- Вторую часть фразы обрезали. Красота во Христе. Все просто, а мы подменили суррогатом: макияжем, пирсингом, тряпками, косметологией, подтяжками. - Взял фотографию из рук Леры.
- Ты лучше скажи мне, Марк, что дальше? Он придёт опять. Что мне делать?
- Я бы только мечтал об этом.
- О чём?
- Чтобы за мной пришли.
- Глупости, какие!
- Ты внучка протоиерея, не важно, сколько "пра" впереди. У тебя есть возможность его увидеть. И ты еще думаешь, что тебе делать?
- Я боюсь. Я просто боюсь.
- Хорошо, я не буду тебя оставлять. Не бойся. - Марк подошел к Лере, обнял, погладил по голове теплой рукой.
- Марк! - Волна нежности захлестнула Леру. - Она прижалась щекой к его плечу
- Лера. Оденься. У тебя нет ничего поприличнее? - Подошел к старому шкафу. - Ого, деревянный, крепкий. Умели делать на века. - Открыл дверцу.
Там висел тёмно-коричневый костюм с орденами и медалями, голубое платье в мелкий, темно-синий горошек с белым кружевным воротничком, еще какие-то вещи. Достал платье, протянул вместе с плечиками:
- Надень! - отвернулся.
Лера стянула шорты - молния никак не хотела расстегиваться, она спешила, сломала ноготь, даже не заметив. Затем майку - бросила на кровать. Платье прохладно легло на плечи, обдав запахом нафталина, сухой травы и еще чего-то очень родного.
- Всё.
Марк оглянулся и замер.
- Вот оно.
- Что?
- То, что ты потеряла в погоне за глянцем и гламуром.
- Что? Я не понимаю.
- Твое "Я", твоя суть, твоя самость, ты.
- Это зависит всего лишь от этого куска ткани в горошек? То есть, я в этом платье - я? А в фирменной майке за сто долларов - не я?
- Да, в фирменной майке за сто долларов - не ты.
- Почему?
- Когда ты в ней, у тебя на лбу написано название фирмы и цена. Вот в чём вся беда. Я не против красивой одежды, это платье очень красиво. Майке до него далеко.
- Хорошая майка. Яркая. В тренде. Хотя, Китай, конечно.
- В тренде? В смысле - тренди-бренди, балалайка?
- Да нет, - рассмеялась. - Сейчас так говорят. В тренде, значит в модном направлении.
- Майка "в тренде" обретает некий смысл, некую значимость и ценность, некую важность, если хочешь, что ей, майке, по сути, не должно предназначаться вовсе. Какая разница вообще, если её носит ЧЕЛОВЕК? Тем более, майка, сшитая на потоке? Обезличенная тряпка с двумя швами и знаком. Чушь. Если перестать придавать этому значение, возможно, и майка эта станет твоей, не обезличивая.
- Это платье тоже кто-то шил, оно что-то стоит, наверное, даже прилично, как антиквариат. Почему ты его выделяешь?
- Оно индивидуально, во всяком случает, сейчас. Оно имеет к тебе отношение, оно бабушкино. Оно несёт в себе что-то невероятно притягательное, оно - концентрат памяти, если хочешь.
- Ты только просил не идеализировать эту майку, а по поводу этого платья сочинил, чуть ли не оду, мастер хокку.
Марк задумался на секунду:
- Девушка в бабушкином платье. Шёлк гладит её спину. Смерти нет.
- Ой, Марк! - Лера обхватила руками плечи, опустила голову и заплакала:
- Я пойду.
- Куда?
- С красноармейцем пойду. Пусть только придёт, собака такая!
- Придёт.
- А вдруг испугается? Я ведь вооружена.
- Вряд ли. Придёт, и не один. Придёт с подмогой, увидишь.
- Если я пойду с ними - мне уже не выбраться отсюда. Никогда.
- Мы этого не знаем.
- Они просто нас убьют. Тебе не надо идти со мной. Чего ради? Вдруг тебе удастся вернуться - позвонишь моей маме. Она волнуется, наверное. Подала в розыск.
- Я тебя не оставлю, Лера. Давай не будем это обсуждать.
- Марк. Придут за мной. Я думаю, помочь ты ничем не сможешь. Просто жди меня здесь. Мне будет легче.
- Правда?
- Да.
- Отчего?
- Когда тебя ждут - есть ниточка, за которую ты можешь уцепиться.
- Ниточка? Я буду ждать тебя так сильно, что это будет канат.
- Правда?
- Да.
- Поцелуй меня, Марк.
Марк прикоснулся губами к Лериной щеке и мягко отодвинул её от себя.
- Марк?
- Помнишь, Лера, мы говорили о зависимостях?
- Да.
- Я коллекционировал девушек. Отношения для меня ничего не стоили. Ловелас. Благо, много усилий для завоевания сердца мне прилагать не приходилось. По большому счёту, любая становилась моей. Отношения настолько обесценились, что я перестал испытывать нежность, трепет, волнение. Девушки, как в ускоренной съёмке, перемещались в моей жизни.
- Марк, не надо. Я не хочу это слышать.
- Подожди, Лера! В один момент мне стало просто тошно. Попробовал начать семейную жизнь. Это был гражданский брак. Приучал себя к мысли, что она моя вторая половинка. Пытался привыкнуть. Куда там! Надоедало очень быстро. Первая моя "гражданская жена", которую я оставил, пыталась отравиться снотворным. Чудом спасли. Вторая ушла от меня сама после череды истерик. Перебила в квартире все, что можно: посуду, технику, порезала всю мою одежду. Сначала был шок. А потом я понял главное - так больше нельзя. Ведь я точно так же кромсал чьи-то сердца, совсем не задумываясь о том, что женщина рядом может быть только в двух ипостасях - или твоя мать, или мать твоих детей. Другого предназначенья у нее быть не должно, иначе это тупик! Вот так, Лерочка. Вот тогда мне стало действительно страшно. И оно пришло - моё одиночество. Я оказался в этой пустыне. Времени подумать было очень много. Тяготило то, что не попросил прощения ни у одной.
- Марк. Ты утрируешь. Очень многие девушки с такой же лёгкостью относятся к отношениям с парнями.
- Я тоже так думал, пока не увидел порезанную рубашку. Вы притворяетесь, что вам все равно.
- Да. Мы притворяемся. Все-то ты знаешь. Каждой девушке хочется замуж, каждая ждет своего принца.
- А ты ждешь?
- Жду. И он приедет. На велосипеде и привезет пенсию.
- Не смешно.
- Со мной, наверное, что-то не так. Ходила по дорогим клубешникам. Невесело, громко. Какое-то королевство кривых зеркал. Ощущение случайной гости в чужой компании. Народ отрывается, а я не могу.
- Отрывается. Отличное слово. Отчего отрывается?
- Не знаю, ну так говорят.
- Как же может быть хорошо, когда отрываешься? Это мучительно. Осенний лист, яблоко с ветки. Ребенок от пуповины.
- Марк, какой ты странный парень.
- Почему странный?
- Просто видишь всё не так, как все.
- Наверное. Я тоже проводил время, как все. И по клубам ходил. Скучно, там, Лера.
- Говорю, скучно. Надо выпить, и чем больше, тем лучше.
- Что же за мир такой, что его картинку надо корректировать алкоголем? Представляешь? Картина художника Левитана. Вы знаете? Что-то сочетание красок не радует. Налейте мне рюмочку водки! О! Значительно лучше. Пожалуй, еще рюмочку! - Марк картинно пригубил, крякнул, глубокомысленно посмотрел вдаль. - Красота! Воистину, Левитан - гений. Как вы полагаете, сударыня? Не нравится перспектива? Э, душенька, пригубите. Вам вина? Шоколад - закусите. Лучше? Мартини? Отлично. Обратите внимание на цвет листвы у той березы. Тает в воздухе, плывет. Еще? Пожалуйста! На брудершафт! У нас с вами поистине единый взгляд на произведения Левитана.
Лера давно так не смеялась.
- Марк, давай представим бутылку водки, напьёмся, и эта пустыня превратится в оазис!
- Лера! А давай! И останемся здесь навсегда. Девушка бывший шопоголик - ныне алкоголик - и парень - бывший блудник, ловелас, он же алкоголик нашли пристанище среди пустыни. Их тени в абстинентном синдроме метались по пескам.
- Мне уже все равно. Этот проклятый песок. Я больше не могу. Я пустая, никчемная кукла, которая никому на свете не нужна. Ну, разве только маме.
- Ты о себе ничего не знаешь. Когда я увидел тебя - ты шла по песку, вернее, парила, девушка-дельтаплан. Замерла у светофора. Задумалась о чем-то. На лице между бровей появилась тревожная морщинка. Я окликнул - ты даже не шелохнулась, хотя я точно знал - ты меня слышишь. Никто не слышит, а ты слышишь! Только почему-то не откликаешься. Странно. В ожидании принца не откликаться? Почему? Всё ведь так просто. Ты ждешь? И он зовёт. Более того, бросаться по переходу, как в омут, когда горит красный: три, два, один….
- Три, два, один. Мне больно, Марк.
- Потерпи. Все пройдет.
- Марк, я ведь тоже растерялась. Ну, во-первых, пустыня. В другой ситуации можно было просто сойти с ума. Но ты! Таких парней я не видала. Откровенность за откровенность. Меня поразила твоя независимость. Отстраненность. Самодостаточность. Не знаю, как это сказать. Просто, разбился стереотип, который меня раздражал постоянно. Женщина - товар. Я поняла, что тебе не интересна в этом плане. Стало радостно и страшно. Как себя вести с тобой?
- И как?
- Скатывалась на классику жанра, благо, журнал помог, по привычке вооружилась шмотками. Потом поняла, тебе абсолютно все равно.
- Нет. Мне очень нравилось. Но я боялся. Боялся, что все начнется и повторится, как всегда. Эта игра между мужчиной и женщиной, это обладание, эта привычка, эти недовольства друг другом, выяснение отношений. Я сказал себе "НЕТ". Ну, зачем ты мне была послана в этой пустыне? Для того, чтобы я в очередной раз прожил этот тупиковый сценарий?
- Марк! Смотри. Я послана тебе. Я искушение. А мне послана возможность приобрести любую вещь. То, что было для меня предметом вожделения, стало доступным. Что это, Марк? Это проверка?