6
У меня оставалось еще два дня… Я ни в чем не был уверен. Но если бы я был экстрасенсом, мог бы поклясться, что от фотографии, которую я не выпускал из рук, исходило тепло. Здравый смысл подсказывал, что это - не она, что этого не может быть, потому что… А собственно, почему?..
Утром я отправился в Будву - курортный город на побережье.
Прибыл туда около полудня, когда солнце уже жарило во всю, а пляжи кишели людьми. Я взял такси и назвал адрес. Говорил я на английском, который здесь хорошо понимали даже продавцы в магазинах. Водитель повез меня куда-то на окраину, где не было отелей и море проглядывало между новостройками рваными синими лоскутами. Дом, в котором жил фотограф, оказался вполне приличной многоэтажкой, правда, в подъезде было сыро и мрачно, а на стенах красовались надписи и рисунки, сделанные аэрозольными красками. Почти все как у нас… Я поднялся на четвертый этаж и нажал кнопку звонка. К двери долго не подходили, а потом я услышал какое-то деревянное постукивание и шуршание, будто кто-то медленно шел, волоча ногу. Парень, открывший дверь, действительно опирался на костыли.
- Вы Влайко? - спросил я.
- Да, - ответил он, - а что?
Я достал из кармана фотографию.
- Этот снимок вы делали?
Он неловко оперся рукой о косяк двери, взял фотографию, поднес ее ближе к глазам.
- Может быть… Но я давно этим не занимаюсь. А в чем дело?
- Можно мне войти? - спросил я. Парень пожал плечами и запрыгал на своих костылях в глубь квартиры, я двинулся за ним. Мы прошли на кухню.
Влайко осторожно опустился на стул, поставил костыли и указал мне на кресло напротив себя.
- Что с вами произошло? - решил спросить я.
- А… Попал под винт, до сих пор лечусь. Уже три операции сделали. Так о чем вы хотели спросить?
- Хозяин дайвинга сказал мне, что этот снимок делали вы, - начал объяснять я, волнуясь, что он плохо поймет мой английский. - Может, вы сможете припомнить, кто эта женщина, откуда, как ее имя? Я понимаю, что все это несколько странно, но все-таки…
- Действительно, странно! - насупился Влайко. - Разве я могу запомнить всех, кого фотографировал? Знаете, сколько их бывало за день? А за месяц? А за весь сезон?! И что, я их всех должен был знать по имени? Такое скажете…
- Да, конечно, я понимаю…
Очевидно, вид у меня был расстроенный.
- Ну-ка, - сжалился надо мной Влайко и протянул руку за снимком. - Дайте-ка еще раз взгляну…
Он с сомнением уставился на фото.
- У меня тысячи таких дамочек отснято… - бурчал он. - Эта такая же хорошенькая, как и другие… Я не могу вспомнить даже тех, с которыми… Что теперь об этом вспоминать?.. Белый купальник… белые волосы… желтая рыбка… Плохая композиция… А качество хорошее. Не будет у меня больше такой работы, это уж точно… Нет, не помню! - вернул он наконец снимок. - Ничем не могу помочь! Сами подумайте - как мне всех упомнить?! А зачем она вам нужна, эта дамочка?
- Она очень похожа на мою жену…
- А-а… Тем более ничего не скажу. Тут их знаете сколько отдыхает с чужими мужьями?! Вы у нее сами спросите, с кем она тут была… А я в эти игры не играю. Мне плевать.
Я поднялся. Конечно же! На что еще я мог рассчитывать?
- Извините, что побеспокоил.
Голос мой дрогнул, и Влайко, видимо, решил меня подбодрить:
- Не огорчайтесь. Уж мое-то положение намного хуже вашего. Иногда так худо, что выть хочется. А вы еще найдете себе женщину. Эта вам точно бы не подошла - она, кажется, американка…
- Значит, - навострил я уши, - вы все-таки что-то можете вспомнить?
- Как говорил мой дедушка Милан - земля ему пухом! - две стопки виноградной водки, и я вспомню, какого цвета были глаза у седьмой дочери Адама…
Какой же я болван! Почему сразу не догадался?! Я выскочил из квартиры и помчался в ближайший маркет, вернулся с бутылкой ракии и брынзой в вакуумной упаковке. Влайко заметно оживился. После третьей рюмки, которую мы выпили "за любовь", я, как овчарка-ищейка, ткнул его носом все в ту же фотографию. На этот раз, осознавая всю ответственность момента, он поводил по ней ладонью.
- Таки американка, - наконец произнес он после этих магических пасов. - Да. Точно: американка.
- Ну, это я уже слышал. А что еще?
- Да что ты так переживаешь, приятель?! - Его начинало развозить. - Мы же - славяне! А Америка где? Ого-го!.. А это была американка - голову даю на отсечение! Беленькая такая, симпатичная… На американку не похожа, хоть и американка… Стой-ка! - вдруг вскинулся он. - Я, кажется, припоминаю… Это было примерно год назад. Тогда-то меня и шибануло. А возили мы группу из "Санта-Рио" - это гранд-отель на побережье… Когда меня шибануло, эта дама все держала мою руку, пока мы ехали в больницу в "скорой помощи"… Я еще тогда подумал, что глаза у нее, как у ангела, и руки мягкие, маленькие… Пока держала ладонь у меня на лбу - мне даже больно не было… - Он закрыл глаза, потом снова посмотрел на фото. - Точно! Неблагодарная я скотина! Мне тогда не до нее было, но я помню, что она села в "скорую", проследила, чтобы меня отвезли в лучшую больницу, да еще и деньги оставила на лечение. Я потом все думал: зачем я ей сдался?..
- А ты не врешь? - с сомнением спросил я: уж слишком быстро он все вспомнил.
- Не вру! - обиделся фотограф. - У меня память - профессиональная, можешь не сомневаться! А то, что сразу не вспомнил, - так мало ли вас тут, ревнивцев, ходит… А еще больше - из частного сыска, все неверных жен и мужей разоблачают.
- Имени ее не помнишь?
- Нет. Но ведь это можно выяснить в отеле. Там есть книги регистрации…
Действительно! Мне уже не сиделось в квартире фотографа-инвалида, я оставил ему несколько купюр, поблагодарил. Пожал руку и выскочил на улицу. Будто на раскаленную жаровню ступил…
7
Гранд-отель "Санта-Рио" находился на набережной. Море поблескивало совсем рядом, сейчас оно было забито купальщиками - шумными, беззаботными, - было очень шумно, громко ревели моторы водных мотоциклов. Легкий шепот волн был похоронен под слоем этой человеческой какофонии. Я вошел в холл и оказался в прохладной тишине, которую нарушало только мелодичное журчание фонтана, расположенного в центре. Я подошел к администратору. Колоритного вида мужчина, с закрученными в несколько колец усами, доброжелательно взглянул на мой бейдж. Я вынул фотографию.
- Не могли бы вы мне помочь? Я ищу вот эту женщину. Она была здесь примерно год назад… - без долгих предисловий сказал я.
Лицо администратора удивленно вытянулось. Я сунул ему под нос снимок. Он вежливо взял его в руки, пристально посмотрев на меня:
- За один сезон у нас бывает несколько тысяч гостей…
- Я надеюсь на вашу профессиональную память, - решил польстить я и не ошибся. Администратор стал серьезно рассматривать снимок, его усы забавно подергивались.
- Возможно… - бормотал он, - возможно…
Я ждал. Я не мог его торопить. Сердце стучало, как отбойный молоток.
- Ну конечно! - просияло лицо администратора. - Господи, это же наша любимица - Энжи Маклейн! В прошлом году она отдыхала тут с мужем и всех просто очаровала!
Чужое иностранное имя отрезвило меня. Я стоял, как истукан, чувствуя, как глупа вся эта затея, как глуп и ничтожен я сам, окончательно потерявший контроль над собой.
- Вот как… Выходит, я обознался… Простите.
- Миссис Энжи - художница, - продолжал с восторгом администратор. - Вот, взгляните, какую картину она нам подарила! - Он махнул рукой, указывая куда-то в глубь холла.
Я оглянулся. И снова сердце дало такой мощный толчок, что я едва устоял на ногах. Этого не может быть! Знакомая, так любимая мною манера письма, прозрачность и четкость всех линий, чистые цвета… Я едва сумел взять себя в руки.
- Вы что-нибудь знаете о ней?
- Если вы так интересуетесь этой художницей, вам лучше поговорить со Зденкой. Это - горничная. Она тогда работала на третьем этаже… А от себя могу добавить, что миссис Маклейн - сущий ангел. Такие встречаются редко. Всегда улыбается, всегда расспросит, посочувствует… За какие-то пару дней выучила наш язык. Ее здесь многие запомнили.
- Так она американка?
- Муж у нее точно оттуда. А вот она… Не уверен. Я американок видел, они - другие. Да вы со Зденкой поговорите, она сейчас как раз здесь, дежурит на третьем…
- Еще один вопрос: вы ведь регистрируете своих гостей, записываете адреса?
- Конечно. Если вас интересует ее адрес - я даже могу поискать визитку. Кажется, она ее оставляла. - И администратор начал рыться в ящике бюро. Я смотрел на него, как на фокусника в цирке. Мне казалось, еще миг - и он вытащит что-то очень мне знакомое - ленточку, заколку, записку… Но он протянул мне маленькую карточку, на которой латиницей было напечатано незнакомое имя и адрес электронной почты.
Я поблагодарил и поднялся на третий этаж, разыскал комнату для горничных. Там сидела полнотелая брюнетка в кружевном фартучке. Едва я успел сказал, чего от нее хочу, как Зденка, округлив глаза, рассыпалась в дифирамбах этой самой Энжи Маклейн и, конечно же, сразу узнала ее на фотографии.