Он вылез c помощью водителя из кабины колхозной полуторки, на которой доехал до села, неуклюже шагнул вперёд, в подмёрзшую с ночи и не успевшую оттаять грязь. Остановился, опершись на костыль. Огляделся неспешно, всматриваясь в такие привычные, родные очертания домов, заборов, деревьев, на белеющие вдали ещё заснеженные вершины гор. Необычно тихо было в опустевшем, обезлюдевшем селе. Только курица глупо кудахтала за соседним забором, да женщины перекликались где-то на дальней окраине.
Чамсурбек задрал голову, глянул вдруг вверх, сощурился от яркого, уже весеннего солнца. И где-то там, в пронзительно чистой выси, в лёгкой дымке померещилась ему крошечная чёрная точка - парящий гриф. Стервятник, зорко высматривающий падаль, но безразличный к людям: неспокойным и живым.
Санкт-Петербург, ноябрь - декабрь 2009 г., апрель 2010 г.
Случай в Гудермесе
Трое пассажиров угрюмо сидели в тёмном купе. Поезд "Махачкала - Москва" приближался к Гудермесу - к первой из двух станций в дудаевской Чечне. Из оконных щелей тянуло промозглым холодком ноябрьской ночи.
- Гудермес уже скоро, - вглядевшись в тёмную муть за окном, проговорил средних лет дагестанец, приземистый и коренастый.
Его товарищ - щупленький светловолосый русский мужичок - живо откликнулся:
- Да, он, - и, помолчав, добавил, понизив вдруг голос. - Поскорее бы Чечню проскочить.
- А что, правда, тут ездить опасно? - встрял в начавшийся разговор молодой военный - высокий, курносый и веснушчатый лейтенант.
Дагестанец и русский переглянулись меж собой, усмехнувшись украдкой, словно взрослые, которым несмышлёный ребёнок задал нелепый вопрос. Дагестанец тихо кашлянул и снова посмотрел в окно.
- Вы давно здесь служите? - спросил он вместо ответа.
Лейтенант заморгал, шмыгнул носом и выпалил быстро:
- Третий месяц как перевели в Буйнакск, в мотострелковую бригаду. А теперь вот под Тулу в командировку отправили, так что первый раз на этом поезде еду. А что?
- Да ничего, - неопределённо протянул дагестанец, так и не ответив на вопрос. - Ну и как, нравится у нас?
Лейтенант снова моргнул.
- Да нормально всё, - уверенно заявил он. - Я, блин, в конце августа сюда приехал. Охренел малость, честно говоря. Сам-то из-под Архангельска родом. С Белого моря, значит. У нас-то, блин, в эту пору уже листья желтеют, осень вовсю. Дожди льют, иной раз уже и заморозки вдарят. А у вас, блин, жара, лето. Фруктов, арбузов, рыбы объелся - это ж вообще охренеть можно. Конечно, нравится! Чем не жизнь?
- Это да, - охотно поддержал дагестанец. - И рыбы, и фруктов, и моря - всего у нас от души. Раньше сколько народу к нам летом отдыхать приезжало: из Москвы, из Ленинграда, из Сибири, оттуда, отсюда - со всего Союза приезжали, - он протяжно выдохнул и горестно взмахнул рукой. - А теперь чёрт те что пошло! Там война, сям война. Раньше все вместе жили, одной страной были. И ведь хорошо жили!
Лейтенант не ответил. Откинулся к стенке и только озадаченно шмыгнул носом. Поезд всё так же катил в сырой осенней мгле, и колёса поскрипывали протяжно.
Русский мужичок посмотрел на дагестанца:
- Ты как?
Тот утвердительно кивнул в ответ. Мужичок тогда нагнулся к своей сумке, стоящей тут же, в ногах, пошарил и вытащил бутылку водки.
Дагестанец выпрямился и подвинул стакан. Налитая в него прозрачная, будто вода жидкость заплескалась от тряски. Лейтенант с явным интересом покосился на стол.
- По сто грамм будете? - подмигнул ему дагестанец.
Лейтенант подсел ближе и поспешно подставил свою чашку. Когда
мужичок наполнил её на четверть, он быстро схватил её и, зажав в ладони, поднял на уровень глаз.
- Ну что, мужики, за знакомство, - сказал он просто. - Меня Алексеем зовут.
- Сергей - улыбнулся светловолосый.
- Ахмед, - протянул руку дагестанец.
Трое случайных попутчиков чокнулись и резко опрокинули водку внутрь. Лейтенант проглотил залпом, привычно, не поморщившись. Сергей же с шумом выдохнул и тряхнул головой.
- Хорошая водка, - с натугой улыбнулся он.
Выпив, все потянулись к разложенной на столике закуске: хлебу, варёным яйцам, картошке и кускам жареной курицы.
- Вы до Москвы? - старательно разжёвывая яйцо, утробным голосом спросил Алексей.
- Да. По работе оба едем, - пояснил Сергей.
- А работаете-то где, мужики?
- Да в НИИ одном в Махачкале.
Алексей посмотрел на них уважительно.
- В НИИ? Учёные, значит, - протянул он и спросил вновь. - Так я это, узнать у вас хотел: правда, что ли, тут ездить опасно? Говорят, поезда грабят…
- Правда, - ответил Ахмед, понизив голос. - И на станциях грабят, и в поле.
- То есть как в поле? - недоумённо поднял глаза офицер.
- Ну как, очень просто. Люди из окрестных сёл выходят, кладут на пути бревно или просто стрелки на семафоре разведут. Поезд хочешь - не хочешь, а остановится. Вот его и потрошат дочиста, - живо пояснил Сергей и прибавил, усмехнувшись невесело. - А ты, я смотрю, не знаешь ничего.
- Откуда ж мне знать? Газет не читаю, телек тоже не смотрю. Всё некогда, служба, - пояснил военный и прибавил с улыбкой. - Командование мне об оперативной обстановке не докладывает.
Сергей тоже улыбнулся в ответ.
- А дальше-то чего? - продолжал допытываться лейтенант и тут же пояснил торопливо, - Я поезда имею в виду.
- Чего? Заходят чеченцы с автоматами и говорят: с каждого вагона столько-то миллионов. Нет денег? Пусть женщины золото снимают. А-то убьём всех, говорят.
- А если товарный состав проходит, то вагоны открывают, мешки выносят и контейнеры сгружают. Всё выгребают, подчистую. КамАЗами добро себе в сёла везут, - прибавил Ахмед.
- А милиция чего? Она-то куда смотрит?
- Э-э, Алексей. Сразу видно, что ты здесь недавно, - саркастически протянул Ахмед, как-то незаметно перейдя с ним на "ты".
Вместо ответа, он взял бутылку и налил всем по второй.
- Ну, чтобы всем удачно доехать.
Выпили быстро.
- Ну, сам посуди, Алексей. Там же никакой власти нет, по сути. То есть вроде как есть, но не наша, не советская., - проговорил Сергей.
- Российская уже, - поправил Ахмед и с горечью покачал головой.
- Ну да, российская. Хотя хрен теперь поймёшь, где какая власть. В Чечне, короче, власть теперь дудаевская. Вроде как она независимая, значит. И милиции там тоже нет. У них теперь знаешь как? Кто сильнее, кто с оружием - тот и прав.
- Ну, блин, я понять не могу. Ведь вроде нормально все жили. Одна страна была. Никто никого не боялся, - лейтенант пожал плечами, наморщил лоб и поскрёб затылок жирными после курицы пальцами. - А сейчас - чёрт знает что! Те поотделялись, эти, блин, поотделялись. Чего им надо, как их, чеченцам этим?
- Дудаев пришёл - сказал: свободу дам. Долой коммунистов, долой Россию, - пояснил Ахмед. - Чеченцы русских никогда не любили. Они дольше всех на Кавказе против империи воевали. Просто боялись раньше, при советской власти. Поэтому тихо сидели. А теперь Союз развалился. Анархия кругом, порядка нет никакого. Никого теперь не боятся. Вот и творят, что хотят.
- А что Россия им плохого сделала? Кормили-поили. Построили им там всё, - удивился Алексей.
Вагон тряхнуло на стрелке, и поезд стал заметно сбавлять скорость.
- Чеченцы народ такой, - продолжал Ахмед. - У нас их тоже многие не любят. В тех сёлах, которые рядом с Чечнёй находятся, их все бандитами называют. Они всегда на соседей нападали, скот угоняли, людей воровали. До того доходило, что женщины детей своих чеченцами пугали. В войну они Гитлеру белого коня готовили, бандитствовали, грабили в тылу. Сталин их тогда всех выселил в Казахстан - они испугались. Поэтому когда им назад разрешили возвращаться, то тихо всё было, спокойно. А сейчас им никого бояться - страна развалилась. Я же говорю: бардак кругом. Здесь бардак, в Москве бардак, по всей стране бардак. От этого всё и пошло.
- Ну, бардак. Хорошо. Но ведь другие-то нормально живут. Никого не трогают.
- Так то другие. Чеченцы не такие как все. Работать они не любят, да и не хотят особо, - подхватил Сергей. - И из колхозов сачковали - всё шабашниками по всему Союзу ездили. У нас, в Дагестане все в них работали, а эти - нет.
Лейтенант озадаченно склонил голову на бок, коснулся пальцами подбородка.
- В Чечне такое сейчас творится! - продолжал Сергей. - Ко мне недавно знакомый из Грозного приезжал. Понарассказывал - жуть! Волосы дыбом встают. У русских дома отнимают, квартиры отнимают. Приходят с автоматами в дом и говорят: убирайтесь, мы теперь здесь хозяева, жить тут вместо вас будем. Убивают многих. Там сейчас, конечно, у всех жизнь трудная, но русским хуже всех.
- Да ладно! А чего тогда про это не пишут нигде? Только слухи одни, - недоверчиво протянул лейтенант, косясь на недопитую бутылку.
- Так ты же газет не читаешь, - сощурился Ахмед.
- Блин, ну если б писали, то уж всяко бы знал, - обиделся лейтенант. - У нас вон замполит. То есть, тьфу ты, по воспитательной - как его теперь называют - он читает. И вообще, грамотный мужик. Он бы сказал.