Петр Бармин основательно перепугался. Он и вообще-то робел перед женщинами, а перед плачущими женщинами - терялся совершенно.
- Успокойтесь, прошу вас, - неприязнь к Зинаиде Степановне смешалась с жалостью, - выпейте воды. Успокойтесь. Это ни к чему.
- У нас и так-то жизнь не складывается, а тут еще эта сопля. - Зинаида Степановна всхлипывала, громко сморкалась в платок, но постепенно успокаивалась, и Петр Бармин счел возможным сказать, что он опаздывает на собрание.
- А как же с ней? - встревоженно спросила женщина.
- С кем? - наивно переспросил Бармин.
- Ну, с вашей дружинницей. - Слезы Зинаиды Степановны мгновенно просохли, и лишь кончик носа был как-то странно красен. - Настей Зубовой?
- Мы проведем беседу, - не совсем уверенно начал Петр Бармин, - не беспокойтесь, дела этого так не оставим. Поручим комитету комсомола…
Зинаида Степановна уловила эту неуверенность, нахмурилась и, поднимаясь с кресла, решительно заявила:
- Я еще раз предупреждаю, не примете серьезных мер - буду жаловаться в горком партии. До свидания.
- До свидания, - растерянно пробормотал Петр Бармин, наблюдая за тем, как стремительно пересекла его кабинет высокая женщина в сиреневом платье, и почему-то думая о том, что ужасно глупо надевать на себя сиреневые одежды. И еще Бармин думал о том, что женщина в таком платье непременно дойдет до райкома партии, дойдет до крайкома, а то и ЦК, только бы спасти для себя мужа.
Настю Зубову он помнил смутно. Брюнетка, невысокого росточка, глаза черные, очень живые. Пожалуй, более всего, они и запомнились - черные глаза. В общем-то совсем еще девчушка, кажется, из деревни. Кой черт дался ей этот… Кудрявцев? Что за глупая история? Надо было подробнее расспросить эту сиреневую женщину, узнать, какие у нее доказательства. Какой-то там адрес… Зачем?
Петр Бармин расстроился. Он был почти уверен, что ничего серьезного, в этой истории нет, что здесь гораздо больше фантазии ревнивой жены, чем вины ее мужа и Насти Зубовой. Однако какие-то меры принимать надо было, и он пригласил Настю Зубову для беседы на десять часов утра следующего дня.
Петр Бармин любил сидеть за своим письменным столом: этакая двухтумбовая громадина, занимающая чуть ли не половину его кабинета. Настольная лампа, календарь, графин с водой и стакан, на черном коленкоре белая стопка бумаги и авторучка - больше на столе ничего не было. И именно отсутствие лишних вещей на столе Петр Бармин более всего почитал.
Когда, предварительно постучавшись, вошла Настя Зубова, Бармин отложил авторучку и по возможности приветливее пригласил ее сесть. Настя неловко, бочком как-то, присела на стул, поправила платье на коленях и вопросительно посмотрела на него. А Петр Бармин не знал, с чего начинать разговор, и это его слегка раздражало. Он задал ей несколько необязательных вопросов типа: "Как вы учитесь?", "Нравится вам будущая специальность?", и получил такие же необязательные ответы. Разговора не получалось, и Бармин резко сократил вступление.
- Скажите, Настя, э-э-э, вы знаете Кудрявцева?
Нет, этого вопроса она от него не ожидала. Бармин видел, как Настя вздрогнула и густо покраснела. И сразу же вызрела уверенность, что сиреневая женщина приходила не зря. Это маленькое открытие было почти неприятно Бармину, так как он до последней минуты надеялся, что визит сиреневой женщины - досадное недоразумение. Теперь же надеяться на это уже не приходилось.
- Так знаете или нет? - чуть построже повторил вопрос Бармин.
- Да, - тихо ответила Настя, не поднимая головы и не вкладывая в это "да" почти никакой интонации.
- И давно вы знакомы?
- Нет.
- А точнее?
- …
- Когда вы познакомились?
- …
- Вы что же, не хотите мне отвечать? - Бармин чувствовал себя скверно. К таким разговорам он еще не привык и хотел закончить его как можно быстрее.
- Зачем вы меня об этом спрашиваете? - Настя подняла голову и посмотрела Бармину прямо в глаза. Вопрос этот его возмутил. Возмутила и прямота Настиного взгляда.
- А затем, Зубова, - твердо ответил Петр Бармин, - что вчера ко мне приходила жена Кудрявцева. Теперь вы понимаете - зачем?
- Нет.
Он растерялся. Он не ожидал такого ответа. И он опять не знал, как вести разговор дальше.
- Она сказала, что вы, Зубова, отбиваете у нее мужа.
- …
- Это правда?
- Не знаю, - бесцветным голосом ответила Настя.
- Да вы понимаете, что творите?! - взорвался наконец Бармин. - Вы, студентка нашего института, разбиваете семью! Вы что же, не понимаете этого?
- …
- Не понимаете?
Настя поднялась, как-то странно посмотрела на него и вышла из кабинета.
- Вернитесь! - Бармин прокричал, когда дверь уже закрылась за ней.
Через неделю было общее комсомольское собрание института. Петр Бармин выступал, говорил горячо и гневно. Говорил долго и искренне. Он понимал, что урок Насти Зубовой должен послужить добру, должен предупредить, предостеречь других от опрометчивых поступков. В первом ряду сидела женщина в сиреневом платье и с благодарностью смотрела на него.
Общее собрание большинством голосов решило: за аморальное поведение Настю Зубову из института исключить…
5
У кинотеатра они разделились на три группы, и каждая из групп пошла своим маршрутом. Настя Зубова и Вера Леднева направились к Амурскому бульвару. Вечер еще только начинался: солнце красно багровело над сопками, на улицах было шумно и многолюдно, хлопали двери магазинов, взвизгивали тормозные колодки автомашин, воздух пах бензином и остывающим к вечеру асфальтом. Именно в эти часы вспоминался Насте дом, река, подвесной мост, горы, тайга, все, что с детства окружало ее. Вспоминалась отцовская пасека, деловитое гудение пчел, сам отец с дымокуром в руках, липовая роща и еще тысяча самых различных мелочей, которые она раньше умудрялась не замечать.
Они вышли на Амурский бульвар. Вера предложила:
- Присядем?
- Давай.
Выбрав скамейку поукромней, подруги сели и принялись наблюдать за прохожими. Время за этим занятием бежало незаметно, и они лишь изредка обменивались репликами:
- Смотри, где-то тетка яблоки урвала.
- Этот к ночи насосется.
- Еще ходить толком не научилась, а уже туфли на высоком нацепила.
Потом напротив них сел мужчина в полувоенной форме. Настя сразу и не поняла, чем он привлек ее внимание: или этой странной полувоенной формой, или тем, что был, кажется, навеселе и с каким-то добродушным удивлением посмотрел на них. Но ее почему-то тянуло еще и еще раз взглянуть на этого мужчину, и она поглядывала на него украдкой, пока Вера не сказала:
- Пошли, Настя, проверим участок.
Они поднялись и медленно побрели по бульвару, и Настя не выдержала, оглянулась - мужчина провожал их взглядом.
- Странный какой-то, - сказала Настя.
- Кто?
- А этот, что напротив сел.
- Пьяница.
- С чего ты взяла? - Насте не хотелось, чтобы это было так.
- Так пьяный ведь. Не видела?
- Ну, мало ли…
Они прошли по бульвару, постояли над Амуром, невольно залюбовавшись его гладью, далекими сигнальными огоньками теплоходов, и двинулись назад. А до конца дежурства оставалось еще два часа.
Уже издалека она заметила его и невольно укоротила шаг. Было чувство, что ждет он ее. Откуда такое чувство взялось? Бог его знает. Откуда-то взялось. И она не ошиблась.
- Девушки, вы студентки? - спросил не совсем твердым голосом мужчина, как только они поравнялись с ним.
- А вам-то что? - с вызовом ответила Вера.
- Да ничего, - мужчина смутился. - Я тоже студент.
- Что-то поздновато вы в студентах ходите.
- Заочник я. А поздновато - так получилось. Посидели бы со мной?
- С какой это стати? - Вера насмешливо прищурилась.
- А без "стати" нельзя? Просто так? - Это он уже говорил ей, Насте, и ее, Настю, просил рядом присесть. - Юбилей у меня, девчата, такой юбилей, что хоть вой. А повыть-то и не перед кем.
- Вот еще… - начала было Вера, но Настя дернула ее за руку и тихо прошептала:
- Посидим. Просит же человек.
- Так что же за юбилей у вас такой? - Вера недоверчиво покосилась на мужчину.
- Антоном меня зовут, - сказал он, - а юбилей… юбилей, девчата, у меня невеселый.
- А все же?
- Два года назад из авиации списали. Вот и весь юбилей. Теперь в Иркутске на охотоведа учусь. - Антон усмехнулся и добавил - Загулял вот, домой страшно идти. Может быть, вы защитите?
- От кого?
- Да это я так, - смутился вдруг Антон, - шутки ради.
- А почему вас списали? - это уже спросила Настя.
- Да как вам сказать? Побывал в аварии, кости помяло, не очень уж здорово, а комиссия прицепилась. Вот и все причины. У нас это делается просто. Впрочем, теперь уже не у нас. - Он задумался, повторил: - Не у нас.
- Летать страшно? - поинтересовалась Вера.
- Страшно не летать, - грустно сказал Антон, - все остальное не страшно.
- Ну, нам пора. Извините, - они поднялись со скамьи.
- Можно я с вами пройдусь?
- Как хотите, - не очень охотно согласилась Вера, а у Насти заколотилось сердце. Теперь она уже знала, что так просто это случайное знакомство не закончится. И действительно, как-то само собой получилось, что она пошла рядом с Антоном, а Вера чуть замешкалась и отстала, и теперь уже неловко было ей подойти.
- Вы часто дежурите?
- Раз в неделю.