* * *
- Это ты сделал?
Шерил загнала меня в глухой конец коридора у кабинета математики. Мы оба опоздали на урок; ну а что было делать? Ни она, ни я не хотели разговаривать во время перемены, когда уши, чувствительностью равные счётчику Гейгера, вытягивались чуть ли не на пол-ярда, чтобы расслышать последние сплетни?
- Ты серьёзно думаешь, что это моих рук дело? - воскликнул я.
- Вот только не надо играть со мной!
Я переложил тяжёлый учебник математики в другую руку.
- Наверно, если бы я сослался на Пятую поправку, то ты приняла бы моё молчание за признание вины, да? Почему ты вообще допрашиваешь меня таким тоном, будто я уже осуждён и приговорён?
- Это ты сделал?! - продолжала давить она. Я постепенно закипал: Шерил, которая знала меня вдоль и поперёк, Шерил, мой давний друг, считала меня способным на такое!
- Если бы я завёл себе новую подружку, - спросил я, - ты бы подложила Бигфута в её колу?
- Нет! - Она скривилась. - Конечно нет!
- Так почему же ты решила, что я на это способен?
Мгновение она стояла молча. Плечи её расслабились.
- Значит, ты говоришь, что не делал этого.
Я выставил книгу.
- Хочешь, поклянусь на учебнике математики?
- Нет, - отказалась она. Прозвенел второй звонок, объявив тем самым, что мы официально считаемся опоздавшими без законного оправдания. - Алек говорит, ты ему угрожал.
- Я предупредил его, что есть ребята, которым его успех - как кость в горле. А он решил, что я ему угрожаю.
- Джаред, ты... ревнуешь, потому что я с ним дружу?
Я был бы рад, если бы мог ответить ей простым и ясным "нет". Я имею в виду -какой идиот прямо признается своей бывшей девушке, что он её ревнует? Ну так знайте: я и есть тот самый идиот.
- Да, - признался я. - Да, ревную... чуть-чуть. Но это здесь совершенно ни при чём.
И тут она меня поразила, сказав кое-что, чего я ни от кого не слышал уже долгое-долгое время:
- Я тебе верю.
Мне бы тогда заткнуться в тряпочку, удовлетворившись достигнутым, но я, конечно, не смог вовремя остановиться.
- Вообще-то, - сказал я, - мне Алек даже вроде как нравится. То есть, он нормальный парень, если не обращать внимание на его выпендрёж.
Она искоса посмотрела на меня, и по этому взгляду я понял, что моё дело труба.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Да... хм... ну, что он просто из кожи вон лезет, лишь бы во всём быть первым.
- А что плохого в том, чтобы стремиться к наилучшему результату?
- Да это всё равно что стрелять из пушки по воробьям. - Я уже так далеко зашёл, что отступать не было смысла. - Ты понимаешь, этот парень может смело ставить слово "перебор" своим вторым именем. Как будто он помрёт, если в центре всеобщего внимания вдруг окажется кто-то другой.
Она прокурорским жестом сложила руки на груди.
- Если он такой самовлюблённый, - чересчур спокойно проговорила Шерил, - то почему помогает мне на выборах президента класса?
Бег моих мыслей словно на секунду споткнулся. Когда это она решила баллотироваться в президенты, и почему мне ничего не известно? А ведь раньше я узнал бы об этом первым...
- Да, здорово, - проговорил я. - Рад, что он помогает тебе в кампании. - И помолчав добавил: - Докажи, что я неправ насчёт него - и я съем собственную кроссовку.
- Уговорились, - отозвалась она, и мы пожали руки. - Только я сама выберу, какую тебе придётся есть. Постараюсь, чтобы она была погрязнее и позаношеннее.
Она развернулась и устремилась в класс, но я не мог отпустить её - по крайней мере, пока не мог. Было ещё кое-что, о чём бы я хотел ей поведать и о чём думал с того самого момента, когда услыхал о клубке волос.
- Я вот подумываю... а не стоит ли возродить Теневой клуб?
Услышав это, Шерил застыла как вкопанная, но не обернулась - лишь стояла в течение нескольких секунд ко мне спиной.
- В смысле, может, нам нужно опять собраться всем вместе и остановить диверсии против Алека, - пояснил я.
- Останавливать ничего не придётся, потому что больше не будет никаких диверсий, - отчеканила Шерил и пошла дальше.
* * *
Администрация нашего школьного округа, кажется, не до конца прониклась тем, что наступил двадцать первый век. Впрочем, двадцатый, думается, тоже пролетел мимо их внимания. Парты у нас - всё те же облупившиеся, разрисованные чёртиками реликты прошлого, которыми пользовались лет пятьдесят назад. В уголках у них по-прежнему красуются углубления для чернильниц. Школьная форма у нас не обязательна, но по пятницам, когда проводится общешкольный сбор, мы обязаны одеваться по-парадному. Наша школа - редкостный зверь под названием "начальная старшая", в который объединены седьмой, восьмой и девятый классы; таким образом в "конечной" старшей школе только три класса. Думаю, дай главному инспектору нашего школьного округа волю, он бы все классы рассовал по отдельным крохотным кампусам, разбросанным вдоль побережья.
Мне, вообще-то, эта путаница со старшими школами до фонаря. То есть, конечно, мне хотелось бы уже числиться в старшей школе, как любому нормальному девятикласснику; но с другой стороны, быть фрешманом - испытание не из лёгких, а мы его таким образом избегаем. В нашем городке только одна "начальная" и одна "конечная" старшая школа - два массивных здания в противоположных концах городка, выстроенных во времена, когда школы представляли собой гигантские учреждения (так и хочется сказать "исправительные"). Впрочем, это я всё к тому, что когда я перейду из девятого класса в десятый, для меня мало что изменится; просто каждое утро придётся бежать дальше. А так - в основном всё то же самое: те же ребята, те же проблемы; и что посеял в первом классе, неизбежно пожнёшь в двенадцатом.
Поскольку линия преемственности у обеих школ одна, то несколько лет назад было решено выборы президента следующего класса проводить в период после Рождества, но до государственных тестов. Таким образом, тот, кто завоюет эту честь в девятом классе, в конечную старшую вступит полновластным хозяином десятого класса.
Имена кандидатов были объявлены на общем сборе в следующую пятницу в присутствии бывшего государственного представителя - такого древнего старикана, что мы все боялись, как бы его время не вышло раньше, чем у счётчика на школьной парковке. Всем было известно, что Шерил собиралась баллотироваться. Из бури под названием "Теневой клуб" она вышла с куда меньшими потерями, чем я. Вместо ярлыка "трудного подростка", которого удостоился ваш покорный слуга, Шерил окутал ореол боязливого почтения - то есть как раз то, что зачастую и способствует победе на выборах любого масштаба - и она прекрасно отдавала себе в этом отчёт. Понятно, самих себя выдвигать нельзя; поэтому как только прозвучал призыв к объявлению кандидатов, я быстро поднял руку, чтобы назвать её имя. Как выяснилось, я опоздал: рядом с Шерил сидел Алек, и его рука уже реяла в воздухе. Это привлекло к себе внимание директора - впрочем, что бы Алек ни делал, он всегда привлекал внимание всех и каждого. Неудивительно, что ему первому дали слово.
- Я выдвигаю Шерил Гэннет, - провозгласил он.
- Поддерживаю! - донёсся чей-то голос.
- Принимаю, - отозвалась Шерил, как будто кто-то в этом сомневался.
Я наблюдал, как аудитория называла одного кандидата за другим. Всего их набралось около десятка человек, но поддержаны были только некоторые, так что список оказался не очень длинным: Шерил, Томми Николс (которому выпала почётная обязанность произнести торжественную речь на церемонии выпуска) и Катрина Мендельсон - она выставляла свою кандидатуру на выборы каждый год с самого четвёртого класса. Процедура выдвижения подходила к концу, и тут поднялась ещё одна рука. Она принадлежала Кельвину Хорнеру - плаксе и заике с зубами почти такими же жёлтыми, как его вихры. Интересно, как он отважился на такой подвиг - встать и заговорить перед целой толпой слушателей? Ведь в классе для него было сущей пыткой ответить на самый простой вопрос.
- Я хотел бы выдвинуть Алека Смартца на пост президента класса, - проговорил Кельвин.