- Ну, мама, я ведь уже давно не ребенок, - Наташа обняла мать, ласково потерлась щекой об ее щеку.
- От тебя вином пахнет! - Елена Владимировна ахнула и закричала на всю квартиру: - Отец! Василий! Иди скорей сюда!
Наташа скривилась, отодвинула мать, прошла в комнату.
Василий Ефимович, в бежевой домашней куртке со шпурами, приподнялся с кресла, посмотрел поверх очков на дочь.
- Что там у вас опять? - спросил недовольно.
- Ты посмотри на часы и посмотри на дочь! - выкрикнула, появившись в дверях, Елена Владимировна. - От нее вином пахнет! Представляешь?!
- Где ты была? - голос Василия Ефимовича стал требовательным.
Наташа, заложив руки за спину, прислонилась к стене. Смотрела безучастно на экран телевизора, по которому мелькали футболисты.
- Я спрашиваю, где ты была? - повторил, но уже громче и властней, Василий Ефимович. Сложил газету, развернулся вместе с креслом.
- Боже мой, начинается, - простонала Наташа. И, закрыв глаза, принялась втолковывать размеренным голосом: - Я была у подруги. У нее родился сын. Она это рождение отмечала. Преступление?
- Хороши подруги, - обомлела Елена Владимировна. - Детей рожают!
- Не пугайся, она замужем. Так что ребенок - не дитя греха, - явно пародируя, усмехнулась дочь и покосилась на мать. - Брак зарегистрирован. Муж - Бахтин Николай Матвеевич. Еще вопросы есть?
- Бахтин, Бахтин, - Елена Владимировна задумалась. - Был у вас в школе хулиган с такой фамилией.
- Это что, бригадир с первой шахты? - поинтересовался отец.
- Он, он, - раздраженно подтвердила Наташа. - И хулиган, и бригадир.
- Откуда у тебя такие знакомства? - прижав руки к груди, Елена Владимировна со страхом округлила глаза.
- О господи, - Наташа сложила перед лицом ладони и начала, слегка покачиваясь, объяснять: - Бахтин пригласил меня и Шахова. Мы зашли, поздравили и ушли. Что в этом плохого?
- С Шаховым? - мать насторожилась. - Так это ты для него вырядилась, как на первый бал Наташи? - улыбнулась на миг, чтобы оценили каламбур.
- Глупости! - возмутилась дочь и покраснела. - Не могу же я к незнакомым людям в гости идти одетая как архаровка.
- Ты с Шаховым поосторожней, дочка, - предупредила Елена Владимировна и погрозила бело-розовым пальцем. - Поосторожней!
- Что значит поосторожней? - вспылила девушка. - О чем ты?
- Полно тебе выдумывать! - недовольно прикрикнул Василий Ефимович на жену. Снял очки, протер их платком. - Шахов отличный парень и замечательный геолог…
- Не знаю, какой он геолог, и знать не хочу! - оборвала жена. - Но…
- Кстати, - перебила ее Наташа, насмешливо глядя на отца, - он о тебе как о геологе не такого высокого мнения.
- Вот как? - очень удивился Василий Ефимович и даже очки до носа не донес. - Почему же?
- Потому, что ты маринуешь отзыв на его диплом - это раз. Во-вторых, он знает, что ты относишься к его работе с недоверием, мягко говоря.
- Он что же, в жилетку тебе плакался? - Василий Ефимович надел очки, засунул руки в карманы куртки. Качнулся с пяток на носки. - Твой Шахов не прав. Рецензия на его диплом давно готова.
- Почему же ты ему ее не отдал? - недоуменно подняла плечи Наташа.
- Ты что, его адвокат? - Василий Ефимович с интересом смотрел на нее.
- Оставь этот тон, - потребовала Наташа и нахмурилась. - Можно мне прочитать, что ты написал в рецензии?
- Пожалуйста, - Василий Ефимович ушел в свою комнату. Пробыл там недолго. Вернулся с тоненькой пачечкой бумаги. - Это второй экземпляр, читай с карандашом. Потом скажешь свое мнение. Твои замечания могут быть любопытными. Свежий глаз молодого геолога, не погрязшего еще в специализации, так сказать. - Он почесал кончик носа. - Жаль, у меня нет работы Шахова. Впрочем, ты ведь ее просматривала?
- Да, я помню диплом Андрея, - Наташа, перелистывая отзыв, пошла к себе в комнату.
- Андрея? - переспросила Елена Владимировна. Она семенила за дочерью, неодобрительно поглядывая на листки в ее руках. - Ты что, накоротке с ним знакома?
- Ты удивительный человек, мама, - дочь обескураженно покачала головой. - Что же мне, школьного друга Андреем Михайловичем называть?
- Да, да, я понимаю, - торопливо согласилась Елена Владимировна. Она вошла вслед за Наташей в ее комнату. - Надеюсь, у него нет к тебе никаких чувств личного, как говорится, плана? - и улыбнулась лукаво.
- Никаких, - Наташа положила рецензию на стол. Расстегнула платье. - В этом я уверена и тебе гарантирую, - подошла к шкафу, выбрала халат.
- Как ты можешь быть уверена, - Елена Владимировна с удовольствием, оценивающе оглядела дочь. - Ты не дурнушка. И не дурочка.
- Я ему неинтересна, успокойся, - Наташа надела халат, туго затянула пояс. С силой захлопнула дверцу шкафа. - У Шахова есть какая-то женщина, и она ему, по-моему, дорога, - объяснила спокойным тоном.
- Вот об этом я и хотела предупредить тебя. Эту связь я и имела ввиду, - Елена Владимировна оживилась. - Пассия Шахова - жена Дмитрия Твердышева, сына Ивана Дмитриевича. Ты знаешь ее?
Наташа села к столу, пододвинула к себе отзыв отца.
- Не знаю и знать не хочу. Ни ее, ни этой истории.
- Все равно расскажут, на руднике об этом каждому известно, - Елена Владимировна уперлась ладонями в стол, склонилась над дочерью. - Она, женщина эта, учительница. Какая уж там - бог знает. Говорят, хорошая, - Елена Владимировна недоверчиво фыркнула. - Но не о том речь… Дмитрий женился на ней лет пять назад, она еще совсем девчонкой была. Ох уж эти студенческие браки! Привез он ее сюда, два года жили…
- Мама, прекрати! - Наташа умоляюще поглядела на нее.
- Ничего, ничего, ты уже взрослая и должна знать все о своем так называемом школьном друге, - красивое лицо Елены Владимировны стало решительным, и даже казалось, что круглые щеки ее отвердели. - Итак, два года они хорошо жили. Но Дмитрий - ты помнишь его? - беспутный, легкомысленный, горячий. Что-то не поделил с отцом. Самоизолировался от него, отделился. С Иваном Дмитриевичем - никаких контактов…
Наташа зажала ладонями уши, но Елена Владимировна увлеклась:
- А потом Дмитрий уехал в город. Что-то там рисует, он ведь художественное закончил. Кто-то, где-то, когда-то похвалил какие-то его работы на выставке, вот он и возомнил… Говорят, женился - не женился, сошелся, словом, с какой-то женщиной, пьет, опустился…
Наташа застонала, с ненавистью посмотрела исподлобья на мать.
- …а Шахов стал к жене Дмитрия ходить. Открыто. Никого и ничего не стесняется. Один старик Твердышев не знает об этом.
- Замолчи, перестань сейчас же! - закричала Наташа, застучала кулаками по столу. - Мне неинтересно и противно слушать!
- Ты что? Что с тобой?! - перепугалась Елена Владимировна. Хотела приласкать, погладить дочь, но та вскочила.
- Мне противна эта грязь, эти сплетни! - Наташа с отчаянием замотала головой, отчего волосы взметнулись, запутались, залепили лицо. - Все это мерзко! Отвратительно! Постыдно!.. Грязно и мерзко! Сплетни всё!
- Какие сплетни? Об этом все знают, - мать попыталась обнять дочь, но та вырвалась, отскочила к кровати.
- Потому и сплетни, что все знают! - закричала она. - Тебе-то какая охота рыться в чужом белье?
- Ну нет, разврата мы не потерпим! - Елена Владимировна вскинула голову и даже ладонь перед собой выставила, словно отгораживаясь.
- Какой разврат? Кто это мы? Какое ваше дело? - выкрикивала сорвавшимся, задыхающимся голосом Наташа. - Они же взрослые люди! И он ведь не с каждой встречной-поперечной спит, а к ней одной - к ней одной! - ходит.
- Наталья! - Елена Владимировна ошеломленно уставилась на нее. - Что ты говоришь? Что у тебя за понятия, что за выражения?
Наташа упала на кровать, истерически захохотала.
- Что с тобой? - мать гордо выпрямилась, смотрела на дочь свысока.
- Андрей сказал, - девушка дергалась от смеха, - спроси у любой бабы, она такие детали наплетет. У любой бабы!.. И вот ты… сплетница.
Елена Владимировна охнула, в ужасе зажала ладонью рот.
- Отец! Василий! - закричала, придя в себя. - Послушай свою дочь!
- Ну что вас мир не берет! - недовольно забрюзжал вдали Василий Ефимович. Вошел хмурый, раздраженный. - Что еще у вас случилось?
- У нее истерика, - Елена Владимировна возмущенно показала пальцем на дочь. - Она меня бабой, сплетницей назвала!
- Это еще что за фокусы? - Василий Ефимович строго глянул на Наташу.
Та, всхлипывая, мучительно, судорожно улыбалась, а в глазах, жалобных и жалких, уже скапливались, набухали слезы.
- Выйди! - требовательно попросил Сокольский жену, и когда она, хмыкнув, скрылась за дверью, присел на кровать, погладил дочь по голове.
- Ну, успокойся. Хочешь, воды принесу?
- Не надо, - Наташа закрыла руками лицо, подержала их так секунду-другую и резко убрала. - Ох, как тяжело, если б ты знал… Дура я!
Андрей Шахов подошел к дому Твердышевых. Остановился, посмотрел на освещенные окна дома в половине старика, на черные стекла квартиры Анны. Нагнулся через калитку, отыскал щеколду. С другой стороны заборчика метнулась к нему собака. Встала на задние лапы, ударила передними в грудь Шахова. Завзвизгивала, заныла, пытаясь лизнуть.
- Не балуй, Гранит, - Андрей, посмеиваясь, оттолкнул пса. - У-у, шпана лохматая. Что, от одиночества изнываешь? Или от любви? - Нащупал щеколду и уже открыл ее, но, не разгибаясь, еще раз внимательно поглядел на темные окна левой половины дома и медленно выпрямился.