Роман пожал плечами, отвернулся.
- Подожди, подожди, - Марина взяла мужа за подбородок, повернула его лицо к себе. - Опять, что ли, будешь просить, чтобы отложили? Не дури! - Роман увидел ее сердитые, потемневшие глаза, сдвинутые в прямую полоску брови. - Не дури, Ромка, - повторила она, - хватит этих бессонных ночей, этой нервотрепки. Диссертация у тебя готова, понял! Го-то-ва!
- А Верхнебуйский сместитель? Я и в аспирантуру-то пошел, чтобы разобраться с этой чертовщиной в Усть-Няргинском месторождении…
- И разобрался ведь, разобрался, - Марина снова заглянула мужу в лицо. - А Верхнебуйский - он один и далеко в стороне, через рудное поле не проходит… Я умоляю, не откладывай. Дай слово. У тебя есть еще месяц, разберешься с этим чертовым Верхнебуйским…
- Чего месяц, - Роман нагнулся, подхватил на руки Дениску. - Мне надо еще Олегу диаграмму зависимости от давления составить.
- Опять Олегу? То-то я звоню, а мне говорят, что в кабинет к Насонову перебрался. Слушай, - она хлопнула себя по бедру. - Откуда в тебе это подобострастие? А?
- Какое подобострастие?! - рявкнул Роман и покосился на вахтершу. Та поверх очков посмотрела на них, покачала головой. - Какое подобострастие? - свистящим шепотом повторил он и уставился на жену круглыми злыми глазами. - Думай, что говоришь! Мне самому интересно, и ты прекрасно знаешь, что это непосредственно связано с моей темой. - Роман снова покосился на вахтершу. - Идем, сколько можно об одном и том же…
- Идем, идем, - Марина обиженно поджала губы, пошла к выходу. - Твой Олег сделает докторскую, а ты свою кандидатскую - шиш! - И, чтобы не дать мужу возразить, деловито добавила: - Надо в хозяйственный зайти, у нас стирального нет.
Роман вспомнил, что завтра суббота, а значит, предстоит стирка, и незаметно вздохнул.
Они молча дошли до хозяйственного магазина, купили порошок, молча сели в автобус. Дети притихли, не шумели, не донимали вопросами, рассказами о садике, только Аленка, когда проезжали мимо серой бетонной громады стадиона, привычно спросила:
- Пап, а это что? Замок Карабаса?
И Роман, думая о своем, так же привычно ответил.
- Нет, это стадион. Здесь дяди в мячик играют.
Он уже ждал обычного продолжения: "Как мы с Дениской?" - чтобы ответить: "Да, только хуже", но сегодня Аленка промолчала, и Роману стало не по себе, оттого что умудрился даже детям испортить настроение. Он повернулся к Марине, боднул ее головой в плечо.
- Не сердись, - шепнул в ухо, сквозь вкусно пахнущие волосы жены.
- Я не сержусь. С чего ты взял? - Марина медленно повернула к нему спокойное лицо. - Я думаю, надо покрасить кухню. Может быть, на той неделе и сделаем, пока я в поле не уехала.
- Сделаем, - подавив вздох, мрачно согласился Роман.
Они медленно поднимались по лестнице своего дома и уже прошли площадку четвертого этажа, когда шедшая впереди Марина, ойкнув, вдруг остановилась и даже чуть отшатнулась назад. Роман выглянул из-за ее спины, и настроение у него испортилось окончательно.
Около двери их квартиры сидел на корточках Михаил. В нахлобученной по самые глаза кепке, в новенькой, блестящей болоньевой куртке. Увидев, что его заметили, он пошарил за спиной руками и тяжело поднялся.
- Здорово, начальник, - Михаил улыбнулся, и сквозь черную, жесткую даже на вид бороду блеснули белой полоской зубы.
- Здравствуй, - буркнул Роман и взял Дениску на руки.
Мальчик, насупившись, с испугом смотрел на огромного лохматого дяденьку, задышал часто и шумно - готовился зареветь. Марина тоже подняла Аленку, прижала к себе.
- Здравствуйте, Марина. - Михаил старался приглушить свой бас, но он, прокуренный, простуженный, хрипло гудел на лестничной площадке.
Марина не ответила. Не улыбнулась. Как всегда, когда была недовольна, отшвырнула от лица ладонью прядку волос.
Михаил подошел к ней и, стараясь придать лицу самое веселое выражение, наклонился к насупившейся Аленке.
- Не узнала, Алена? - умильно, а от этого сипло и фальшиво спросил он. - Не боись. Я же дядя Миша, - и вывернул из-за спины руку.
На огромной черной ладони сидела большая голубоглазая кукла, прижимая к кружевному невесомому платью пакет с конфетами.
- А это тоже Алена. На, - Михаил протянул куклу девочке.
Аленка быстро и вопросительно глянула на мать, неуверенно взяла куклу, но лицом не потеплела, не оттаяла.
- Хоть бы бороду-то сбрил, - поджала губы Марина. - Сюсюкать не пришлось бы.
- Сбрею. На тот год, помереть мне, сбрею. - Михаил повернулся к Дениске, опять медленно вывел руку из-за спины, и мальчик замер. Перед ним был самосвал - красный, большой, с настоящими маленькими покрышками на колесах и даже с веселым шофером в кабине. А в кузове - гора конфет под прозрачной пленкой.
Дениска с испуганным, счастливым и недоверчивым видом принял самосвал и чуть-чуть улыбнулся.
- Что сказать-то надо? - насмешливо спросил Роман.
- Спасибо, - тихо выдохнул Дениска, и Аленка, как эхо, повторила: - Спасибо.
- Ну вот, - Михаил перевел дух. - Приняли. Самое трудное осилили…
- Не надо было тратиться, - вежливо перебила Марина. - Деньги ведь.
- A-а, деньги, - поморщился Михаил. - Куда их? Солить, что ли? Я корешу одному эти игрушки заказывал, он к морю ездил. В Москве купил.
Марина открывала дверь, а Михаил топтался за ее спиной, дышал табачно в затылок женщине, посмеивался:
- Говорю ему: "Ну, вражина, если не привезешь что-нибудь путевое, считай - пропал!" Привез. Говорит, в немецком магазине "Лейпциг" купил…
Они вошли в прихожую - тесную, маленькую, с зимней, еще не убранной одеждой на вешалке, с разбросанными детскими ботиками, сапожками. Марина торопливо отшвырнула их ногой в угол, сдернула с Дениски шапочку, стала расстегивать на нем куртку и прикрикнула:
- Да поставь ты свой самосвал!
Но мальчик только крепче прижал машину к себе. Михаил довольно засмеялся. Скинул, не расшнуровывая, башмаки, нацепил, боком как-то, на гвоздь свою легкомысленную курточку, сверху кепку и прошел в комнату, волоча по полу рюкзак. Дениска увидел это, завизжал от восторга, затопал, и Аленка, поглядев на брата, тоже завизжала и затопала. Марина шлепнула Дениску по затылку.
- Вот, явился "бич божий", - быстрым шепотом под шуршание рюкзака прошипела она и зыркнула на мужа злыми глазами.
Тот развел руками - я, дескать, при чем? Снял с Аленки пальтишко, и она, схватив куклу, с которой не сводила глаз, убежала вприпрыжку в спальню. Марина высыпала конфеты из кузова на столик: "Получите после ужина!" - и Дениска, надув щеки, урча и гудя, умчался за сестрой.
- Миш, есть будешь? - громко спросил Роман.
- Ага, - отозвался Михаил. - Только ничего не готовьте. Так, пожевать чего-нибудь.
- Я сперва Дениску с Аленкой покормлю. Ладно? - веселым голосом крикнула Марина, а сама сердито буравила мужа взглядом.
- Валяйте. Нам особо-то ничего и не надо. Мы с начальником на балконе посидим. Сойдет легкая закусь…
Марина показала кулак Роману, муж беззвучно оскалился, сделал страшные глаза - не вмешивайся! - и вошел в комнату. Михаил стоял посредине, и его широконосое черное, словно закопченное, лицо было довольным.
- Ничо не изменилось. Портрет вот только, гляжу, повесил, - он мотнул головой в сторону большой фотографии на стене, где Роман - бородатый, в энцефалитке, с геологическим молотком в руке - прислонился к огромной сосне. - Тогда снимался, начальник?
- Нет, это на следующий год, - Роман недовольно посмотрел на снимок. - Марина повесила.
- Орел, - удовлетворенно протянул Михаил, прищурился, - сокол-сапсан! В тот-то раз ты тоже такой был. Бой-парень… Гражданин начальник, разреши-подвинься.
- Кончай ты, - поморщился Роман, - какой я тебе начальник.
Он подошел к Михаилу, встал рядом, осматриваясь. Они были чем-то похожи: оба высокие, крепкие, темнолицые, только один с дремучей бородой, сухощавый и слегка сутулый, точно сохатый, а второй с сизой щетиной на усталом лице, с растрепанными редеющими волосами, начавший уже полнеть полнотой спортсмена-тяжеловеса, ушедшего на покой.
Михаил повернулся к книжному шкафу, внимательно осмотрел разложенные за стеклом кристаллы горного хрусталя, турмалины в породе, полировки яшм, гранитов, кубы пирита. Осторожно тронул пальцем клавиш пишущей машинки и отдернул руку, когда каретка сделала скачок. Оглянулся на Романа.
- Годится, - и засмеялся беззвучно.
- Спать будешь на диване, - решительно заявил Роман, как он всегда заявлял, когда Михаил приезжал к ним. И, как всегда, Михаил решительно замотал головой:
- Не-не. - Он отвернулся, поднял одну за другой со стола книги, с уважением медленно прочитал: - "Петрография"… "Минералогия"… Я к брату поеду. И не проси.
- Хоть бы познакомил когда-нибудь с братом, - незаинтересованно, думая о другом, попросила Марина. Она вышла из кухни, в фартуке, с волосами, собранными по-домашнему в пучок на затылке.
- А чего с ним знакомиться, - Михаил сосредоточенно шевелил губами - читал названия книг: - "Геоморфология", "Палеонтология"… Вахлак он. Ни бе ни ме. Божья коровка.
Марина, не слушая, открыла дверь в спальню. Михаил торопливо положил книги, подправил их ладонью и заглянул через плечо женщины.
Дениска и Аленка лежали животами на вытоптанной дорожке среди кубиков и потрепанных книжек, катали в самосвале белокурую красавицу куклу, говорили за нее писклявыми голосами, а потом пытались гудеть басом, изображая рев машины.
- Умываться и ужинать! - приказала Марина.
Малыши надулись, но молча встали и направились в ванную.