– Я потерял его. Уже объявлена награда тому, кто найдет этот перстень. Но я позвал тебя не за этим.
Юноша внимательно посмотрел на него:
– Отец, вас что-то тревожит?
– Да. И то, что я сейчас скажу тебе, не должен знать ни один человек. Ты уезжаешь сегодня. Я так решил.
Молодой человек хотел было спросить, куда его хотят отправить, но вид у отца был не располагающий к лишним вопросам. И он решил молчать и слушать.
By Жиксу продолжил.
– Тебе уже пятнадцать. Это самый подходящий возраст, чтобы заняться государственными делами. До этого момента я ничем не беспокоил тебя, ты занимался тем, чем обычно занимаются молодые люди твоего круга и возраста. Теперь тебя ждут дела, достойные взрослого и зрелого мужчины. Ты уезжаешь в государство Ци. Их князь давно предлагал мне заключить брачный союз с одной из его дочерей. Ты будешь достойным мужем. И надежным союзником мне. Наше государство может проиграть войну, или наш князь может погибнуть. Тогда народ, скорее всего, взбунтуется, и нам потребуется немало сил, чтобы усмирить восставших. Сын князя Фу Чай еще слишком молод.
– Но, дорогой отец, он же одного со мной возраста.
– Не забывай, что его растила мать, а тебя – отец. Поэтому он еще нежный юноша, плохо знающий жизнь, умеющий лишь хорошо скакать на лошади и стрелять из лука, но ничего не смыслящий в государственных делах. Я брал тебя на совещания доверенных министров, чтобы ты научился понимать тайные интересы людей. Удовлетворив чьи-то интересы, ты сможешь опереться на них в своей игре с противниками.
Юноша стал серьезен. Слова отца, как мягкий, но холодный снег, ложились ровно и неизбежно. Постепенно закрывая нежные картины его детства, пока они не скрылись совсем и он не оказался перед чистым листом холодного расчета своего отца.
By Жиксу говорил не торопясь, взвешивая каждое слово.
– Сейчас мне нужно, чтобы ты помог создать благоприятные возможности для нашего государства, пользуясь дружескими и родственными связями в государстве Ци.
По мере того, как отец говорил, выражение лица молодого человека менялось. Когда прозвучало последнее слово из уст Первого министра, перед ним стоял уже не веселый юноша, а знатный вельможа из княжества By, готовый изменить не только свою жизнь, но и судьбы многих людей, еще не знающих его.
Молодой человек покинул зал приемов, чтобы заняться сборами в дорогу. By Жиксу посмотрел ему вслед и согнулся, как от боли, сидя на своем большом кресле. Слез не было – настолько сильным было его горе.
– Я отдаю княжеству By все, что у меня есть.
46
Фу Чай был очень доволен, что Юй рассчитались за кредит, и, по совету Во Пи, приказал использовать это зерно в качестве семян.
Ни одно семя не взошло, и это вызвало в княжестве By страшный голод. Хотя князь был очень расстроен, он решил, что всему виной разница в почвах и климате двух государств.
47
Вряд ли гость ночевал в маленьком доме господина Ли, но рано утром, просыпаясь, я услышала их голоса в гостиной. Тонкие, почти картонные перегородки в доме служили лишь формальным разделением комнат и никакой звукоизоляции не давали. Мужчины разговаривали по-английски, наверное, чтобы слуги не подслушивали. Меня они в расчет не приняли.
– …Колдуны не оставляли после себя книг, только учеников.
– Но кое-кто из учеников, не надеясь на свою память, записывал заклинания, а иногда и целые обряды.
– Но ты же знаешь, как наши монахи писали: кто добавит свое "верное средство", кому слово не понравится, и он его выбросит. Потом кто-нибудь решит вообще все переписать, а предыдущую рукопись сжечь, чтобы все считали его собственный экземпляр единственно верным.
– В нашей скудной библиотеке я видел одну рукопись. В ней упоминается Колдун, который сделал Куклу.
– В конце периода Весен и Осени? Так он из ваших мест?
– Да, и это значит, что его ученики остались там. Они не могут уходить из священных мест. Таковы традиции.
Мужчины какое-то время молчали, потом один из них сказал:
– Нужно везти ее в Сиань.
– Кого?
– Женщину.
– Ее нельзя увезти без ее собственного согласия.
– Завтра, я думаю, она уже будет на все согласна, только бы избавиться от своего состояния.
– Хорошо. Тогда поездом. Самолет мы исключаем. Я позвоню, чтобы нас ждали. Вы можете расположиться в моем монастыре.
Господин Ли улыбнулся.
– У тебя всегда есть свободные комнаты на случай непредвиденных гостей?
– Конечно. Высокие чиновники хоть и не любят жить в монастырях, но очень любят нас инспектировать.
Настоятель попрощался и двинулся к выходу. Хозяин проводил его до двери.
– До встречи, дорогой друг. Я думаю, она согласится.
48
Я вошла в гостиную. Ли уже проводил гостя и теперь просматривал какие-то старые книжки в шкафу.
– Как ваше самочувствие?
– Неплохо.
– Тогда мы можем ехать в Сиань.
– Я слышала ваш разговор. Вы считаете, что лучше поезд? Надо позвонить Данилу, чтобы не волновался.
– Я разговаривал с ним сегодня утром, пока вы спали. Мои доводы показались ему разумными.
– Какие доводы?
– Что вам нужно пока остаться в Пекине.
Я изобразила непонятливость.
– Но вы же сказали, что мы едем в Сиань.
– Едем. Только Данилу об этом знать не нужно.
– Почему?
– Нам нужно время, чтобы поставить вас на ноги. Дня два как минимум.
Я задумалась, но задавать лишних вопросов не хотелось. Ли протянул мне небольшую книжку в темном переплете.
– Чтобы вам не было скучно в поезде, вот, возьмите. Английское издание. Здесь есть рассказ о красавице Си Ши, которая погубила целое княжество.
– Соблазнив государя?
– Под ее влиянием он не принял ни одного правильного решения с тех самых пор, как вступил с нею в связь.
– Я только раз видела красавицу, перед которой не устоял бы ни один князь, – это моя Кукла. Жаль, что ее у меня украли.
– Украли ее не у вас, а у меня.
Андрей уточнил:
– Это фамильная ценность, которая передается из поколения в поколение с незапамятных времен. И украли ее очень неразумные люди. И еще…
– Что?
– Почему вы никогда не обращаетесь ко мне по имени?
– Ну, наверное, потому что оно не очень-то соответствует вам, особенно здесь, в этом доме, среди всего этого.
– Если бы мы встретились с вами где-нибудь в Европе, оно не показалось бы вам странным.
– Конечно, я знаю, что многие китайцы для удобства общения с иностранцами берут себе европейские имена, но вы как-то не похожи на остальных.
– У меня что, не две руки?
– Я попробую.
Он посмотрел на часы, показывая, что больше общаться не настроен.
– Отдыхайте, читайте, а если что-нибудь понадобится, зовите Мэй.
Господин Ли поспешно вышел, оставив меня с моими вопросами, которые я непременно бы ему задала.
Когда мы подъехали к вокзалу, Настоятель уже ждал нас. Вид у него был сияющий. Он радостно поприветствовал нас, и мы прошли на посадку. Поезда в Китае неплохие, по крайней мере те, что предназначены для иностранцев, так что мы неплохо устроились. Чувствовала я себя на удивление хорошо, поэтому забралась на верхнюю полку, чтобы не отвлекаться на разговоры, и принялась за книгу. Рассказы в ней были небольшими и много времени у меня не заняли. И я не заметила, как заснула.
49
В Сиане было гораздо теплее и солнечнее. Мне хотелось в гостиницу к Данилу, но пришлось поселиться в очень скромной комнате старого даосского монастыря. Иногда здесь жили приезжие монахи из других монастырей. Но никогда в этой комнате еще не жила женщина, не имеющая к учению Дао никакого отношения.
Монастырь был из серого кирпича. Беленые стены и темно-красные колонны поддерживались в надлежащем порядке, по вечерам белые одежды монахов сливались со стенами, и лишь черная точка головы с косичкой выдавала их передвижение. Воздух был пропитан благовониями, непрерывно курившимися у центрального алтаря. Курильницы во дворе были такой необыкновенно причудливой формы, что мне хотелось их получше разглядеть, а по возможности и сфотографировать. Вдоль галерей, с обратной стороны, скрытые от глаз посетителей, тянулись кельи монахов – небольшие комнатки с окном, некоторые с электрической лампочкой под потолком, кроватью и одним-двумя стульями. Стена, примыкающая к жилым кварталам, была поверху утыкана острым битым стеклом, предохраняя от общения с внешним миром. Наверное, этот внешний мир раньше частенько наведывался в монастырь с заднего хода, чем и вызвал такие меры предосторожности.
Во дворе два монаха чистили пруд, в который туристы бросали монеты, мелкие бумажные деньги и просто какие-нибудь фантики. Все, что монахи вылавливали большим сачком из воды, они складывали на дорожку и сортировали по трем кучкам – пойманные рыбки, китайские деньги и отдельно загранмелочь. Вид у них был довольный, значит, улов сегодня хороший.
Настоятель попросил меня не выходить лишний раз из комнаты, чтобы не смущать обычное течение жизни монастыря. Разместив меня с максимально возможными для такого места удобствами, Ли куда-то уехал, но обещал быть к ужину, который мы решили провести в городе в небольшом ресторанчике неподалеку от городской стены.