Я буквально остолбенел, даже руки мои ослабли. Я поставил мальчика на землю, а он снизу в упор все смотрел, и я не знаю, что он в потемках на моем лице видел, но я постарался собраться с силами и как мог твердо ответил:
- Мы родились чеченцами и всю жизнь должны чеченцами быть.
- Значит "Детского мила" у нас, как у длугих, не будет?
- Как не будет?! - озадачился я и хотел было что-то оптимистичное сказать, но в это время за рекой, прямо напротив нас как бабахнуло, аж ноги подкосились. Чудом я не упал, вновь быстренько взял мальчика и спросил о насущном: "Куда бежать?"
А в это время за спиной, от блок-поста стали беспощадно стрелять из всех видов стрелкового оружия, и я уже не слышал, что мальчик говорил; бежал вдоль разбитого здания "Детского мира", как вдруг, будто из развалин, выскочила худющая длинная тень, от нас шарахнулась, прижалась на мгновение к стене, а потом кинулась бежать.
- Учитал! Учитал! - около уха завопил мальчик.
Тень остановилась, и в этот же момент за рекой вновь бабахнуло, да со вспышкой, так что огнем блеснули глаза тени, и она бросилась ко мне, с неимоверной силой выхватила мальчика и, увлекая его, стремглав провалилась в черном проеме арки.
Обескураженный, я застыл на месте, не зная куда податься, ведь кругом, как в кошмарном кино, стреляли, и лишь щедро поваливший снег и порывистый ветер еще резче обозначили реальность бытия, а не иллюзию видения.
Даже не знаю, что бы я предпринял, до того я был в растерянности, и все больше смотрел в сторону черного проема, ища там убежища и людей, как из этой же темноты я услышал красивый женский крик:
- Мужчина! Что ж вы так стоите? Сюда, быстрее!
Под аркой я ничего не видел, словно ослеп; и первое, что ощутил, - это прикосновение мальчика.
- Дядя пойдет к нам, ночевать, - вновь решил мою участь мальчик, и я увидел проблеск противоположного выхода, а мальчик, уже ведя меня за руку, таинственно просил. - А ты сказку ласкажешь?
- Думаешь, все твою сказку знают? - теперь ласковее сказала женщина, и по голосу, и по тому, как она сильно задыхалась, я определил, что она в возрасте.
У выхода из-под арки она движением руки нас остановила, сама осторожно выглянула и, жестом дав команду, первой побежала, мы держались за руки, я был последний.
Мы перелезли через какое-то обваленное толстое дерево, обогнули громадную воронку, прежде чем проникли вновь в темный проем, называемый подъезд.
- Здесь надо быть осторожным, - она чиркнула спичками, вновь блеснули линзы ее очков. - Идите за мной, - обратилась она ко мне, а сама помогла перейти мальчику через две разбитые ступени, где торчали только искривленные арматуры.
По довольно крутой лестнице мы поднялись на второй этаж. Я понял, что под нами был "Детский мир", а далее жилой дом.
- А Ложа что, с лаботы еще не плишла? - встревожено спросил мальчик, когда женщина завозилась с замком около двери.
- Пришла, - уже входя в жилище, с легким недовольством ответила женщина, а потом мягко, будто извиняясь: - Мы обе на работе задержались, думали зарплату дадут. Тебе б обувку, одежку купили бы.
Женщина в темноте обо что-то ударилась, кротко простонала, чиркнула спичкой, следом второй, зажигая керосиновую лампу. Сразу стало светло, чуточку легче.
- Вы проходите. Пальто пока не снимайте, сейчас печь растопим, - обратилась она ко мне и сразу же принялась обихаживать мальчика, усадив его на старый, видавший виды большой скрипучий диван.
- Смотри, весь промок, - она с трепетной заботой стала дышать на ножки мальчика, нежно руками обтирала их, сморщенными костлявыми руками. - Я ведь просила, - не выходи из дома, а ты даже дверь не прикрыл, - без какой-либо строгости продолжила она.
- Да, я не заклыл двель, - абсолютно не оправдываясь, просто констатируя, ответил мальчик. - И как бы я ее заклыл? Ко мне плишел Бага весь в олужии. Я ему на скрипке играл. И в это же влемя постучал Голова.
- Капитан, что ли? - воскликнула женщина, - Ужас!
- Именно! - всем телом подавшись вперед, заглядывая в глаза женщины. - А мы-то с вами знаем, что эти бородатые дяди с олужием длуг с длугом иглают в войнушку, а в нас, плостых, не поналошке, а по плавде, до клови попадают. И я улетел бы, как шалик. И что бы вы без меня делали?
- Боже, боже! О чем ты говоришь! - она обняла мальчика, сквозь слезы и всхлипы стала целовать, и вдруг отпрянув, очень серьезно, словно ко взрослому: - А как они разошлись?
- А я, а я, - глаза мальчика в азарте загорелись, аж стал он глубоко дышать. - Я как в сказке, как вы советовали: с умом и со сноровкой действовал.
- Это как же? - удивилась женщина.
- Слышу стук в дверь, - я молчу. А Голова кликнул меня. Бага в ванную побежал. А я отклыл двель и слазу сказал: "Пойдем к вам, в телевизоле мультик смотлеть". А он: "Что ж ты столько дней не приходишь, Учитал не пускает?" А я ему: "Нет, ботинки совсем полвались", и пока он думал, быстренько: "Но с Вами пойду. А сказку ласкажите? А сгущенка у Вас есть?". "Все есть, все есть, - он сам немного толопился. Только сказал: "Ты двель на замок заклой". А я гломко, чтоб Бага слышал: "Заклывать не буду. У Учитал и Ложи ключей нет".
- Ой, ты мой золотой, мой смышленыш родименький, - женщина по-матерински обняла мальчика, несколько раз поцеловала. - Только говорить надо правильно, как я тебя учила. Не Ложа, а Роза. А ну, скажи "р-р-р". Язык к небу, к небу язык, как трактор - "р-р-р".
- Тлактолов нет - есть только танки, - строго сказал мальчик, возвращая всех в реальность.
- О Боже! - поднялась женщина. - Что ж Роза не возвращается?
- А она к боевикам пошла?
- Ну, да. Тебя дома не нашли и разбежались. Я вроде к своим, к русским, на блокпост, и она вроде к своим. Вы, - на меня впервые, изучающее глянула она, - присмотрите за мальчиком.
Несмотря на свой старческий вид, она довольно быстро двинулась к выходу, и уже была в подъезде, когда мальчик вдруг крикнул:
- Бабушка, не идите. Вновь длуг длуга долго искать будете. Она сама плидет. Вот увидите.
Как-то странно глядя на мальчика, женщина медленно вернулась, села около печи. И в это время в подъезде послышался шорох, звук шагов и появилась рослая женщина - плотная, смуглая, крепкая, лет тридцати.
- Ой, слава Богу, нашелся! - кинулась она к мальчику. Увидев меня, смутилась, и, уже пытаясь приглушить страсть, явно сдерживаясь, слегка обняла его, тоже поцеловала.
- Прости, - на чеченском прошептала она, - больше тебя одного не оставим. Вот что мы с бабушкой тебе принесли, - она достала из кармана несколько конфет.
- А мне Голова много кушать дал, - в присутствии обоих женщин значительно веселее, даже капризнее стал голос мальчика. - Там даже сгущенка есть!
- Ты наш кормилец! Наш золотой! - теперь обе женщины завозились вокруг мальчика.
Потом началась житейская суета. Пожилая вновь завозилась возле печи. Роза взяла маленький топорик, засобиралась на улицу, по дрова.
- Может я пойду, - впервые подал и я свой голос.
- Нет-нет, вы чужой, да и не разберетесь, - остановили мой порыв обе женщины.
Дрова были сырые, разгорались плохо, дымились, шипели, разгоревшись, с озорством трещали, вторя хилому свисту закипающего чайника. Судя по репликам мальчика, ужин в этот вечер был праздничным, щедрым; как-никак дары капитана, да гость был - так что все запасы на перекошенный стол - хлеб, масло, сгущенка, лук, и как десерт, чай с конфетами. И во время еды, и после, когда купали мальчика, а потом переодевали в пижаму и укладывали спать, мне все казалось (если отвлечься от мрачности жилища и нужды), что женщины-рабыни обихаживают царского сына, если не потомка какого-то божества.
- А вы что не ложитесь? - заявил мальчик, кутаясь в единственное шерстяное одеяло.
Да, наступил самый неловкий момент - где и как спать?
- Дядя ляжет на диван, а вы ко мне на кровать, быстрее, пока тихо, сказку надо начать, - распорядился мальчик. Так и поступили. Укрывшись своим пальто, свернувшись калачиком, я уткнулся носом в пролежность древнего кожаного дивана, вобравшего в себя запахи и вонь не одной судьбы. А женщины еще недолго повозились по хозяйству, потушили керосинку, наложили в печь дров, и по ветхому скрипу кровати я понял, что они тоже легли.
- Ой, как тепло и тихо, - мальчик первым нарушил молчание.
- Может, сегодня стрелять не будут, - голос бабушки.
- Небось, тоже ужинают, водку жрут, - встряла Роза, - а потом как обычно.
- Пора б угомониться, - это бабушка. - Сколько ж можно стрелять? И откуда у них столько патронов?!
- Пока тихо - сказку начнем, - вновь басок мальчика. - Я засну, и, может, мама с папой ко мне сегодня прилетят. Кто первый начнет?
- Роза, начинай, - попросила бабушка.
- Нет, лучше вы.
- А может дядя расскажет? - оживился голос мальчика.
- Нет-нет, - спасла меня бабушка, - он не знает нашей сказки, и уже, наверное, спит.
- Спать без сказки нельзя, - постановил мальчик, и чуть погодя: - давайте я начну.
Глубоко вздыхая, он стал рассказывать, и даже голос у него изменился, приобрел какую-то еле уловимую заманчивую интонацию.
- Ты перескочил, - вдруг прервала его бабушка.
- Да, - поддержала Роза.
- Так мы сегодня с Багой и Головой уже многое пережили.
- Что ж вы так поступили? - озадачилась бабушка.
- А у этих военных всегда все неладно, - недовольно сказала Роза.
- Да, плохие у них сказки, - продолжил мальчик. - Но жизнь у них тоже не сладкая, хоть и сгущенку едят.
- Говорю же, не общайся с этими. И что они к тебе повадились?!
- Больше одного не оставим. В крайнем случае с собой будем брать.