За несколько дней до того, как меня выписали из больницы, отец и Уит предприняли необычную поездку. Обзванивая исследовательские центры и психологические факультеты разных университетов, они вышли на психолога из университета штата Айова, известного своими работами как раз в области теории памяти. Этот ученый - звали его доктор Терренс Гиллман - занимался также и синестезией. Кроме того, он руководил неким учреждением, которое называлось Институт Брук-Миллза по развитию таланта и находилось в часе езды от Айова-Сити. Отец и Уит посетили этот институт и привезли оттуда рекламный буклет. На первой странице было написано: "Задача института - оказывать поддержку людям с особыми психологическими и интеллектуальными способностями в целях как научного исследования, так и помощи в оптимальном применении этих способностей". Ниже красовалась буколическая картинка: сельский пейзаж в штате Айова, старинный викторианский дом, мальчик, девочка и пожилой человек, расположившиеся на солнечной лужайке. Мальчик, примерно моего возраста, читал книгу, а старик и девочка, по-видимому, увлеклись спором. Я пролистал буклет и остановился на фотографии: сотня куриных яиц и в середине - одно-единственное голубое яйцо. Под картинкой было написано, что один человек из десяти тысяч оказывается носителем выдающегося интеллекта, а один из ста тысяч имеет особый дар, который наука не может полностью объяснить. Эти последние и были целевой группой института. Ученых интересовали любые таланты: вундеркинды, феноменально талантливые артисты, изобретатели, а также люди, обладающие экстрасенсорными психическими способностями. Кредо института состояло в том, что таких людей надо изучать и пестовать на благо общества. Исследовать их приезжали ученые со всего света, по большей части педагоги-методисты и нейропсихологи.
Родители и Уит стояли у моей больничной кровати.
- В общем, сам видишь: там всерьез занимаются мозгами, - сказал Уит.
Отец поддержал его:
- Нам там рассказывали о гениальном механике, который может делать модели зданий по фотографии, и о братьях-близнецах - они предложили новую формулу для процесса горения спирта. Еще там есть девочка, которая может поставить диагноз, просто поговорив с пациентом по телефону.
Мама, судя по выражению ее лица, отнеслась к затее настороженно.
- Им там все равно, насколько человек ненормальный, - продолжил Уит. - Если что-то в нем есть, значит, будут изучать. Вот помню, был у нас один псих на базе ВВС, мы его звали "ужевю"…
Отец прервал его:
- Главное, что они там занимаются серьезной наукой и думают об образовании. Решают сразу две задачи: как мозг создает наши умения и навыки и как поставить таланты на службу обществу. Мы поговорили о тебе с доктором Гиллманом, он очень заинтересовался и хотел бы, чтобы ты пожил некоторое время в институте. У него уже было несколько пациентов, у которых в результате травмы головы развилась синестезия. А у одного мальчика то же произошло после энцефалита.
- Ну и мы ответили: почему бы нет? - добавил Уит. - Давай попробуем!
Он снял бейсболку и пригладил свои рыжие волосы.
- А как быть со школой? - спросила мама. - Ему же последний год остался.
Она, конечно, хотела бы, чтобы я вернулся в Висконсин. Там она заботилась бы обо мне как об инвалиде, и в доме все время стоял бы запах супа.
- У них там учат, как в обычной школе, - заверил ее отец. - Есть и учителя, и воспитатели - как в любом интернате.
- А что, если я не захочу? - спросил я.
Мама подошла ближе и взяла меня за руку.
- Тогда поедем домой, - сказала она. - Ты их не слушай. Уиту и твоему отцу на самом деле хотелось бы самим попасть в этот интернат.
- Это точно, - признался Уит. - Я вообще люблю Айову. Прерии… Романтичное место… Мне там всегда хочется встать пораньше и съесть завтрак побольше.
- Интересно, почему это так происходит? - заметил отец.
- А телевизор у них там есть? - спросил я.
Уит и отец переглянулись, пытаясь вспомнить, видели ли они там телевизор.
- Ну, в любом случае это легко устроить, - ответил отец. - Особенно для тебя.
- Ладно, я согласен, - сказал я. - Но только при условии, что там будет цветной телевизор.
Отец кивнул с довольным видом. Он только что потерял своего отца и чуть не потерял сына, но зато у него появился шанс стать родителем гения. Наверное, в этот момент он был ближе всего к вере в Бога. В этой палате, где в окна струился зимний свет, а стены были окрашены в синий цвет надежды, он сидел, положив руки на колени, и мечтал о том, как я выдам подряд тысячу слов и определений из словаря Вебстера.
18
Институт Брук-Миллза по развитию таланта занимал помещение старой фермы, на которой когда-то выращивали кукурузу и сою. Ферма располагалась в самой сердцевине долин штата Айова, в пяти милях от Сэлби, небольшого городка с колледжем, аптекой и публичной библиотекой. На ферме было два здания. Старое - простая, окрашенная в зеленый цвет деревянная коробка на бетонном основании - оказалось на задворках нового и использовалось теперь в качестве мастерской. А главное здание представляло собой большой дом в викторианском стиле. Бывший владелец фермы построил его после того, как разбогател, сдавая подсобные помещения железнодорожным компаниям. Высокие окна закрывались ставнями, крыша была покрыта черепицей. В доме имелся внутренний двор для прогулок, а над западным крылом возвышалась остроконечная башенка, которая придавала дому какой-то возвышенный вид: словно старый фермер, превратившись в богатого домовладельца, пожелал вознестись как можно выше над землей. Дом и участок достались институту, когда умерла юная дочь бывшего фермера, девушка с недюжинным музыкальным талантом. После этого хозяин решил переехать из Айовы во Флориду, а дом подарил институту.
В воскресенье отец и Уит повезли меня на новое место, а мама осталась в нашем доме в Висконсине руководить ремонтом сырого подвала. Думаю, она не поехала еще и потому, что не хотела участвовать в этом деле. Решили, что для начала я проведу в институте шесть недель, а там будет видно. Этого времени могло хватить ученым на то, чтобы разобраться с моей памятью и синестезией и дать рекомендации, как лучше развивать и применять мои способности. Поездка оказалась долгой и тяжелой. Я теперь боялся ездить в машине: звук заводящегося мотора тут же вызывал у меня ассоциацию с разбитым стеклом. Но в конце концов мы добрались до старой фермы, оставили "олдсмобиль" на парковке и по усыпанной гравием дорожке подошли к дому. Я огляделся. Небо было затянуто тучами. Только узкая полоска голых деревьев отделяла лужайку перед входом в здание от поля созревшей кукурузы.
Отец тащил мой чемодан, держа его перед собой обеими руками. Уит позвонил, и на крыльцо вышла женщина средних лет.
- Мы привезли к вам моего сына, - сказал отец.
- Натана Нельсона, - уточнил Уит.
- Заходите, пожалуйста, - пригласила нас женщина. - Меня зовут Верна Биллингс, и я занимаюсь устройством новых гостей.
Мне сразу понравилось слово "гость" - оно было белым, как мука, и звучало гораздо лучше, чем синевато-серое "пациент". Верна взяла у меня пальто и сказала:
- Значит, тебя зовут Натан? Как поживаешь?
Верна была бледная, худощавая, с ярко накрашенными губами.
- Вы приехали как раз к ужину, - сказала она нам и повела в дом.
Полы устилали мягкие ковры, на стенах висели старинные картины с изображением сельской жизни и поездов. Паровозы извергали клубы дыма, выскакивая из прорубленных в горах туннелей. Мужчины с обветренными лицами стояли возле тракторов "Джон Дир". Все говорило о давно прошедшем времени. Я подумал, что маме бы здесь понравилось. В этом доме салон никак нельзя было назвать гостиной: тяжелые, цвета темного винограда портьеры, застекленные шкафчики, книжные полки от пола до потолка. От темных углов у меня возникало какое-то растрепанное и влажное ощущение. Это был дом со множеством укромных уголков.
Мы прошли через большой холл и оказались в столовой. За столом, на стульях с высокими спинками, сидело пять человек. Перед ними лежали белые салфетки, серебряные столовые приборы, посредине возвышалась ваза с гвоздиками. Когда мы вошли, "гости" сразу прекратили разговаривать и молча смотрели на нас.
- Позвольте вам представить, - сказала Верна, - Натана Нельсона, его отца и мистера…
- Мистер Уит Шупак, бывший астронавт, - помог ей Уит, снимая бейсболку.
- Спасибо. Познакомьтесь, пожалуйста, с нашими гостями. Это Роджер, он родом из Вермонта, занимается воспроизведением зданий.
Роджер, пожилой человек с пятидневной щетиной, кивнул мне.
- Дик и Кэл Сондерсы живут тут, в Айова-Сити, чуть дальше по этой дороге. Они изучают математические модели горения спирта.
Совершенно одинаковые блондины-двойняшки лет пятнадцати были одеты в рубашки из шотландки.
- Рады познакомиться, - сказал один из них.
- А это Тоби. Он у нас музыкальный гений.
Мальчик с черными, наполовину закрытыми глазами обернулся к нам всем телом и сказал:
- Добро пожаловать! Кстати, чтобы вы знали, я слепой. Но отсутствие возможности смотреть людям в глаза не влияет на мою самооценку.
Он улыбнулся собственной шутке и взял в руки вилку и нож.
- А это Тереза, наш медицинский интуит, - сказала Верна. - Она умеет распознавать болезни на ранних стадиях.
- И не на ранних, - сказала Тереза.