Милка не знала.
- Что такое гул? - Старичок нацелился в Ивана.
- Гул?.. - Иван засмеялся. - Это смотря какой гул… Допустим, гул сделает Илья Муромец - это одно, а сделает гул Бедная Лиза - это…
- Вульгартеория, - прервал старичок Ивана. - Гул - это сотрясение воздуха.
- А знаешь, как от Ильи сотрясается! - воскликнул Иван. - Стекла дребезжат!
- Распушу! - рявкнул старичок. Иван смолк. - Гул - это не только механическое сотрясение, это также… утробное. Есть гул, который человеческое ухо не может воспринять…
- Ухо-то не может воспринять, а… - не утерпел опять Иван, но старичок вперил в него строгий взор.
- Ну что тебя, распушить?
- Не надо, - попросил Иван. - Больше не буду.
- Продолжим. Все три признака великой аналогии - налицо. Резюме? Резюме: пускай извергается. - Старичок выстрелил пальчиком в секретаршу: - Так и запишите.
Секретарша Милка так и записала. И ушла.
- Устаю, Ваня, дружок, - продолжал старичок свою тему, как если бы он и не прерывался. - Так устаю, что иногда кажется: все, больше не смогу наложить ни одной резолюции. Нет, наступает момент, и опять накладываю. По семьсот, по восемьсот резолюций в сутки. Вот и захочется иной раз… - Старичок тонко, блудливо засмеялся. - Захочется иной раз пощипать… травки пощипать, ягодки… черт те что!.. И, знаешь ли, принимаю решение… восемьсот первое: перекур! Есть тут одна такая… царевна Несмеяна, вот мы счас и нагрянем к ней.
Опять вошла секретарша Милка:
- Сиамский кот Тишка прыгнул с восьмого этажа.
- Разбился?
- Разбился.
Старичок подумал…
- Запишите, - велел он. - Кот Тимофей не утерпел.
- Все? - спросила секретарша.
- Все. Какая по счету резолюция на сегодня?
- Семьсот сорок восьмая.
- Перекур.
Секретарша Милка кивнула головой. И вышла.
- К царевне, дружок! воскликнул освобожденный Мудрец. - Сейчас мы ее рассмешим! Мы ее распотешим, Ваня. Грех, грех, конечно, грех… А?
- Я ничего. До третьих петухов-то успеем? Мне еще идти сколько.
- Успеем! Грех, говоришь? Конечно, конечно, грех. Не положено, да? Грех, да?
- Я не про тот грех… Чертей, мол, в монастырь пустили - вот грех-то.
Старичок значительно подумал.
- Чертей-то? Да, - сказал он непонятно. - Все не так просто, дружок, все, милый мой, очень и очень не просто. А кот-то… А? Сиамский-то. С восьмого этажа! Поехали!
Несмеяна тихо зверела от скуки.
Сперва она лежала просто так… Лежала, лежала и взвыла.
- Повешусь! - заявила она.
Были тут еще какие-то молодые люди, парни и девушки. Им тоже было скучно. Лежали в купальных костюмах среди фикусов под кварцевыми лампами - загорали. И всем было страшно скучно.
- Повешу-усь! - закричала Несмеяна. - Не могу больше!
Молодые люди выключили транзисторы.
- Ну, пусть, - сказал один. - А что?
- Принеси веревку, - попросила его.
Этот, которого попросили, полежал-полежал… сел.
- А потом - стремянку? - сказал он. - А потом - крюк искать? Я лучше пойду ей по морде дам.
- Не надо, - сказали. - Пусть вешается - может, интересно будет.
Одна девица встала и принесла веревку. А парень принес стремянку и поставил ее под крюк, на котором висела люстра.
- Люстру сними пока, - посоветовали.
- Сам снимай! - огрызнулся парень.
Тогда тот, который посоветовал снять люстру, встал и полез на стремянку - снимать люстру. Мало-помалу задвигались… Дело появилось.
- Веревку-то надо намылить.
- Да, веревку намыливают… Где мыло?
Пошли искать мыло.
- Есть мыло?
- Хозяйственное… Ничего?
- Какая разница! Держи веревку. Не оборвется?
- Сколько в тебе, Алка? - Алка это и есть Несмеяна. - Сколько весишь?
- Восемьдесят.
- Выдержит. Намыливай.
Намылили веревку, сделали петлю, привязали конец к крюку… Слезли со стремянки.
- Давай, Алка.
Алка-Несмеяна вяло поднялась… зевнула и полезла на стремянку. Влезла…
- Скажи последнее слово, - попросил кто-то.
- Ой, только не надо! - запротестовали все остальные.
- Не надо, Алка, не говори.
- Этого только не хватает!
- Умоляю, Алка!.. Не надо слов. Лучше спой.
- Ни петь, ни говорить я не собираюсь, сказала Алка.
- Умница! Давай.
Алка надела на шею петлю… Постояла.
- Стремянку потом ногой толкни.
Но Алка вдруг села на стремянку и опять взвыла:
- Тоже скучно-о!.. - не то пропела она, не то заплакала. - Не смешно-о!
С ней согласились.
- Действительно…
- Ничего нового: было-перебыло.
- К тому же патология.
- Натурализм.
И тут-то вошли Мудрец с Иваном.
- Вот, изволь, - бодренько заговорил старичок, хихикая и потирая руки, - дуреют от скуки. Ну-с, молодые люди!.. Разумеется, все средства испробованы, а как избавиться от скуки-такого средства нет. Так ведь? А, Несмеянушка?
- Ты прошлый раз обещал что-нибудь придумать, - капризно сказала Несмеяна со стремянки.
- А я и придумал! - воскликнул старичок весело. - Я обещал, я и придумал. Вы, господа хорошие, в поисках так называемого веселья совсем забыли о народе. А ведь народ не скучал! Народ смеялся!.. Умел смеяться. Бывали в истории моменты, когда народ прогонял со своей земли целые полчища - и только смехом. Полчища окружали со всех сторон крепостные стены, а за стенами вдруг раздавался могучий смех… Враги терялись и отходили. Надо знать историю, милые люди… А то мы… слишком уж остроумные, интеллектуальные… а родной истории не знаем. А, Несмеянушка?
- Что ты придумал? - спросила Несмеяна.
- Что я придумал? Я взял и обратился к народу! - не без пафоса сказал старичок. - К народу, к народу, голубушка. Что мы споем, Ваня?
- Да мне как-то неловко: они нагишом все… - сказал Иван. - Пусть хоть оденутся, что ли.
Молодые безразлично промолчали, а старичок похихикал снисходительно - показал, что он тоже не в восторге от этих средневековых представлений Ивана о стыдливости.
- Ваня, это… Ну, скажем так: не нашего ума дело. Наше дело - петь и плясать. Верно? Балалайку!
Принесли балалайку.
Иван взял ее. Потренькал, потинькал - подстроил… Вышел за дверь… И вдруг влетел в комнату - чуть не со свистом и с гиканьем - с частушкой:
Эх, милка моя,
Шевелилка моя,
Сама ходит шевелит…
- О-о!.. - застонали молодые и Несмеяна. - Не надо! Ну, пожалуйста…
- Не надо, Ваня.
- Так, - сказал старичок. - На языке офеней это называется - не прохонже. Двинем резерв, Перепляс! Ваня, пли!
- Пошел к чертовой матери! - рассердился Иван.
- Что я тебе, Петрушка? Ты же видишь, им не смешно! И мне тоже не смешно.
- А справка? - зловеще спросил старичок. - А? Справка-то… Ее ведь надо заработать.
- Ну вот, сразу - в кусты. Как же так, батя?
- А как же! Мы же договорились.
- Но им же не смешно! Было бы хоть смешно, ей- богу, но так-то… Ну стыдно же, ну…
- Не мучай человека, - сказала Несмеяна старичку.
- Давай справку, - стал нервничать Иван. - И так проваландались сколько. Я же не успею. Первые петухи-то когда ишо пропели!.. Вот-вот вторые грянут, а до третьих надо успеть. А мне ишо идти да идти.
Но старичок решил все же развеселить молодежь. И пустился он на очень и очень постыдный выверт - решил сделать Ивана посмешищем: так охота ему стало угодить своей "царевне", так невтерпеж сделалось старому греховоднику. К тому же и досада его взяла, что никак не может рассмешить этих скучающих баранов.
- Справку? - спросил он с дурашливым недоумением. - Какую справку?
- Здрассте! - воскликнул Иван. - Я же говорил…
- Я забыл, повтори.
- Что я умный.
- А! - "вспомнил" старичок, все стараясь вовлечь в нехорошую игру молодежь тоже. - Тебе нужна справка, что ты умный. Я вспомнил. Но как же я могу дать такую справку? А?
- У тебя же есть печать…
- Да печать-то есть… Но я же не знаю: умный ты или нет. Я, допустим, дам тебе справку, что ты умный, а ты - дурак дураком. Что это будет? Это будет подлог. Я не могу пойти на это. Ответь мне прежде на три вопроса. Ответишь - дам тебе справку, не ответишь не обессудь.
- Давай, - с неохотой сказал Иван. - Во всех предисловиях писано, что я вовсе не дурак.
- Предисловия пишут… Знаешь, кто предисловия пишет?
- Это что, первый вопрос?
- Нет, нет. Это еще не вопрос. Это так… Вопрос вот какой: что сказал Адам, когда Бог вынул у него ребро и сотворил Еву? Что сказал при этом Адам? - Старичок искоса и лукаво поглядел на свою "царевну" и на других молодых: поинтересовался, как приняли эту его затею с экзаменом. Сам он был доволен. - Ну? Что же сказал Адам?
- Не смешно, - сказала Несмеяна. - Тупо. Плоско.
- Самодеятельность какая-то, - сказали и другие.
- Идиотизм. Что он сказал? "Сам сотворил, сам и живи с ней"?
Старичок угодливо засмеялся и выстрелил пальчиком в молодого человека, который так сострил.
- Очень близко!.. Очень!
- Мог бы и поостроумнее сказать.