- Это большая политика всё, - глубокомысленно изрёк Ахмед, подняв вверх жирно поблёскивающий палец. - Значит, это кому-то в Москве выгодно. Если б захотели, то быстро бы порядок навели. При Сталине, вон, за несколько дней всех их выслали. Чеченцы не сопротивлялись. Поняли, что с Иосифом Виссарионычем шутки плохи. А Ельцин армию оттуда год назад вывел. Дудаеву, говорят, всё оружие оставили. В Москве делают вид, что ничего не происходит. Какое им дело до Чечни? Сейчас только все хапают, хапают… Приватизация, - он сокрушённо покачал головой и выругался сквозь зубы.
- Да-а-а, блин. Вас послушаешь, так, вообще, будто в другой мир попадаешь, - Алексей опёрся локтями о стол, подпёр кулаком подбородок. - Не, я всегда чувствовал, что что-то не то у нас творится.
Он посмотрел сначала на Ахмеда, затем на Сергея и недоумённо мотнул головой:
- Вообще, блин, фигня какая-то.
Ему не ответили. Разговор угас на время.
- Ну, давайте допьём, что ли, - тихо выдохнул, наконец, Сергей и разлил остатки водки.
Выпили молча. Ахмед глухо засопел, прикрыл глаза и откинулся к стенке. Из соседнего купе, из-за стенки слышался приглушённо нерусский говор, смех.
За окном замелькали редкие огни. Поезд совсем сбросил ход и тащился теперь еле-еле, вагоны глухо поскрипывали и плавно покачивались из стороны в сторону. Из темноты неясно выступали силуэты невысоких, приземистых строений, будки обходчиков, телеграфные столбы. Моросил мелкий осенний дождь, и соседняя колея, отполированная колёсами тысяч составов, тускло поблёскивала.
- Подъезжаем, - объявил Сергей, внимательно посмотрев в окно.
Лейтенант и Ахмед промолчали.
- Здесь полчаса будем стоять. После этого ещё в Наурской остановка - и всё, Чечню проскочим, - Сергей боязливо поёжился и накинул куртку на плечи. - Хорошо хоть через Грозный теперь не ездим. А вообще, были бы деньги - полетел бы на самолёте.
Поезд подползал к перрону. Алексей прильнул к окну и, напрягая зрение, с интересом всматривался в мрачные, расплывающиеся во мгле очертания чеченского города.
Служа в Дагестане, он открыл новый и доселе неизвестный для себя мир. Все эти смуглые, горбоносые, с гортанными голосами горцы разительно отличались от жителей его родного русского севера. Казались гораздо бодрее, живее его земляков: суетились, работали, торговали, смеялись. И, вместе с тем, в них угадывалась расчётливость, скрытность. Они с интересом расспрашивали его о России и русской жизни, о том, можно ли там пристроиться на работу, как и где проще получить прописку. Горделиво рассказывали о древних горных сёлах и об обычаях предков, хвалились целомудрием своих женщин. Но при этом любили травить похабные анекдоты и громко гоготать над ними.
Буйнакские жители в массе не выказывали к нему неприязни. Но попадались и те, которые, завидев русского офицера в форме, зыркали по-волчьи, исподлобья, грозили кулаками, злобно рыча вслед.
Алексей, не видевший почти ничего, кроме родного Архангельска и опостылевших за пять лет стен училища, с трудом представлял куда попал. Всё окружающее казалось диким, чуждым, совсем нерусским. И только мотострелковая бригада, расквартированная в Буйнакске, была для него островком России - привычной и родной. О том, что происходит вокруг, он не особенно задумывался. Смотрел, примечал, запоминал - и только.
Сейчас, всматриваясь в осеннюю муть за окном, Алексей с хмельным упрямством вдруг решил, что обязательно выйдет на станции, пошатается по перрону, заглянет в здание вокзала, в какой-нибудь ларёк. Выйдет лишь для того, чтобы глянуть осоловевшими дурными глазами на город, на этих странных, непонятных ему людей, которых все так боялись.
Но в этот момент Ахмед произнёс:
- Мы сейчас дверь запрём изнутри. И не откроем её до тех пор, пока Наурскую не проедем.
- Да. Так надо. А-то чёрт его знает. Мы же в Чечне, всё-таки, - поддержал Сергей.
- Да вы чего, мужики? Попутались? - отрываясь от окна, воззрился на них Алексей.
- Ничего не попутались, - строго ответил Ахмед и нахмурился. - Лучше зря не рисковать. Всякое может быть. Здесь тебе не Россия.
Но водка крепко ударила лейтенанту в голову. Запьяневшему, ему теперь море по колено казалась. Не то, что какая-то Чечня.
- Не, мужики. Не боись. Со мной не пропадёте, - развязанным тоном заявил он. - Я только на перрон выйду, курну чуток. А-то уж запарился в купе сидеть. А там, может, ещё и пузырь новый куплю. А? Ну, чего вы, в натуре, не мужики, что ли? Чего бояться? Нас ведь трое. Отобьёмся, если что.
Вагоны протяжно дёрнулись и встали. Состав прибыл в Гудермес.
- Ну, так я скоро вернусь. Покурю только, - Алексей ещё раз обвёл всех взглядом, решительно встал, надел бушлат, нахлобучил шапку, открыл дверь и быстро зашагал по тамбуру к выходу.
- Вот дурак! - зло мотнул головой Сергей. - И куда его понесло?
- Закроем дверь и всё. Вернётся - пускай стучит, - отозвался Ахмед с раздражением и прибавил тихо. - Если вернётся.
- Да жалко этого дурака. И вообще, зря мы ему налили. Ишь, как выпил, так сразу на подвиги потянуло.
- Ну, а как не налить было? Неудобно же - сами пьём, а ему даже не предложить.
Они молчали, напряжённо вслушиваясь, вглядываясь друг другу в едва различимые во мраке лица. Ахмед нервно забарабанил пальцами по столику. Сергей прильнул к окну. Перрон был мрачен и казался пустым. Редкие фонари светили тускло, отбрасывая по сторонам длинные косые лучи. Вдали неясно прорисовывалось здание вокзала.
Мимо их вагона прошли трое, и Сергей со страхом заметил автоматы на их плечах. Один вдруг остановился, подошёл к составу почти вплотную и стал внимательно вглядываться в тёмные окна. Сергей, съёжившись, отпрянул вглубь купе.
- Чего там? - спросил Ахмед.
- Люди с оружием.
За окном послышалось нерусское бормотание. И снова тишина. Потом раздались шаги, гулко отдававшиеся в пустоте перрона. Осторожно выглянув из-за занавески, Сергей увидел три быстро удаляющиеся фигуры.
И тут же, где-то в той стороне, куда те направились, раздался громкий и надрывный женский крик. Его живо прервала короткая автоматная очередь. И опять всё сделалось тихо, безлюдно, дико.
- Стреляют, - коротко сказал Сергей и потупился.
Голос прозвучал глухо и отчуждённо. Ахмед ничего не ответил.
По тамбуру звучно протопали чьи-то ноги. Возле купе проводников раздалась громкая ругань, потом снова заслышались торопливые шаги. Ахмед услыхал шум открываемых в соседних купе дверей, резкие выкрики.
- Давай всё же закроемся. Мы не виноваты, что у него головы нет на плечах, - сказал Ахмед и потянулся к дверной ручке.
Но в этот момент дверь с шумом раскрылась, и в купе ворвались двое. Один - молодой, высокий, сухощавый и остроносый чеченец, с заросшим густой чёрной щетиной лицом. Второй - заметно старше него, приземистый, плотный, с колючими внимательными глазами, недобро поблёскивающими из-под чёрной вязаной шапочки, надвинутой на самые брови. В лица Ахмеда и Сергея вмиг уставились два пистолетных ствола.
- Деньги - на стол, сумки - на пол, - приказал низкий, негромко, но властно.
Держался он хладнокровно, с уверенностью, и во всём его облике явственно ощущалась угроза. Острый внимательный взгляд щупал испуганные лица жертв, колол их, словно иглой.
- Ну… Мы это., - с трудом заворочал деревенеющим зыком Ахмед.
Старший чеченец чуть опустил ствол, явно радуясь чужому страху, и по его губам проскользнула довольная улыбка. Видимо, опытный налётчик, он сразу понял, что люди в купе безоружны, напуганы и сопротивление не окажут. Потому оставалось лишь взять добычу и уйти.
Но второй - долговязый - шагнул вдруг вперёд, выругался и, оскалив зубы, обрушил страшной силы удар рукояткой пистолета на темя Сергея. Тот утробно охнул, навалился на стол и обхватил голову обеими руками. Его светлые волосы густо заалели, и поток крови хлынул по лицу.
- Ты чё, свинья, не понял?! - нервно крикнул молодой чеченец. - Деньги, шмотки на стол ставь!
- Да, сейчас, - будто издалека услышал собственный голос Ахмед и ватными, непослушными руками потянулся к своей сумке, стоящей на полу в ногах.
Он, не отрываясь, ошалело смотрел на окровавленное лицо Сергея и никак не мог нащупать её ручку.
- Быстро! - гавкнул длинный. - Закопаю! Сюда ставь!
Он указал пистолетом на столик и ударил рукояткой дагестанца в челюсть наотмашь. Его голова резко дёрнулась в сторону, и перед глазами всё закружилось, налилось красным. Он почувствовал, как во рту хрустнул и переломился пополам зуб. Но забившись в угол купе, Ахмед сквозь мутную пелену оцепенело, с ужасом глядел бандиту в глаза, не смея даже выплюнуть осколок. Рот наполнился горячим, солоноватым.
- Сумку!!! - неистово заорал чеченец, вновь замахиваясь пистолетом.
Ахмед рефлекторно проглотил выбитый зуб и, нащупав, наконец, ручку, выволок её из-под койки. Старший чеченец ловко подхватил сумку и поставил на стол рядом с собой.
- Вот…вот, - только и смог выговорить Ахмед.
Струйка крови вырвалась из уголка рта наружу и побежала по подбородку вниз, закапала на воротник.
- Это и тебя касается, ишак вонючий! - рявкнул молодой Сергею и снова хрястнул его рукояткой по голове, целясь в висок. - Я тебе глотку порежу! Уши, на хрен, отрежу! Шевелись!
Сергею казалось, что из пробитой головы вытекает по капелькам мозг. Истеричный и визгливый голос чеченца пронзал его до боли.
"Быстрей… надо быстрей. убьёт… убьёт", - бессвязно билось где-то внутри
Он полез в карманы брюк. Слабые, непослушные руки дрожали, мяли купюры, роняли их на пол. Старший бандит с ругательством вырвал у него деньги.
- Где остальные? Вы что, вдвоём тут едете? - спросил он.