В столовую мы отправились чуть пораньше, поскольку дежурили - накрывали на столы. Здесь и должно было случиться тщательно запланированное чудо. Предполагалось улучить удобный момент, когда Артур появится в дверях, отвлечь внимание его друзей, и тогда Адель с присущей ей девичьей стыдливостью вручит ему знаменательную валентинку. Ах как затрепещет его встревоженное сердце! Ему откроется движение чувств и восторженное дыхание очаровательной поклонницы. Аделька же, прирожденная скромность, поспешит удалиться, но парень удержит ее, схватив за руку. "Кто вы, милая девушка? - спросит он. - И чем я обязан такому чуду?.." Примерно таким был сценарий будущего действа. А пока валентинку нужно было спрятать. Разумеется, как оно и бывает в романтических историях, Адель схоронила ее на груди, у сердца. Нет для валентинки места более надежного и правильного.
* * *
Пока мы "пахали" в жаркой душной столовой - подметали, накрывали на столы, расставляя посуду, - в несказанно сказочных костюмах, на каблуках, прохаживалась с задранными носами наша элита. Красавицы, что и говорить. Тыковка вырядилась Василисой Прекрасной, а может быть - Премудрой, поскольку на Прекрасную не очень тянула. Задача новоявленных артистов была несложной: встать перед дверьми столовой и загадывать загадки пришедшим на обед отрядам, пропуская к столам только тех, кто даст верные ответы. Какой умник придумал такое сногсшибательное развлечение, можно только догадываться, но представьте: перед столовой выстраивается толпа голодных людей, на столах стынет обед, а никого не пускают. И вот стоит наша красавица Тыковка перед честным народом и загадки загадывает:
- Сидит девица в темной темнице, а коса на улице. Отгадайте, что это?
- Это Людмилу Петровну в вожатской заперли, - ерничает голодный люд.
Тыковка пытается контролировать ситуацию и загадывает что попроще:
- Сто одежек, и все без застежек.
- Гардероб стриптизерши, что ли? - Атмосфера накаляется, и в выражениях никто не стесняется.
Тыковка растеряна, не знает, что делать, а вожатой рядом нет, чтобы помочь.
- Ребята, отгадайте, кто я? - заискивающим голосом Тыковка просит поддержать ее игру.
- Баба Яга! - дружно, в один голос вопят ребята, отталкивают ее в сторону и звонкими ручейками просачиваются в столовую. И мы, все, кому не досталось таких красивых костюмов, чувствуем себя отомщенными.
Но некогда радоваться мелочам жизни, в ворвавшейся толпе мы ищем предмет наших страданий и активно вращаем головами во все стороны. А вот и он - Oh, you could find better things to do than to break my heart again! А что? В общем-то неплох кавалер. Жаль, что он сам об этом не знает. Сейчас тебе все откроется, счастливчик.
- Как ты думаешь, Эдита, может, пора? - спрашиваю.
- Вот сейчас в самый раз, - отвечает та, откидывая со лба слипшиеся от жары черные волосы, - пока он не подсел к друзьям, надо перехватывать.
Эдита делает условный знак Асе, Ася - впервые без наушников и даже матери не звонит, дело-то ответственное, - передает эстафету Алсу, Алсушка словно ненароком подталкивает Адель в спину. Еще и еще раз - сильнее. С укором смотрим на Адельку, у той творческий шок.
- Девчонки, я боюсь, - выдавливает она, - вдруг не возьмет и надо мной посмеется.
- Не дрейфь! - шипим на нее угрожающе. - Складывай губы сердечком и вперед!
Адель вздыхает и вялыми руками начинает доставать подарок. Но что это? Вероятно, валентинка намокла в жару от пота, и на наших глазах, как в замедленной съемке, она разрывается пополам. Мы замираем в ужасе, и живописная картинка наша называется "Последний день Помпеи". Мы боимся пошевелиться и округлившимися глазами смотрим на Адельку. Ее длинные, густо намазанные тушью ресницы хлопают, как у куклы, хлопают и хлопают, появляющиеся из-под них зрачки неподвижны, и нам становится страшно. "Сейчас она заплачет", - думаю я. Нет, она не заплакала - заревела в рев, о май гя-ад, на глазах у принца своей мечты. Тушь вмиг черными молниями пропахала-обезобразила бледное лицо Адель, и напомнила мне она черно-белого Элиса Купера, стоящего на сцене в мелькающих лучах юпитеров. Пока мы тормозили, сбежались девчонки из нашего отряда, и увели Адельку в палату, и принялись успокаивать кто как может.
Можно ли успокоить человека, когда у него трагедия? Когда незачем больше жить? Когда отчаяние охватывает, и держит мертвой хваткой, не давая пошевелиться, и душит… Я теперь точно знаю, что можно. Мальчишки наши, которых мы и за людей-то раньше не считали, сделали это.
А было так. Поначалу они заглядывали в нашу палату, но мы их отгоняли. А потом у Адельки пошла кровь из носа. И мы запаниковали. Йоршик первым пробился в палату с мокрым платком, уложил Адель в постель носом кверху и давай оттирать кровь, прямо медбрат, так трогательно.
- Кровь - это не страшно, - сказал он. - Не надо бояться.
- Лера, - позвал он Валеру Васильева, длинноволосого прыщавого парня, - ну-ка, дай мне по носу.
А Лера с виду - прирожденный дантист, попадет по зубам - не соберешь. Он даже не удивился неожиданной просьбе, по-китайски сузил глаза и резким выпадом - привычное дело - нанес короткий удар. Кровь из разбитого носа потекла на пол. Девчонки отскочили в стороны и молча таращились на придурков - не каждый день творческий шок настигает дважды в течение часа. Лера, довольный произведенным эффектом, попросил:
- Я тоже хочу кровь из носа.
Йоршик аккуратно исполнил просьбу. Что тут началось!
- Я тоже хочу кровь! - длинноногий Гусь склоняется к щупленькому Гоше и с удовольствием принимает пару тумаков.
И пошла цепная реакция. Вскоре все мальчишки стояли перед Аделькиной кроватью, с гордостью демонстрируя расквашенные носы и размазывая кровь по щекам.
- Это вы для меня? Чтоб поддержать? - Адель уже не ревела, она успокоилась и погладила Йоршика по разбитому носу. - Не надо было, - улыбнулась она.
Ее улыбка вывела нас из оцепенения, все радостно загалдели. Ася схватила телефон и стала названивать матери, а Гусь, довольный, помчался куда-то мимо меня, и я не удержалась от искушения: совершенно автоматически выставила ножку, надеясь, что он заметит и перескочит, но он не перепрыгнул, зацепился и "взлетел", смешно размахивая руками, как крыльями, а потом рухнул подстреленной птицей. Это был явный перебор с эмоциями - я убежала и спряталась. Так, на всякий случай. Мы - подростки, мы сначала делаем, а потом думаем. И еще у нас бывают прыщи.
* * *
Перед ужином пришел Роман. Посмотрел на разбитые физиономии, неодобрительно покачал головой. Потом заговорщицки подмигнул и сказал: "Будем делать флешмоб - самый современный способ повеселиться самим и повеселить других". Мы окружили нашего любимца: "Это как?" Оказалось, все просто: во время ужина он даст команду, и мы, девчонки из пятого отряда, разбежимся с вытаращенными глазами по столовой с криками: "Хомячка не видали?" - будем наблюдать глупую реакцию на нашу выходку и, по всей видимости, веселиться.
Стали представлять, как это сделать лучше, и начали готовиться, чем совсем отвлекли Адель от грустных мыслей. Мне спутали волосы, навтыкали туда разный мусор, да и другие выглядели так, словно они только что из психушки, и в таком виде отправились в столовую.
Поужинали первыми второпях и стали ждать. Распределили, кто побежит к младшим отрядам, кто к старшим. Наконец настал час "Ч". Мне зачем-то сунули в руки книгу, которая называлась "Страх". Жду. И вот Рома поднимает поднос, неожиданно роняет его на пол и кричит кодовые слова: "Клетка открыта!" И в этот миг мы бросаемся в разные стороны с криками: "Хомячка не видали?" Это я думала, что все бросятся в разные стороны, на самом деле мои подруги струхнули и дружно побежали к малышне, одна я рванула к старшикам. Как идиотка! Некоторые включались сразу и подыгрывали, кто-то реально верил и не врубался, а один парень на стул встал - от страха, как он сказал. Я от волнения плохо соображала, и черт меня дернул добежать до вожатского стола и спросить у мирно ужинавших взрослых: "Вы хомячка не видали?" Они дружно повернулись ко мне. Никто не веселился, и - о май гяд! - на меня с насмешкой смотрела Людмила:
- И вы участвуете в этой безвкусице, Юлия? Кто придумал эту дрянь? - глаза вожатой искрятся, как у кошки перед "Китикэтом".
Хлесткие слова - будто пощечина, и я краснею.
- Меня зовут Джулия! - отвечаю дерзко и, расстроенная, плетусь к своему столу.
На этом флешмоб, в общем-то, и закончился. Я пришла в себя, когда услышала смех подруг, обсуждавших веселье, восторгам не было конца. Рома беседовал за соседним столом с каким-то крупным мужиком в серых брюках и белой рубашке - начальником лагеря, наверное, - наши взгляды встретились, он улыбнулся и помахал мне рукой. У меня отлегло от сердца, это был хороший знак.