- Утютюсеньки, - ласково сказал Горыныч. - Маленький… Что же ты папе не улыбаешься? Мамочке улыбаешься, а папе не хочешь. Ну-ка, улыбнись. Ну-ка?
- Мне не смешно, - сказа л Иван.
- A-а, мы, наверно, того?.. Да, маленький?
- По-моему, да, - признался Иван.
- Мамочка! - позвал Горыныч. - Иди, сыночек обкакался.
Дочь Бабы-Яги уронила на пол сковородку с яишенкой… Остолбенела. Молчала.
- Ну, что же вы? Чего же не радуетесь? Папочка пришел, а вы грустные. - Горыныч улыбался всеми тремя головами. - Не любите папочку? Не любят, наверно, папочку, не любят… Презирают. Тогда папочка будет вас жратеньки. Хавать вас будет папочка… С косточками! - Горыныч перестал улыбаться. - С усами! С какашками! Страсти разыгрались?! - загремел он хором. - Похоть свою чесать вздумали?! Игры затеяли?! Представления?.. Я проглочу весь этот балаган за один раз!
- Горыныч, - почти безнадежно сказал Иван, - а ведь у меня при себе печать… Я заместо справки целую печать добыл. Эт-то ведь… того… штука! Так что ты не ори тут. Не ори! - Иван - от страха, что ли, - стал вдруг набирать высоту и крепость в голосе. - Чего ты разорался? Делать нечего? Схавает он… Он, видите ли, жратеньки нас будет! Вон она, печать-то, - глянь! Вон, в штанах. Глянь, если не веришь! Припечатаю на три лба, будешь тогда…
Тут Горыныч усмехнулся и изрыгнул из одной головы огонь, опалил Ивана. Иван смолк… Только еще сказал тихо:
- Не балуйся с огнем. Шуточки у дурака.
Дочь Бабы-Яги упала перед Горынычем на колени.
- Возлюбленный мой, - заговорила она, - Только пойми меня правильно: я же тебе его на завтрак приготовила. Хотела сюрприз сделать. Думаю; прилетит Горыныч, а у меня для него что-то есть вкусненькое… тепленькое, в простынках.
- Вот твари-то! - изумился Иван. - Сожрут и скажут: так надо, так задумано. Во, парочка собралась! Тьфу!.. Жри, прорва! Жри, не тяни время! Проклинаю вас!
И только Горыныч изготовился хамкнуть Ивана, только открыл свои пасти, в избушку вихрем влетел донской Атаман из библиотеки.
- Доигрался, сукин сын?! - закричал он на Ивана. - Допрыгался?! Спеленали!
Горыныч весь встрепенулся, вскинул головы…
- Эт-то что еще такое? - зашипел он.
- Пошли на полянку, - сказал ему Атаман, вынимая свою неразлучную сабельку. - Там будет способней биться. - Он опять посмотрел на Ивана-, Укоризненно сморщился. - Прямо подарок в кулечке. Как же ты так?
- Оплошал, Атаман… -Ивану совестно было глядеть на донца. - Маху дал… Выручи, ради Христа.
- Не горюй, - молвил казак. - Не таким оглоедам кровя пускали, а этому-то… Я ему враз их смахну, все три. Пошли. Как тебя? Горыныч? Пошли, цапнемся. Ну и уродина!.
- Какой у меня завтрак сегодня! - воскликнул Горыныч. - Из трех блюд. Пошли.
И они пошли биться.
Скоро послышались с полянки тяжелые удары и невнятные возгласы. Битва была жестокая. Земля дрожала.
Иван и дочь Бабы-Яги ждали.
- А чего это он про три блюда сказал? - спросила дочь Бабы-Яги. - Он что, не поверил мне?
Иван молчал. Слушал звуки битвы.
- Не поверил, - решила дочь Бабы-Яги. - Тогда он и меня сожрет: я как десерт пойду.
Иван молчал.
Женщина тоже некоторое время молчала.
- А казак-то!.. - льстиво воскликнула она. - Храбрый какой. Как думаешь, кто одолеет?
Иван молчал.
- Я за казака, - продолжала женщина. - А ты за кого?
- О-о, - застонал Иван. - Помру. От разрыва сердца.
- Что, плохо? - участливо спросила женщина. - Давай я распеленаю тебя. - И она подошла было, чтобы распеленать Ивана, но остановилась и задумалась. - Нет, подождем пока… Черт их знает, как там у них? Подождем.
- Убей меня! - взмолился Иван. - Приткни ножом… Не вынесу я этой муки.
- Подождем, подождем, - трезво молвила женщина. - Не будем пороть горячку. Тут важно не ошибиться.
В это время на поляне сделалось тихо. Иван и дочь Бабы-Яги замерли в ожидании…
Вошел, пошатываясь, Атаман.
- Здоровый бугай, - сказал он. - Насилу одолел. А где эта… A-а, вот она, краля! Ну, чего будем делать? Вслед за дружком отправить тебя, гадину?
- Тю, тю, тю, - замахала руками дочь Бабы-Яги. - О, мне эти казаки! Сразу на горло брать. Ты хоть узнай сперва, что тут было-то!
- А то я не знаю вас! - Атаман распеленал Ивана и опять повернулся к женщине:-Что же тут было?
- Да ведь он чуть не изнасиловал меня! Такой охальник, такой охальник!.. Заласкаю, говорит, тебя до умопомрачения… И приплод, мол, оставлю: назло Горынычу. Такой боевитый, такой боевитый - так и обжигает!.. - И дочь Бабы-Яги нескромно захихикала. - Прямо огонек!
Атаман удивленно посмотрел на Ивана.
- Иван…
- Слушай ее больше! - воскликнул Иван горько. - И правда бы, убить тебя, да греха на душу брать неохота - и так уж там… невпроворот всякого. Хоть счас бы не крутилась!
- Но какой он ни боевитый, - продолжала женщина, словно не слыша Ивана, - а все же боевитее тебя, казак, я мужчин не встречала.
- А что, тебе так глянутся боевитые? - игриво спросил Атаман. И поправил ус.
- Брось! - сказал Иван. - Пропадем. Не слушай ее, змею.
- Да ну, зачем пропадать… Мы ее в плен возьмем.
- Пойдем, Атаман: у нас времени вовсе нету. Вот- вот петухи грянут.
- Ты иди, - велел Атаман, - а я тебя догоню. Мы тут маленько…
- Нет, - твердо сказал Иван. - С места без тебя не тронусь. Что нам Илья скажет?
- Мх-х, - огорчился казак. - Ну, ладно. Ладно… Не будем огорчать Муромца. До другого разочка, краля! Ишь ты, усатая. Ох, схлестнемся мы с тобой когда- нибудь… усы на усы! - Атаман громко засмеялся. - Пошли, Ивашка. Скажи спасибо Илье - он беду-то почуял. А ведь он остерегал тебя, чего не послухал?
- Да вот… вишь, мы какие боевитые… Не послухал.
Иван с Атаманом ушли.
А дочка Бабы-Яги долго сидела на лавочке, думала.
- Ну, и кто же я теперь? - спросила она сама себя. И сама же себе ответила:- Вдова не вдова и не мужняя жена. Надо кого-нибудь искать.
В библиотеке Ивана и донца встретили шумно и радостно.
- Слава богу, живы-здоровы.
- Ну, Иван, напужал ты нас! Вот как напужал!..
- Ванюша! - позвала Бедная Лиза. - А, Ванюша!
- Погоди, девка, не егози, - остановил ее Илья, - дай сперва дело узнать: как сходил-то, Ванька? Добыл справку?
- Целую печать добыл - вот она. - И Иван отдал печать.
Печать долго с удивлением разглядывали, крутили так, этак… Передавали друг другу. Последним, к кому она попала, был Илья; он тоже долго вертел в огромных пальцах печать… Потом спросил всех:
- Ну, так… А чего с ней делать?
Этого никто не знал.
- И зачем было посылать человека в такую даль? - еще спросил Илья.
И этого тоже теперь никто не знал. Только Бедная Лиза, передовая Бедная Лиза, хотела выскочить с ответом:
- Как это ты говоришь, дядя Илья…
- Как я говорю? - жестко перебил ее Муромец. -
Я говорю: зачем надо было посылать человека в такую даль? Вот - печать… Что дальше?
Этого и Бедная Лиза не знала.
- Садись, Ванька, на место и сиди, - велел Илья. - А то скоро петухи грянут.
- Нам бы не сидеть, Илья! - вдруг чего-то вскипел Иван. - Не рассиживаться бы нам!..
- А чего же? - удивился Илья. - Ну, спляши тогда. Чего взвился-то? - Илья усмехнулся и внимательно посмотрел на Ивана. - Эка… какой пришел.
- Какой? - все не унимался Иван. - Такой и пришел- кругом виноватый. Посиди тут!..
- Вот и посиди и подумай, - спокойно молвил Илья.
- А пошли на Волгу! - вскинулся и другой путешественник, Атаман. Он сгреб с головы шапку и хлопнул ее об пол. - Чего сидеть?! Сарынь!..
Но не успел он крикнуть свою "сарынь", раздался трубный глас петуха: то ударили третьи.
Все вскочили на свои полки и замерли.
- Шапка-то! - вскрикнул Атаман. - Шапку оставил на полу.
- Тихо! - приказал Илья. - Не трогаться! Потом подберем… Счас нельзя.
В это время скрежетнул ключ в дверном замке… Вошла тетя Маша, уборщица. Вошла и стала убираться.
- Шапка какая-то… - увидела она. И подняла шапку. - Что за шапка?! Чудная какая-то. - Она посмотрела на полки с книгами. - Чья же это?
Персонажи сидели тихо, не двигались… И Атаман сидел тихо, никак не показал, что это его шапка.
Тетя Маша положила шапку на стол и продолжала убираться.
Тут и сказке нашей конец. Будет, может быть, другая ночь… Может быть, тут что-то еще произойдет… Но это будет уже другая сказка. А этой - конец.
