- Очень уж по-своему, - жестко отрезала девушка. Она тоже смотрела на дверь общежития, но сейчас увидела другое: того, давнего, Николая Бахтина - ленивого огромного парня, вечного двоечника, который, безмятежно развалясь на задней парте, снисходительно посматривал и на соучеников, и на учителей. В глазах его появлялся интерес - Наташа видела, знала это - только тогда, когда появлялась она, но интерес этот проявлялся странно: в младших классах Николай дергал Наташу за волосы, в старших мог с размаху хлопнуть широченной и тяжеленной ладонью по спине или, подкараулив на улице, неожиданно сбить ее плечом в сугроб и убежать с громким хохотом.
- Дурак был! - уверенно заявил Бахтин. Вздохнул. - Я тебе, может, спасибо должен сказать.
- За что это? - удивилась Наташа.
- Ну как же, - Бахтин говорил таким тоном, словно вспоминал о чем-то забавном и не очень умном. - Я мог после восьмого в ПТУ пойти, а из-за тебя вот десятилетку закончил.
- А зачем она тебе? - равнодушно отозвалась девушка. - В шахте и с одним классом работать можно.
Николай искоса поглядел на нее, словно прицениваясь, и лицо его из виновато-смущенного сделалось снисходительно-ироничным.
- Где это ты, интересно, такую шахту видела? - Он влез в машину, открыл изнутри дверцу Наташе. - Садись… Гляди, как рассудила насчет образования: только для белых, значит, и только для черных?
Наташа устыдилась и слов своих, и тона. Спросила с фальшивой заинтересованностью:
- А кто у тебя жена? Я знаю ее?
- Знаешь, конечно. - Бахтин нажал на кнопку сигнала. - Чего там этот новичок копается?.. Маша Брагина. Она в "Б" училась. Помнишь?
- Помню, - подтвердила девушка, хотя никакой Брагиной не помнила, та была, наверно, в школе незаметной, серенькой: не отличницей, не активисткой… Пока Наташа придумывала, о чем бы еще спросить, Бахтин кулаком забарабанил по кнопке - сигнал рявкал пронзительно и гневно.
Из дверей общежития выскочил Максим - элегантный, в сером костюме, при галстуке. Сверкали туфли, блестели смоченные, с пробором, волосы. Но лицо было возмущенным и злым.
- Эй, шеф, кончай! - крикнул он с крыльца. - Аккумулятор посадишь!
- Разбираешься… - пренебрежительно отмахнулся Бахтин.
- Разбираюсь, есть маленько. - Максим, подойдя, заулыбался: - Заждались? - Он сел рядом с Наташей. - Прошу пардону, марафет наводил.
Пока ехали кружным путем, выбираясь на бетонку, а потом на улицу Ленина, и катили по ней, асфальтированной, с мелькающими по сторонам щитами, на которых пестрели какие-то огромные цифры, диаграммы, нарисованные широкоплечие работяги, все молчали. Николай ссутулился над баранкой, намертво вцепившись в нее; Наташа, выпрямившись, строго смотрела перед собой; Максим с любопытством крутил головой, следя за белыми пирамидами отвалов, разворачивающихся вдали за крышами.
- Тебя на какую шахту определили? - спросил вдруг Бахтин.
- На первую, - Максим поскучнел.
- Просись ко мне в бригаду.
- А я и так, наверно, к тебе попал. Ты один Бахтин на шахте?
- Ну, к нам? - Николай, не то удивленный, не то обрадованный, повернул к нему голову. Машина вильнула. Наташа взвизгнула.
- Осторожней, шеф, - Максим поморщился. - Жить-то еще хочется.
Бахтин опять вцепился в руль, напрягся.
- Откуда? - строго спросил он. - К нам, спрашиваю, откуда?
- Так, оттуда, - Максим пошевелил неопределенно пальцами в воздухе, но, увидев в зеркальце требовательные глаза будущего бригадира, уточнил: - Из города.
- И чего же к нам, под землю? - теперь уже непритворно серьезно поинтересовался Бахтин. - Из города - и на рудник, в деревню?
- Деньги нужны, - спокойно ответил Максим, посматривая на улицу.
- И только? - с ехидцей полюбопытствовал Бахтин.
- И только, - без улыбки, деловито подтвердил Максим.
"Москвич" проскочил мост, проехал мимо замершего желтого катка.
- Ладно, деньги я тебе обещаю, - Бахтин уверенно кивнул. - Не такие, конечно, большие, как ты ждешь, но все же. Только вкалывать надо ведь.
- Было бы за что, - Максим зевнул.
- Останови здесь, - вдруг попросила Наташа, тронув Бахтина за плечо.
Машина, взвизгнув, резко затормозила, и Максим ткнулся головой в спину водителя, успев, однако, обхватить и прижать к себе Наташу. Она резко вывернулась из его рук.
- Надеюсь, вы не ушиблись? - заулыбался Максим и укоризненно покачал головой. - Осторожней надо, шеф. Не дрова везешь.
- Переживешь, - буркнул смущенный Бахтин. Повернулся к Наташе: - Ты чего же, не пойдешь ко мне, что ли?
- Я знаю, где ты живешь, - Наташа выбралась из машины, хлопнула с силой дверцей.
Максим, пригнувшись к стеклу, наблюдал, как она, помахивая сумкой, шла к рудоуправлению, и его смеющиеся глаза заблестели.
- Ты смотри, какой кадр, - задумчиво протянул он. - Славная девочка. Ножки, фигурка, волосы… Этакая независимая зверушка. Ишь ты, газель!
Бахтин засопел, заворочался, и Максим, увидев в зеркальце его недовольное лицо, дружелюбно подмигнул:
- Полный вперед, шеф!.. Давай газу до отказу!
А Наташа стремительно прошла коридором рудоуправления, открыла дверь в кабинет отца и остановилась на пороге.
Главный геолог был не один. Перед столом застыла в пою добросовестного, внимательно слушающего подчиненного пожилая женщина в строгом - черный жакет, белая блузка - костюме.
Сокольский повернул к двери лицо, вопросительно поглядел на дочь.
- Я по делу, - сухо сказала она. Прислонилась к косяку двери.
- Хорошо. Подожди минутку, - Василий Ефимович недовольно поджал губы. Повернулся к сотруднице. - Я прошу нас, - он говорил тихо, но слова выделял четко, и просьба звучала как приказ: - Я вас очень прошу, Тамара Александровна, чтобы все материалы, понимаете - все! - к концу рабочего дня были у меня здесь, - похлопал по столу.
- Можно и сейчас, - обиженно повела плечами Тамара Александровна. - У нас в фондах идеальный порядок…
- Вы меня не поняли, - мягко перебил Сокольский и с укоризной посмотрел на нее. - Я сказал: все материалы! - Он выделил слово "все". - Мне нужны печатные, архивные и просто упоминания. Свяжитесь с геологоуправлением. Если они не смогут достать, пусть составят библиографию. Я приеду в город, сам все отыщу и ознакомлюсь на месте.
- Хорошо, - в голосе Тамары Александровны все еще звучала обида. - Можно идти?
Главный геолог кивнул. Когда она приблизилась к Наташе, лицо Тамары Александровны, слегка брюзгливое и чуть-чуть, чтобы это чувствовалось, но не бросалось в глаза, оскорбленное, разгладилось в полульстивой-полудружеской улыбке. Наташа на улыбку не откликнулась, потому что она предназначалась не молодому специалисту, а дочери главного геолога рудника. Серьезно и почти сердито сдвинув брови, смотрела дочь на отца.
- Я просил тебя не приходить по пустякам и не афишировать, что ты моя дочь, - раздраженно сказал Василий Ефимович, когда остался один на один с Наташей. Он отыскал среди бумаг какой-то листок и читал его.
- Я не афиширую. Я действительно по делу. - Наташа резко оттолкнулась от косяка, подошла к столу. - Меня хотят назначить геологом на первую шахту?
- Да, - Сокольский дочитал бумагу, бережно отложил ее, прижал ладонью. Приготовился слушать. - Так что же?
- И там всего одно место? - Наташа говорила беззаботным голосом, но смотрела требовательно.
- А ты что, хочешь получать две ставки? - шутливо удивился Василий Ефимович. Достал портсигар, открыл его, но, не вынув папиросу, опять взял прочитанный уже листок, прищурился, вглядываясь в него.
- Ты неуклюже шутишь, - поморщилась Наташа. - Я не хочу на первую.
- Почему? Отличное место, - Василий Ефимович, перечитывая бумагу, говорил машинально. На дочь не смотрел.
- Да, но оно уже занято… Шаховым.
Сокольский поднял глаза, с недоумением посмотрел на нее.
- Насколько я знаю, Шахов пробщик, - сказал медленно. - А место геолога предназначено для инженера. С дипломом.
- Но он же на днях защищается, - Наташа насторожилась.
- Когда защитится, тогда пусть обратится в отдел кадров, - Сокольский встал, собрал бумаги в стопку, постучал ею по столу, подравнивая. - Пока что диплом есть у тебя, а не у него.
- Куда же его направят после защиты? В кадрах мне сказали, что есть только одно вакантное место - на первой шахте, - голос девушки дрогнул, и Василий Ефимович, уловив это, мельком взглянул на нее. Увидев напряженное, с вымученной улыбкой лицо дочери, выпрямился.
- Возможно, - сказал твердо. - Им видней.
- Нет, - Наташа пробежала пальцами по волосам. - Я откажусь от места.
Василий Ефимович насмешливо смотрел на нее.
- Ты сама выпросила сюда направление, - твердо отчеканил он. - Я тебя отговаривал. Ты упрямилась. Настояла. Направление есть направление. Ты обязана отработать два года? Обязана. И поступила в распоряжение отдела кадров. Все? Все!
Он видел, что с каждым его словом глаза дочери расширяются и лицо ее становится испуганным. Рот Наташи приоткрылся, она стала похожа на ребенка, которого обманули.
Как же я людям в глаза глядеть буду? - растерянно спросила она. - Ведь это подло, непорядочно…
- Что подло? Что непорядочно? - Сокольский еле сдерживал раздражение. Обошел стол, хотел обнять дочь, но она уклонилась. - Я не пойму тебя. Ты приехала по направлению, получила назначение. Так?
- Ох как некрасиво получилось, - Наташа застонала, зажмурилась, покачала головой. - Нет, нет. Я поговорю в кадрах, докажу, что мне нельзя на первую шахту.
- Это твое дело, - голос Василия Ефимовича стал деловит. Он развернул на столе большой лист геологического плана. - У тебя все ко мне?