отец разговорится?" - невольно подумалось ему.
Варьяш заученным движением вытер губы.
- А почему это вдруг моя рукопись его так заинтересовала? Он ведь даже не знает, о чем я пишу.
- Наверняка знает, - возразил Эндре. - У Баболнаи отличное профессиональное чутье. Между прочим, многие догадываются, о чем ты пишешь, роман давно уже стал темой разговоров.
Варьяш отмахнулся, разглядывая мускулистую, дочерна загоревшую фигуру сына. "Если бы Эндре не был таким размазней! - подумал он. - С виду настоящий мужчина, а по характеру - тряпка. Слишком много рассуждает, а нужно действовать. Весь в мать, только вот целеустремленности не хватает. Да и нервный чересчур..."
- Что ты сказал? - переспросил Варьяш сына.
- Весь город говорит о твоем новом романе.
- Ерунда! Будапешт - город болтунов. Не обращай внимания, лучше расскажи, нравится ли тебе работа.
- Совсем не нравится, но работать-то надо. И потом, простому смертному среди гениев всегда нелегко.
Варьяш с удрученным видом потер подбородок.
- А вообще-то ты знаешь, чего хочешь? Конечно, жизненные силы в тебе бьют через край...
- "Но по характеру ты размазня..." - подсказал Эндре. - Ты мне это уже сто раз говорил.
- Мне бы хотелось знать, что с тобой происходит?
- Ничего. Вернее, происходит что-то, но что именно, я и сам не знаю. Я никогда не хотел быть киношником и, видимо, никогда им не стану. Ты ведь воспользовался первой подвернувшейся вакансией, и меня взяли на киностудию, я же по слабости характера не возражал. А по существу я абсолютно безразличен к своей работе.
Варьяш опять потер ревматическое плечо, хмуро глядя куда-то вдаль:
- Ваша беда, беда всей молодежи в том и заключается, что вам все дается без труда, вам не за что бороться. Стоит только рот раскрыть, как мы бросаемся исполнять ваши желания.
Эндре встал и подошел к перилам террасы. Ветер сонно шуршал сухими листьями. Небо казалось устланным мягким бархатом. Вот уже несколько дней, как на нем не было видно ни облачка, а пересохшая земля страдала от невыносимой жажды.
- У меня никогда не было каких-то особых желаний, - сказал Эндре, усаживаясь на перила, - может, только в раннем детстве. И сейчас у меня их нет, - Он достал из кармана джинсов пачку сигарет и закурил, - Между прочим, в своей последней статье ты "блестяще" разделался с современной молодежью. "Дезиллюзионизм - явление всемирное. Его причины - вторая мировая война, обострение международной напряженности, научно-техническая революция, овладение атомной энергией..." И бог знает что еще...
- Оставим это! - прервал сына Варьяш: он не любил, когда в качестве аргументов использовали цитаты из его книг. Он налил себе вина и выпил. - Между прочим, моделью в данном случае для меня послужил ты.
- А почему, собственно, я должен отличаться от остальной молодежи? Действительно, оставим это. Все равно мы не поймем друг друга. Что сказать Баболнаи?
- Ничего.
Вскоре в дом заявились противно шамкавший беззубым ртом Аттила Вереци и патлатый поэт по фамилии Поок. Эндре поздоровался с ними и поспешил уйти. Он знал, что будет дальше. Такие встречи всегда проходили по давно разработанному сценарию. Сначала все по очереди рассказывали друг другу анекдоты, причем начинали обычно с анекдотов про полицию. Потом переходили к обсуждению вопросов внешней политики. Каждый спешил поделиться услышанными новостями.
Эндре не любил бывать в обществе друзей отца. Его удивляло, что многие из них писали одно, а думали совсем другое - об этом они говорили, оставаясь в четырех стенах. Они почем зря ругали и культурную и экономическую политику республики, а порой и строй в целом.
Так вел себя отец о друзьями, а Эндре он убеждал, что необходимо учиться дальше, проявлять активность в общественной жизни, вступить в Союз молодежи. Эндре уступил желанию отца, хотя и не понимал, зачем ему все это нужно.
И вот вышел в свет роман отца "Одиночество", о котором так много судачили. Название довольно броское. Да и сама книга, которую Эндре вертел сейчас в руках и от которой еще пахло свежим клеем, красиво оформленная, притягивала внимание. Эндре всегда любил читать такие книги. Правда, пока он учился в школе, его чтением руководил отец. Поэтому Эндре был гораздо начитаннее своих одноклассников.
Новый роман отца он прочитал за одну ночь. Прочитал - и возмутился до глубины души. И больше всего потому, что эту лживую книгу написал его отец.
На следующее утро, захватив роман, сын направился в его кабинет. Варьяш уже сидел за столом и что-то писал. Он посмотрел на сына с откровенной неприязнью, отложил ручку, снял очки, а затем почти официальным тоном спросил:
- Чем могу быть полезен? - и жестом показал на глубокое кресло, стоявшее справа от стола. Сквозь наполовину опущенные жалюзи в комнату вливались лучи утреннего солнца.
- Ты подпишешь мне свою книгу? - обратился к отцу Эндре и положил роман на стол.
- Что это ты надумал? До сих пор ты никогда не просил у меня автограф.
- Но, если я не ошибаюсь, это первая книга, отражающая подлинные убеждения Гезы Варьяша.
Отец недоверчиво взглянул на сына, однако не заметил на его лице обычной усмешки. Он знал, что с Эндре нужно вести себя осмотрительно: в любой момент сын мог что-нибудь выкинуть. Подвинув книгу поближе, Варьяш задумался: что же все-таки написать Эндре? Он мысленно прочел еще раз заголовок романа: "Одиночество".
Вот тут, чуть ниже заголовка, и нужно что-то написать, но что именно? И почему он в самом деле никогда раньше не подписывал сыну своих книг! У него даже мысли такой не возникало. Пирошке, своей жене, он подписывал каждую книгу и каждый раз писал одно и то же: "Тебе - от меня. Геза".
Сейчас в посвящении сыну следовало написать что-нибудь особенно умное, ну, например, пословицу какую-нибудь или изречение, которые тот воспринял бы как намек, но, как назло, в голову ничего не приходило. А сын, совсем взрослый, молча стоял перед ним, и Варьяш вдруг почувствовал, что их разделяет пропасть, будто сын вовсе не его дитя, не плоть от его плоти, не его наследник, а совершенно посторонний человек, один из тысяч безвестных читателей. И не мог он написать ему ни одной фразы, содержащей скрытый намек, понятный только им двоим, ведь между ними не существовало той душевной близости, какая устанавливается обычно между отцом и сыном. Варьяш неожиданно почувствовал себя старым, уставшим от жизни человеком. К тому же очень одиноким. Одиночество, как известно, многолико, но самым тяжким является одиночество вдвоем, одиночество семейного человека. Именно таким было одиночество Гезы Варьяша.
Он еще раз взглянул на толстый роман в красивой суперобложке и подумал: "А ведь это мой десятый роман. Скоро мне исполнится шестьдесят, а я написал только десять книг..."
- Оставь книгу, - предложил он сыну, - я подпишу ее чуть позже. - Он поднял голову, посмотрел на сына, испуганно вздрогнул и сказал: - Да сядь же ты наконец, не торчи как столб.
Эндре даже не пошевелился, неподвижно уставившись потемневшим взглядом на отца.
- Сегодня ночью я прочитал твой роман от корки до корки, - тихо произнес он, указав на книгу.
- Ну и?
- Он мне не понравился, - сказал, словно отрубил, Эндре и поспешно добавил: - Написан он довольно интересно, а с точки зрения стиля это, вероятно, лучшее из твоих произведений, но мне роман совершенно не понравился.
Варьяш откинулся на спинку стула и положил руки на колени:
- И что же именно тебе не понравилось?
- Ну, как бы тебе сказать...
- Может, ты просто не понял его?
- Это было бы лучше всего, тогда я просто перечитал бы его еще раз.
Варьяш придвинулся к столу, взял в руки книгу и полистал ее:
- И все же что тебе не понравилось в романе?
- Я, как и ты, далеко не в восторге от многих явлений нашей действительности, но твоя книга даже меня возмутила... Короче говоря, ты написал неправду.
- Выходит, я солгал?
- Да.
- А тебе не кажется, что ты чересчур резок в своих оценках?