Он пнул Мэтта прежде, чем тот успел встать. Я никогда не видела Ноя таким.
Я оглядывалась в поисках взрослых, которые должны были следить за порядком, или других свидетелей произошедшего, но весь зал был в необыкновенном волнении. Парни и девушки кричали друг на друга. Девушки уходили с танцпола. Чаша с пуншем упала на пол, и красный сок растекался по деревянному полу.
И надо всем этим переполохом продолжала звучать песня Коула и визжали гитарные струны.
Я резко обернулась, чтобы взглянуть на него. Лицо его было бледно, глаза закрыты. Он вдруг опустился на одно колено, будто падал в обморок.
К этому времени половина людей уже покинула зал, некоторые все еще кричали друг на друга. Остальные собирались уходить. Джой О'Лири прошла мимо меня, потрясенная, рукав ее платья был порван и свисал с плеча.
Я обернулась. Джек вел Юлес через весь зал к выходу. Я осталась одна посреди всего этого.
Всего за несколько минут зал почти опустел. Несколько взрослых бродили, удивляясь странному стечению обстоятельств. Танцпол, который всего несколько минут назад казался волшебным, теперь был разорен и заброшен.
Коул сидел на сцене, ноги его свисали вниз, голова упала на руки. Я подбежала к нему и громким шепотом проговорила:
- Что это, черт возьми, было?
Он будто и не слышал меня. Он весь дрожал.
Я повысила голос.
- Ответь мне, Коул!
Ничего.
- Ответь мне! - Я потрясла его за плечи, и он повалился на бок, ударившись головой о деревянный пол. Глаза его закатились. Видимо, ему было плохо. - Коул! - Я потрогала его лоб и щеку. Я ожидала жара, но щека была холодна. Я похлопала его по щеке, пытаясь привести в чувство.
- Прости, Ник, - пробормотал он невнятно, будто пьяный.
- Что произошло? Что с тобой?
Он попытался отвернуться.
- Я не хочу говорить об этом.
Я повернула его голову обратно к себе.
- Ты так просто не отделаешься. Почему-то я уверена, что в этой большой заварухе виноват ты. Скажи мне, что произошло?
- Иногда… - он замолчал и прикрыл глаза. - Иногда наши сердца… дают трещину.
Он снова замолчал. Две девочки-десятиклассницы вернулись в зал и встали позади меня. У одной в руках был диск Коула.
- Можно взять автограф? - спросила меня та, что держала диск, будто я была охраной Коула. Коул слабо застонал и снова закрыл глаза. Эти девицы слепые, что ли?
Я повернулась так, чтобы загородить от них Коула.
- Сейчас не лучшее время для этого.
- Но… - начала та же девица.
- Можете идти, - сказала я более твердо.
Девица нахмурилась.
- Прекрасно, - сказал она. Обе, обиженные, ушли.
Я взглянула на Коула.
- Твои поклонницы - идиотки.
Слабая улыбка появилась у него на губах и тут же исчезла. Я взяла бутылку с водой и поднесла к губам Коула.
- Вот. Пей.
Он сделал несколько глотков. Казалось, это помогло. Он открыл глаза, и на лице его снова появилась краска.
- Говори, - сказала я.
Он засопел, перевернулся на спину и уставился на лампы над сценой.
- Это не важно… - он помолчал и вздохнул. - Иногда, когда что-то нас ранит, наши сердца слегка надламываются - в немного более… буквальном смысле, чем у смертных. Наша боль просачивается наружу и распространяется на всех вокруг нас. Мы называем это трещиной в сердце.
Я села рядом с ним и вытерла рукавом пот с его лба. Было трудно не жалеть его.
- Почему это с тобой случилось?
Он посмотрел на меня.
- Потому что ты танцевала с Джеком. И я знаю, чем это может закончиться.
- И чем, по-твоему, это закончится? - тихо сказала я.
Он нахмурился.
- Ты знаешь чем. Все это видят. То, что касается тебя и Джека, не может хорошо закончиться. Ожидать чего-то другого - глупо.
Он снова закрыл глаза, и я уже думала оставить его там, но один из взрослых - учитель - подошел посмотреть, не нужна ли Коулу медицинская помощь.
- Нет, я уверена, с ним все в порядке, - сказала я.
Коул кивнул.
Учитель - я не могла вспомнить его имени - спросил:
- Вы проследите, чтобы он добрался до дома?
Я глубоко вздохнула и посмотрела на Коула. В нем был источник всей моей боли. Но может быть, это не совсем правда.
Несмотря на все прочие факторы, повлиявшие на мою судьбу, в конце концов это я сама своим решением уничтожила свою жизнь. И всю ту боль, что я сейчас чувствовала, я причинила себе сама.
Мне оставалось винить лишь саму себя.
- Да, я прослежу.
Я довезла его до дома и напомнила о нашем уговоре - что он больше никогда не придет ко мне домой.
Он сказал, что сдержит слово.
По дороге домой я раздумывала о том, что произошло, и поняла две вещи. Во-первых, Коул явно хочет убедить меня, что испытывает ко мне сильные чувства. Правда это или нет, я не знаю. Но для него жизненно важно, чтобы я ему поверила.
Во-вторых, даже в полуобморочном состоянии Коул говорил мне держаться подальше от Джека. Он пришел в отчаяние на балу лишь оттого, что я танцевала с Джеком. Но почему?
Почему Коул так боится того, что я могу сблизиться с Джеком? Неужели он правда думает, что Джек может снова влюбиться в меня? Да и что, если так? Это не изменит мою судьбу. Я все равно попаду в Тоннели. Просто мне от этого будет труднее. Но не Коулу. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы сказала, что это ревность. Но это означало бы, что Коул испытывает настоящее чувство ко мне, а это невозможно.
Я не знала, как выяснить правду по первому вопросу, но насчет второго у меня появился план, и заключался он в том, чтобы сделать то, чего Коул боится больше всего.
Я остановила машину у дома, вошла внутрь, пожелала папе спокойной ночи, чтобы он не волновался, а потом вылезла через окно спальни на улицу.
Я решила пойти к Джеку. Может быть, я и не расскажу ему всего, но скажу достаточно, чтобы он понял, что происходит. Это рискованно, потому что может оттолкнуть от меня Джека, но надо попробовать, чтобы посмотреть на реакцию Коула, сделав что-то, чего он не ожидает.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Сейчас
В пути. Осталось два месяца и одна неделя.
Пронизывающий морозный воздух на улице не поколебал моей решимости - мне не терпелось сделать то, что я задумала, и от одного этого становилось теплее. Дом Джека был всего в нескольких кварталах от моего. Белый забор из штакетника у жилища Болтонов был ровно на полпути между нашими домами. Мы знали это точно, потому что однажды, когда мне было лет одиннадцать, измерили расстояние. Мы вышли каждый из своего дома одновременно и шли навстречу друг другу.
Я вела по забору кончиками пальцев, пока не дошла до середины. Джек всегда говорил, что это не точная середина. Он уверял, что шел быстрее, так что расстояние от дома Болтонов до дома Капито больше.
Но, когда я оказалась на месте, мне показалось, что не прошло и минуты. У дома Джека, как и у большинства домов в нашем районе, была такая же планировка, как у моего: три комнаты и две ванных на первом этаже. Комната Джека была угловой, с окном на улицу. Я надеялась, что он не переехал в другую за то время, что меня не было.
Я прокралась через кусты и, приложив руки к стеклу, заглянула внутрь. Я успела лишь мельком взглянуть, прежде чем стекло запотело от моего дыхания, но этого оказалось достаточно. Рюкзак Джека висел на ручке шкафа.
Он был в постели, спал. У меня промелькнула мысль уйти, но я осталась. Затаив дыхание, я потянула за оконную ручку. Она поддалась. В комнате Джека было старое окно, которое открывалось наружу, как дверь. Задвижка давным-давно была сломана.
Я влезла внутрь. Джек повернулся на кровати в другом конце комнаты, но не проснулся. Я смотрела, как он спит. Слушала его дыхание. Чувствовала его. Смотрела, как трепещут его ресницы, пока он видит сон. Его ноги пару раз дернулись.
Бежит. Я была уверена, что он бежит во сне. Убегает от чего-то в панике. Я чувствовала это.
А может быть, я просто придумала его страх. Может быть, мне это было нужно, чтобы оправдать намерение разбудить его. Я остановилась настолько далеко от него, насколько позволяли размеры комнаты. Если я произнесу его имя и он не пошевелится, я уйду.
- Джек, - прошептала я.
Он пошевелился и заворочался, просыпаясь.
- Джек.
На этот раз он сел, руки его потянулись к ночному столику, где лежали его очки. Он не включил свет.
- Бекс? - сказал он. - Это ты?
- Да.
- Это сон.
Я не могла сдержать улыбку.
- Нет.
Для человека, который обнаружил, что к нему ночью кто-то забрался в дом, Джек казался недостаточно удивленным.
Он наклонил голову.
- Я уже видел такое во сне. После того как ты исчезла, я каждую ночь видел, как ты приходишь ко мне… - голос его оборвался, он опустил голову еще ниже и провел рукой по волосам. - Глупо, - пробормотал он так тихо, что я не была уверена, сказал ли он это или мне показалось. Потом он снова потянулся к ночному столику и взглянул на часы. - Два тридцать, - сказал он.
- Да.
- Ты в порядке?
- Да.
Мы помолчали. Он не спросил, что я тут делаю. Он не выглядел расстроенным. Он просто ждал.
Если я собиралась рассказать ему все, надо было сделать это здесь, в этой комнате. Но теперь, когда я пришла, я не представляла, с чего начать. Как начать.